Книга Увечный бог. Том 1, страница 29. Автор книги Стивен Эриксон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Увечный бог. Том 1»

Cтраница 29

– Даже если не понимаете, сэр, они поймут.

Ты загнала меня в угол, Смертный меч. Вынуждаешь меня. На твоем пьедестале только одно место – для тебя? А что будешь делать, когда окажешься лицом к лицу с адъюнктом? И с Брисом Беддиктом?

А главное, что ты знаешь о предательстве? Я вижу меч в нашем будущем. Вижу кровь на его лезвии. Вижу изморцев, в одиночестве противостоящих невероятным силам.

– И на переговорах, – сказала Кругава, – вы будете придерживаться нашей точки зрения, сэр.

Он поклонился.

– Как пожелаете.

– Она была ранена, – продолжала Кругава. – Мы окружим ее самой надежной стеной, чтобы защитить.

– Защитить, сэр?

– Как дикие киты, Кованый щит, если кто-то из них нездоров.

– Смертный меч, это ведь будут более-менее переговоры союзников. Наш, если можно так выразиться, клан не подвергался нападению. Никаких акул. Никаких дхэнраби, никаких гахрелитов. От кого ее защищать?

– Хотя бы от ее собственных темных сомнений. Не могу сказать точно, но боюсь, она из тех, кто готов грызть собственные шрамы, чтобы смотреть, как они кровоточат, чтобы почувствовать вкус крови.

– Смертный меч, как мы можем защитить ее от самой себя?

Кругава помолчала, а потом вздохнула.

– Обострите внимание до предела, изгоните все тени из разума, зажгите ярчайшим серебром уверенность. Мы возвращаемся на свой путь со всей решимостью.

Он снова поклонился.

– А теперь ступайте, – сказала она.

Танакалиан развернулся и пошел прочь с холма. Ровные ряды костров поблескивали в низине перед ним, играя на холсте палаток светом и тенями. В пяти тысячах шагов к западу виднелось другое свечение – лагерь болкандцев. Переговоры друзей, союз. А может, нет. Болкандо не укладывается в эту схему.

Говорят, она была контужена, но поправляется. Говорят, что-то невероятное произошло над ее бесчувственным телом на поле боя. Говорят – с какой-то свирепостью в глазах, – что в тот день Охотники за костями пробудились и сердцем заслонили бесчувственное тело адъюнкта.

Рождается легенда, но мы не принимали участия. Не играли роли. Имя изморских Серых Шлемов отстутствует в списке героев.

Такая несправедливость изводила его. Он – Кованый щит, но в его объятиях нет никого, между его руками – зияющая пропасть. Это изменится. Я все исправлю. И тогда посмотрим. Настанет наше время.

Кровь, кровь на мече. Боги, я буквально чувствую ее вкус.


Она крепко затянулась самокруткой, чувствуя, как напряглись мышцы челюсти и шеи. Выпустив дым изо рта и ноздрей, она посмотрела в темноту северной равнины. Дойдя до края лагеря легиона, можно было ясно видеть лагерь малазанцев. И ходили, и смотрели – совсем как паломники на святыню, неожиданно возникшую на пути. Ей представилось, как они в молчании пытаются вписать в свой мир эти унылые костры из навозных лепешек, движение смутных фигур, блеск знамен, похожих на рощицу побитых бурей деревьев. Казалось бы, найти всему этому место легко. Но нет.

Они вздрагивали от своих ран, думали о пустых местах в шеренгах и казались себе тенями чего-то большего, чем знали прежде. Этому даже есть название. Атри-седа Араникт еще раз затянулась, уставившись на огонек перед глазами.

Одна ученая когда-то сравнила эту привычку с мастерством управления огнем и всем, что оно символизирует. Ха. Эта ученая из кожи вон лезла, чтобы оправдать свое пристрастие. Тупая баба. Никого не волнует, так просто наслаждайся, а когда надо будет оправдываться, захлопни рот. Тоже мне, философия.

Спроси у солдата. Солдат про курение знает все. И что входит, и что выходит, и в чем, мать твою, разница в итоге.

Летерийцы проявили себя с честью на том жутком поле боя. Отвлекли врага. Кровью и болью успешно прикрывали отход малазанцев… нет, скажем прямо, разгром. Как только прозвучал сигнал, неприступная железная стена превратилась в тростник, снесенный порывом жестокого ветра.

И все равно. Летерийские солдаты выходили в сумерках или перед рассветом на край лагеря и смотрели через кусты на малазанцев. Они не думали о разгроме, об отступлении. А только обо всем, что было раньше.

И есть слово для чувства, которое они испытывали.

Смирение.

– Милая. – Он подошел сзади легким шагом, неуверенный как ребенок.

Араникт вздохнула.

– Я уже забываю, как спят.

Брис Беддикт подошел и встал рядом.

– Да. Я проснулся и почувствовал, что тебя нет, – и начал думать.

Когда-то она нервничала в его присутствии. Когда-то она представляла себе невозможные сцены – так человек вызывает в воображении желания, которые, как он понимает, никогда не осуществятся. А теперь она исчезла из его постели – и ему беспокойно. Несколько дней, и мир переменился.

– Думать о чем?

– Не знаю, стоит ли говорить.

В его голосе звучала печаль. Араникт наполнила легкие дымом, медленно выдохнула.

– Могу поспорить, Брис, уже слишком поздно.

– Я раньше никогда не влюблялся. Не влюблялся так. Никогда не чувствовал себя настолько… беспомощным. Как будто, сам того не заметив, отдал тебе всю свою силу.

– И в детских историях такого не рассказывают, – ответила Араникт. – Принц и принцесса, оба отважные и сильные, равные в великой любви, которую завоевали. Сказка кончается взаимным восхищением.

– Какой-то кисловатый привкус.

– Привкус самовосхваления, – сказала она. – Во всех этих сказочках прячется нарциссизм. Фокус – в зеркальном отражении героя; принцесса для принца, принц для принцессы, но на деле он один, сам с собой. Речь о любви благородного к себе. Герой получает прекраснейшую возлюбленную за свое мужество и достоинства.

– И эти возлюбленные – всего лишь зеркала?

– Из блестящего серебра.

Она чувствовала на себе его взгляд.

– Однако, – сказал он, помолчав. – У нас ведь не так, правда? Ты не мое зеркало, Араникт. Ты другая. Я не отражаюсь в тебе, как и ты не отражаешься во мне. Так что же такое мы нашли и почему я преклоняю колени перед этим?

Огонек самокрутки сверкнул как зарождающееся солнце, только чтобы угаснуть.

– Откуда мне знать, Брис? Я словно смотрю с такого угла, который никому больше недоступен, и ничто не разделяет нас; яркий свет – и твои защитные сооружения испаряются. Поэтому ты чувствуешь себя беззащитным.

Он хмыкнул.

– Но у Тегола и Джанат не так.

– Да, я слышала о них, и мне кажется, что, куда бы ни смотрел один, второй смотрит в другую сторону. Он – ее король, а она – его королева, а все остальное проистекает из этого. Думаю, такая любовь крайне редка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация