Но Махно, пожалуй, был единственным нормальным боевым командиром в этой новой так называемой Украинской советской армии. Именно его хлопцы действительно не на жизнь, а на смерть рубились и с казаками генерала Шкуро, и с остальными частями Добровольческой армии. И вот теперь его нет. А Дыбенко, этот идиот, вместо того чтобы прикрывать Донбасс, как приказывал главком, отправился завоёвывать Крым. Завоевал. Стал там царствовать. А потом генерал Слащёв за две недели его оттуда выбил. И вот этот аника-воин Дыбенко теперь сидит тут, пьянствует и орёт, что он здесь самый главный командир!
Егоров скрипнул зубами, прошёлся по комнате. Нога после тяжелого ранения ещё не зажила, именно по этой причине он пока не мог вступить в командование и полноценно руководить войсками. Да и кем руководить? Жалкими остатками разгромленной армии, которая по численности чуть больше дивизии?
А с кем руководить? С кем?! С Дыбенко всё понятно. В его частях – бардак и разложение. Ещё один командир, точнее, бывший командир Григорьев, поднял мятеж. Этот полковник армии УНР, который на самом деле был всего лишь штабс-капитаном в царской армии, разорвал отношения с петлюровским командованием и перешел на сторону Красной армии в начале февраля 1919 года. Тогда он заявил, что в его распоряжении находится двадцать партизанских отрядов, готовых вести борьбу с петлюровцами, белогвардейцами, немцами и интервентами. Конечно, Красной армии важен был каждый солдат, поэтому с Григорьевым переговорил по телефону сам командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко. И этот бывший полковник согласился подчиниться Красной армии.
Но Григорьев, которого почему-то называли атаманом, командовал не регулярной армией, а по сути бандой. Ватагой, шайкой, сбродом – это можно было назвать как угодно. Его бойцы, конечно, воевать умели. Но ещё лучше они умели пьянствовать и бесчинствовать. Регулярные грабежи, еврейские погромы и даже убийства мирных жителей в «освобождённых» григорьевцами украинских городах были обычным явлением для его «армии». Итог закономерен: в мае 1919 года атаман Григорьев расстрелял в своей дивизии всех комиссаров и чекистов, поднял мятеж и поддержал атамана Зелёного, воевавшего против Советской власти. И 2-ю Украинскую армию, в которой воевал со своей дивизией Григорьев, срочно пришлось расформировывать.
Теперь это 14-я армия РККА. С которой он, Александр Егоров должен сдержать наступление белых на Полтаву и Киев. Ворошилов не справился… Полководец хренов! Теперь ему, Егорову, надо из этого сброда, из разбитых полков создать армию. Но какая там армия? Григорьев свою дивизию, точнее, банду, равную по численности дивизии, увёл и поднял мятеж. Махно, выполняя приказ, всё же попытался прикрыть Донбасс, но, не получив боеприпасов (кстати, по вине этого дегенерата Дыбенко), понёс тяжёлые потери и тоже отвел своих людей в Херсонскую губернию. Туда же, кстати, откатился и Григорьев. После взятия им Екатеринослава пришлось часть сил бросить на подавление григорьевского мятежа. Дали ему по зубам. Но теперь если два атамана снюхаются, то хреново будет всему Южному фронту Красной армии.
Агенты информационного отдела 14-й армии докладывали командарму, что в частях чувствуется идейная тяга к батьке Махно. На его сторону уже перешло несколько тысяч солдат из дивизии Дыбенко, а также экипажи двух бронепоездов. Даже Азовско-Черноморская флотилия, располагавшаяся по Днепру, находилась в ведении Махно. И хотя Троцкий призывал дать бой махновщине, Егоров не спешил выполнять этот приказ. Он видел, что сейчас у Красной армии слишком мало сил, чтобы удержать не только Полтаву и Киев, но и вообще избежать разгрома всего Южного фронта.
Командарм поморщился. Он прекрасно понимал, что сейчас, когда Май-Маевский явно нацелился на Киев, Южный фронт удержать практически невозможно. Киев придётся оставить. А этот идиот Дыбенко после того, как Слащёв его выбил из Крыма, теперь здесь строит из себя Наполеона.
«Нет, с такими командирами нечего и думать о нормальной организации обороны. Надо телеграфировать в Совнарком, надо что-то делать, причём срочно».
Егоров позвал своего порученца.
– Так, товарищ Уфимцев, запишите содержание моего сообщения в Реввоенсовет Сокольникову и в штаб командующему Южным фронтом Егорьеву.
Порученец приготовился писать, и командарм начал диктовать:
«Отступавшие к Херсону части Дыбенко сократились вдвое вследствие дезертирства. Оставшиеся настолько деморализованы, что бежали с поля боя перед одним казачьим полком, сдав белым Херсон. Дыбенко потерял всё – Крым и свою Крымскую стрелковую дивизию. Во вверенной мне 14-й армии катастрофическая нехватка людей. Идёт моральное разложение бойцов. Несмотря на то что приказом председателя РВС товарища Троцкого Махно был объявлен вне закона “за развал фронта и неподчинение командованию”, он продолжил вооружённое сопротивление войскам Деникина, одновременно принимая мелкие отряды повстанцев и крупные части, и соединения красноармейцев-окруженцев, формируя боеспособные части и соединения. Махно начал широкомасштабную партизанскую войну в тылу у белых и вновь призвал крестьянских повстанцев к союзу с Красной армией. Считаю, что на сегодняшний день отказываться от такого союзника преждевременно и даже глупо. Прошу разрешения провести переговоры с Махно. Командир 14-й армии Егоров».
Глава семнадцатая. Снова плен
Полтава готовилась встречать Добровольческую армию. Конечно, не хлебом-солью. На буржуазию и купечество Полтавы председатель губисполкома Дробнис наложил контрибуцию в 25 миллионов рублей. Заплатить приказано было в течение 5 дней. В местной газете «Изъвестия» напечатали список лиц, на которых наложена властями контрибуция. Особенно жителей Полтавы впечатлила фраза: «Никакие просьбы о сложении ее не будут рассматриваться. Не внесшие будут арестованы и имущество их конфисковано». Кроме того, власти грозили расстрелять тех, кто не внесет деньги.
Расстрелы шли постоянно. Чрезвычайная комиссия отчитывалась о подавлении контрреволюции. 2 июля был опубликован список расстрелянных, 14 человек из 99. Это очень ускорило внесение денежных средств в счёт контрибуции. Тем более что невыполнение этого требования грозило увеличением суммы вдвое. Ну и, конечно, конфискацией имущества с расстрелом. Так что деньги быстро нашлись.
По всему городу были расклеены воззвания, призывающие к защите не только Полтавы, но и всего Донецкого бассейна. Шла мобилизация рабочих для борьбы с контрреволюционерами, с отрядами Григорьева и других атаманов. Рядом с воззваниями висели также условия приёма добровольцев для организации конных отрядов Красной армии:
1. Добровольцами могут быть исключительно лица мужского пола не моложе 18 лет и не старше 40 лет.
2. Цель и задачи организации добровольческих отрядов – борьба с контрреволюцией.
3. Доброволец при поступлении дает подписку с обязательством прослужить не менее одного года и подчиняется всем правилам, регулирующим строевую и внутреннюю службу конных отрядов Красной армии.
4. Добровольцам, имеющим собственных лошадей, обмундирование, седло и снаряжение, будет выдано соответствующее денежное вознаграждение по определению комиссии из представителей конных красноармейцев отдела снабжения Красной армии.
