Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Драконус достает меч. Из длинного лезвия сочилась, как потревоженная ветром саваны, тьма, прижимаясь к спине человека, будто сложенные крылья. Драконус пропал в этой тьме, а чернильная туча закручивалась и росла. За мгновения она поднялась над их головами, и тогда черные крылья распахнулись вновь.
Видение взмыло в небо, хлопая громадными крыльями чернильного дыма.
Ублала смотрел вслед. Каким-то образом палица оказалась в его руках, и от ее небесного цвета главы шел пар, будто в кузнице.
Ублала посмотрел на улетающую на север громаду. Не дракон. Крылатая тьма. Именно так. Крылатая тьма.
Он облизал губы.
– Драконус?..
Над разбитой горной породой поднимались надбровные дуги. Глаза сверкали, как изумрудные маяки. Шагах в тридцати к западу выпросталась вторая рука. Фейнт стояла, как приросшая к дрожащей земле, совсем как странное дерево. Мыслей не осталось. Голова гудела. Фейнт слышала голоса – тысячи, десятки тысяч голосов, говорящих на незнакомом ей языке. Говорили громко, в тревоге, в страхе, в панике. Она зажала уши ладонями – не помогло.
Они хотят выйти.
Они спрашивали. Но ответа не было. Просили. Умоляли. Мир в ответ молчал. Откуда я знаю? Их сердца стучат… я чувствую их. Чувствую, как они разбиваются.
Тоска рвала душу. Она не переживет. Это невозможно, боль слишком огромна.
Ледяной ветер окатил спину. Слева от нее по земле мелькнула громадная тень. Что-то закутанное во тьму спустилось на громадных крыльях туда, где появилась нефритовая голова.
Фейнт увидела, как блеснуло что-то длинное и черное, блестящий клинок, и когда тьма нахлынула приливной волной на голову гиганта, странное оружие рассекло ему лоб.
Прогремел гром. Удар повалил Фейнт с ног. Невероятный хор голосов взвыл – от боли, потрясения и чего-то еще. Сама земля под ногами словно застонала. Фейнт, с трудом поднявшись на ноги, начала откашливать кровь, наполнившую рот.
А что в криках? Облегчение? Наконец. Наконец получен ответ.
Лоб прямо перед ней и ладонь к западу внезапно замерли, нефритовое сияние поблекло, словно усыпанное пылью. Дерево, склоненное набок, больше не дрожало, как безумное; ветви свисали под грузом нефритовых листьев и огромных круглых плодов.
На холме тьма сгустилась, как медленный вдох, и на ее месте образовался высокий широкоплечий воин. В ладонях он сжимал двуручный меч, с лезвия которого в воздух струились черные потоки. Он с трудом потянул клинок из нефритового лба, возвышавшегося каменной стеной. И с кряхтением наконец вытащил лезвие. Меч скользнул в ножны на его левом боку. Воин повернулся и шагнул в сторону Фейнт. Бледная кожа, словно высеченные черты лица, черные волосы и бездонные глаза. Подойдя ближе, он сказал по-даруджийски:
– Там, откуда он явился, каждый бог – Кованый щит. Женщина, ты лишилась разума?
Она уже раскрыла рот, чтобы возразить, гневно запротестовать, но воин прошел мимо. Она, повернувшись, глядела вслед. На юг? Да что там? Куда ты направляешься? Нет, Фейнт, забудь.
Нижние боги, что же я сейчас видела?
Она снова перевела взгляд на разбитый лоб, возвышающийся над холмом. Широкую рану было видно даже с такого расстояния. Череп гиганта был расколот чуть ли не пополам.
Она медленно опустилась на колени. Бог. Это был бог. Они что – оба боги? И один убил другого? Она поняла, что обмочилась. Еще один повод схлестнуться с остальными. Дрожа, она глубоко вдохнула.
– Сладкая Маета, прости меня. Она ведь предупреждала меня. Прости, Сладкая. Пожалуйста, прости.
Надо будет отыскать Амбу и Наперсточка.
Только не сейчас. Не сейчас.
Ублала смотрел, как она сворачивает свое ложе.
– Куда собралась? Надо ждать. Он сказал ждать.
Она оскалилась, даже не глядя на него.
– Он демон. И если не сможет найти дичь, убьет и съест нас.
– Нет, не съест. Он хороший. Драконус хороший, любимая…
– Не называй меня так.
– Но…
– Тихо. Верни мне нож.
– Не могу. Ты меня можешь заколоть.
– Не буду. Я оставлю вас обоих. И отправлюсь домой.
– Домой? А где это? А можно к тебе?
– Только если умеешь плавать, – сказала она. – Отдай хотя бы нож. А если любишь меня, как говоришь, то отдашь и остальное мое оружие.
– Я не должен.
В ее глазах блеснул яд.
– Ты же не спишь. У тебя в руках твоя дубина. Я ничего не смогу тебе сделать. Ты же не трус, Ублала. Я не могу любить трусов – они мне отвратительны.
Он сгорбился.
– То, что ты меня пугаешь, не значит, что я трус. Однажды я бился с пятью теблорскими богами.
– Ну конечно, конечно. Трусы всегда врут.
– И я бился с Когтями Смерти, и все клыкастые воины меня любили… нет, это был не я. По крайней мере, думаю, это был не я. – Он поглядел на палицу. – Но я убил Дралка. Убил дракона. Это было просто… нет, не было. Это было трудно, наверное. Не могу вспомнить.
– Бесконечная ложь.
– Ты права, – сказал он, неожиданно помрачнев. – Бесконечная.
– Отдай мне оружие.
– Если отдам, ты умрешь.
– Что?
– Ты нас бросишь, а пищи здесь нет, кроме той, что Драконус нам добывает. Будешь голодать. А я не могу.
– Я твоя пленница? Так тебе нравится, Ублала? Хочешь рабыню?
Он взглянул на нее.
– А если будешь рабыней, я могу с тобой заниматься сексом в любое время?
– Это не любовь, – сказала она.
– Уже столько времени прошло, – ответил он, – что я, пожалуй, возьму секс вместо любви. Видишь, что со мной стало?
– Прекрасно. Я лягу с тобой, если потом отдашь мне оружие.
Ублала схватился за голову.
– Ох, ты меня путаешь!
Она наступала.
– Соглашайся, Ублала, и я твоя… – Она внезапно остановилась и отвернулась.
Он смотрел на нее.
– Ну так что? Я согласен! Согласен!
– Поздно, – ответила она. – Твой друг вернулся.
Ублала обернулся и увидел приближающегося Драконуса.
– Он мне не друг, – пробормотал он. – Больше не друг.
– Что-то слишком многолюдна эта Пустошь, – сказала она.
– Так брось нас, – ответил Торант. – Скучать не будем.
В ответ Олар Этил снова ухватила Абси за шкирку.
– Хватит, отдохнули, – сказала она.
