К спасению.
Похоже, осознала она, это уже вошло в привычку – ее раз за разом выносит на берег, чтобы потом снова утянуть на глубину. Где можно утонуть, найти покой и больше никуда не бежать. Неужели настает очередной раз? Тогда умоляю тебя, Мать Тьма, сделай его последним. Даруй мне блаженство забвения, место, где нет войны.
Посыльные обнаружили ее в главном коридоре и стали умолять вернуться в тронный зал. Пришли новости о пробитой бреши, ее дожидался Вифал. Она двигалась, словно одурманенная д’баянгом, по обе стороны проплывали изображения на стенных панелях, такие же мутные, как и зеркало, в которое она смотрелась совсем недавно. Сотни лет тому назад. Драконья кровь оказалась мрачной гробницей, верно? Видишь, как путаются мысли? Видишь, как не отступают воспоминания? Ты и в самом деле мечтаешь возродиться? Увы, я бы не советовала.
Муж всмотрелся в ее лицо:
– Санд…
– Просто изучала дворец, – бросила она, направившись прямиком к трону, чтобы усесться. – Насколько все плохо?
– Первая атака отбита, – ответил он. – Строй летерийцев Йедана выдержал, а потом и отбросил лиосан обратно за рану. Дозорный же…
– Ну да, Дозорный.
Теперь я вспоминаю. Все уже было внутри меня. Росло. Хотело любви. Только разве я могу любить?
– Шайхи выдержали, владыка. Дозорный лично принял командование. Они отбросили лиосан за рану. Жрицы полагают, владыка, что нашли способ зарастить разрыв…
– Тогда, Келларас, именно этим им и следует сейчас заняться, поскольку очень скоро лиосан предпримут еще одну атаку. Потом – еще и еще. И станут продолжать, пока не прорвутся или пока не полягут все до единого.
– Владыка, неужели Оссерик настолько на вас разгневан?..
– Командующий Келларас, Оссерик тут ни при чем. Как и сам Отец Свет. Эти дети желают все устроить по-своему. И, если рану не излечить, не оставят усилий. – Тут взгляд Аномандра упал на нее. – Заложница, – пробормотал он и сделал остальным знак удалиться. Потом поднялся с трона. – Там я тебя не видел. Значит, он освободил тебя – никогда бы не подумал…
– Нет, владыка, – ответила она, – он меня не освобождал. Просто… бросил.
– Заложница Друкорлат…
– Я больше не заложница, владыка. Просто никто.
– Что он с тобой сделал?
Она не хотела отвечать ему. Не могла. У него ведь и без того достаточно забот? Повсюду войны, на Харканас надвигаются армии. Все умирает, все вокруг. Умирает, и в его взгляде она читала, что и он это понимает.
– Сандалат Друкорлат, – назвал он ее по имени, и с этими словами протянул руку, коснулся ее лба прохладной ладонью. И взял у нее ответ на заданный вопрос.
– Нет, – прошептал он. – Невозможно.
Она отступила на шаг, не в силах взглянуть ему в глаза, не желая быть свидетельницей исходящего сейчас от него гнева.
– Я за тебя отомщу.
Слова эти ее словно копьем ударили. Она отшатнулась, обожженная пылающей болью. Затрясла головой и неуверенно шагнула прочь. Отомстишь за меня? Я сама отомщу. Клянусь.
Он снова позвал ее, но она выбежала из тронного зала и кинулась прочь.
Низенькие ступени… Деревянная дверь. Защелка.
– Сандалат?
– Жрицы могут зарастить рану.
– Какие жрицы?
– Лиосан не остановятся, их невозможно остановить. Дозорный это знает – как и все шайхи. Они это приняли. И умрут ради нас. Все до единого. Но этого нельзя допустить. Где Галлан? Где Силкас? Где мой брат…
Руки Вифала обхватили ее, подняли с трона, крепко сжали в объятиях. Она чувствовала себя слабой, словно ребенок, а вот он оказался сильным – куда сильней, чем она могла ожидать от смертного мужчины. Ей показалось, что внутри нее что-то рассыпалось в прах, и она чуть вздохнула.
– Я искала призраков, – сказала она ему. – И… кажется, нашла. Мать Тьма, помоги мне. Спаси меня… я не выдержу…
– Санд. – Скорее всхлип, чем слово.
– Нам нужно бежать отсюда, – сказала она. – Все, что от нас требуется, любовь моя, – бежать отсюда. Передай Сумрак, пусть она поднимет флаг для переговоров – я готова сдать Харканас лиосанам. Пусть забирают и пусть сожгут его на хрен до последней головешки!
– Санд – теперь это битва Йедана, а он с лиосан разговаривать не станет. Он князь шайхов, а в руках у него Хустов клинок – ведьмы мне объяснили, что это означает…
– Хуст? Хустов меч?
Я знала? Наверное. В самом деле знала?
– Их выковали, чтобы убивать элейнтов – иначе анди никогда не смогли бы перебить столько драконов во время Разрыва. Вообще не смогли бы им противостоять. Меч Йедана знает, что должно произойти…
– Прекрати!
– Уже слишком поздно…
– Но Йедан…
– Он знает, Санд. Конечно же, он все понимает. Ведьмы в отчаянии – Йан Товис обо всем этом и слушать не хочет…
– Потому что не дура! – Сандалат оттолкнула Вифала он себя. – Нам нужно бежать!
Он лишь покачал головой.
Она обвела вокруг яростным взглядом. Стражники потупили глаза. Слуги втянули головы в плечи. Она оскалилась:
– Ты меня, наверное, за сумасшедшую сейчас держишь? Верно? Так вот, напрасно. Я все вижу не хуже, чем Йан Товис. Что, шайхи для нас ничем иным никогда и не станут? Только расходным материалом, обреченным на поражение? Да как мы вообще смеем заставлять их сражаться? – Она резко развернулась и уставилась в купол потолка. – Мать Тьма! Как ты смеешь?
Единственным ответом ее воплю было гулкое эхо.
– Шайхи будут сражаться, – произнес Вифал в наступившей за тем тишине. – Не за тебя, Санд. Не за королеву Высокого Дома Тьмы. Даже не за Харканас. Они будут сражаться за собственное право жить. Наконец-то наставшее – после многих поколений изгнания и рабства. Санд – это их битва.
– Ты хочешь сказать – за право на смерть? Так? Их собственную смерть?
– Это их выбор, Санд, где им жить и где умереть. Не мой. И не твой.
Что нас заставляет идти на все это? Отказаться от радостей мирной жизни?
– Санд, – негромко произнес Вифал, – это их свобода. Только и всего. Их собственная свобода.
– Тогда возвращайся к ним, – прохрипела она, отворачиваясь. – Будь им свидетелем, Вифал. Уж этого-то они заслуживают. Запомни все то, что увидишь, и помни до тех пор, пока остаешься жив.
– Любовь моя…
– Нет. – Она покачала головой и направилась к выходу из тронного зала.
Заложники. Мы все – заложники.
