Ивашутин покачал головой:
– Да какие там возражения, товарищ Мамочкин. Вы нам жизнь спасли, чего ж тут власть делить? Командуйте, вместе ведь к нашим выходить. А вы, как я посмотрю, тоже в плену побывали?
– Верно, товарищ, мы тоже из плена бежали. Вон тот паренёк нам помог, – он указал на Сергея. – И здесь он вовремя сориентировался, так что его надо благодарить.
Тем временем Васильев аккуратно слез с коня и подошел к Ивашутину.
– Вот что, комполка, ты давай, своими людьми займись, кого надо перевязать или там переобуть. Надо быстрее выступать, банды здесь так и шастают. И эти, «зелёные», и махновцы, и кого тут только нет. Тачанки, спору нет, вещь хорошая, но если напоремся на сотню, вырубят нас, как траву.
Ивашутин кивнул и, не говоря ни слова, пошёл к своим бойцам. А Васильев повернулся к Сергею:
– Ну, парень, бандитов ты не жалеешь. Это я уже второй раз вижу. А случится своих встретить, рука не дрогнет? Сможешь в них стрелять?
Сергей посмотрел на него и впервые не знал, что ответить…
Глава тринадцатая. В ставке Деникина
Расчёт на Слащёва был сделан верно. Саша ждал. Он понимал, что цена его словам невелика. Сейчас, в самый разгар Гражданской вой ны, когда любые выскочки и авантюристы из грязи возносились в князи, командовали армиями и становились государственными деятелями, слова имели разную цену. Слово могло вознести на самую вершину, а могло и убить. И финал зависел зачастую даже не от самого слова, не от того, кто его произнёс, а от сложившихся обстоятельств. Как говорится, от воли случая.
Но не зря же философы считают, что случай – это второе имя Бога. И то, что что вместе с Сашей из плена бежала возлюбленная генерала Слащёва в облике юнкера Нечволодова, и то, что он оказался именно у Слащёва, который внезапно приехал в ставку Деникина из Крыма, и, наконец, то, что Слащёв после того, как выбил Красную армию из Крыма, окончательно уверовал в свою избранность, всё это должно было сыграть свою роль. А также ещё одно очень важное обстоятельство, о котором кроме Саши знали немногие.
Из соседней комнаты вышла Нечволодова.
– Простите, Александр, Яше… то есть господину генералу… нужно немного отдохнуть. У него полгода назад было тяжелое ранение в живот, часто приступы бывают… давайте, пока я проведу вас вниз, и мы вам подберём форму, а то в этом наряде вы напоминаете какого-то казачка, который пришёл свататься.
Саша улыбнулся:
– Если бы не ваши отношения с генералом, мадемуазель Нина, то я бы не прочь посвататься. Впрочем, простите мне эту вольность, просто хотелось сделать комплимент вашей красоте, ибо комплимент вашему мужеству и находчивости я уже сделал. Извольте, я готов принять ваше предложение, мне самому давно хотелось сменить свой гардероб.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, Саша размышлял: «Знаю я, почему Слащёву надо отдохнуть. Ранение – это понятно, беспокоит регулярно. Но также регулярно генерал колет себе морфий. Согласен, боли у него бывают просто дикие, ранение не залечил как следует. К тому же две контузии и последствия ранений на Первой мировой. И кокаином Яков балуется. Впрочем, тем легче мне будет внедрить в его мозги версию о моем ясновидении. Фактов у меня достаточно, так что поверит генерал, никуда не денется. Таким экзальтированным особам вся эта ботва про будущее зайдёт на ура…»
Мундир Юрьевскому подобрали довольно быстро – несмотря на свои 16 лет, он всё же был довольно рослым и хорошо сложенным юношей. Опять же, регулярные занятия спортом тоже сказались на его фигуре. Поэтому офицерский френч с погонами вольноопределяющегося сидел на нём как влитой. Подошли и бриджи. Сапоги же он оставил свои – они были мягкими, удобными, совсем не такие, как хромовые или яловые. И, что немаловажно, сапоги были очень лёгкими. Похоже, ручной работы. Не зря же на рынке ему пришлось отдать за них почти всю свою наличность. Да ещё и приплатить продуктами.
– Ну, вот! Совсем другое дело!
Слащёв, выйдя из своей комнаты, был приятно поражён. Обойдя вокруг Александра, он даже зацокал языком от удовольствия:
– Ц-ц-ц-ц-ц! Красавец! С таким не стыдно теперь и к главнокомандующему идти аудиенцию просить! Но вначале давайте, Саша, ещё раз расставим все точки над… над ё. Итак, краткую диспозицию от вас я услышал. И ваши доводы мне кажутся убедительными. Но, хотя я не верю ни в Бога, ни в чёрта, ваше появление и ваши, так сказать, удивительные способности попахивают какой-то чертовщиной. Допустим, я верю в них, верю, что вы говорите правду. Но как вы сможете убедить Деникина в том, что нам, то есть Вооружённым Силам Юга России, необходимо заручиться поддержкой этого бандита Махно? Я вот не смог убедить Антона Ивановича, хотя несколько раз пытался.
– Простите, ваше высокопревосходительство, разрешите присесть?
Слащёв кивнул головой. Саша сел в кресло, откинулся назад и, закинув ногу на ногу, произнёс:
– Итак, как я понимаю, вы готовы поверить в то, что я могу предсказывать будущее. Но для начала я расскажу вам о прошлом. Точнее, о том, чего я знать, как вы понимаете, не могу хотя бы в силу своего возраста и удалённости от театра боевых действий. Поэтому, господин генерал, я расскажу вам о вашем прошлом.
Слащёв усмехнулся:
– Вот как. Извольте, юноша, я вас внимательно слушаю.
Саша с интересом посмотрел на генерала и продолжил:
– Руководство военными действиями в Крыму, Приазовье и Северной Таврии было поручено вам. Пятого июня при поддержке орудий английской эскадры части Третьего корпуса начали штурм Ак-Манайских позиций. Одиннадцатого ваши части высадились в районе Коктебеля, а затем была произведена ещё одна высадка у Евпатории. Десантные отряды перерезали железные дороги, соединяющие побережье с Симферополем и Джанкоем, после чего развернули наступление на центр полуострова по трём направлениям. Севернее Мелитополя ваши войска перерезали железную дорогу Крым – Александровск, но остаткам Крымской армии под командованием Дыбенко удалось вырваться и уйти в Северную Таврию, в район Каховки, Берислава и Херсона, где они присоединились к Двенадцатой армии как Крымская стрелковая дивизия. То есть Крым вы очистили от красных быстро и без больших потерь.
Тем временем за месяц боев войска Южного фронта красных отошли почти на триста километров и начали закрепляться на второй линии укрепрайонов. Разрывы, образовавшиеся на правом фланге и в центре фронта, спешно затыкались перебрасываемыми туда подкреплениями. В результате успехов июньского наступления северный фронт Вооружённых Сил Юга России протянулся дугой от берега Каспийского моря западнее Астрахани, через Зимнюю ставку – Царицын берегом Волги до Камышина, оттуда – на Балашов – Борисоглебск, мимо Хотмыжска и Грайворона на Константиноград – Екатеринослав – Александровск, доходя до Азовского моря западнее Ногайска.
Слащёв вскочил и, глядя на Сашу безумными глазами, прохрипел:
– Но это… это невозможно. Откуда?..
