– И адъюнкту, – задумчиво произнес Брис, – истинность всего этого откуда-то известна. Но откуда?
Калит покачала головой.
– Я ее не знаю. Но там, куда пойдет вот она, – Калит ткнула пальцем в девочку рядом со Свищом, – там будет пламя.
Геслер потер лицо ладонями.
– Наша… седа. Синн. Без ее магии, ее и Свища, на’руки бы нас разгромили. Не на земле, но со своих небесных крепостей. Выходит, – вздохнул он, – Синн и Свищ нас всех спасли. Адъюнкт сказала, что они нам еще понадобятся…
– Нет, – поправил его Ураган, – она сказала, что будет безопасней, если они с нами, а не с ней.
– Мы думали отправиться следом за ними – через пустыню, – сказал Геслер Брису.
– Ее не переубедить, – возразил Брис. – И она не желает, чтобы кто-либо из нас за ней следовал. Она убеждена, что мы нужней где-то еще.
– Я не могу принять командование, – вздохнул Геслер. – Я всего лишь Худом траханный морпех, сержант задрипанный.
– Ты, Геслер, Кулаком задрипанным был, – уточнил Ураган.
– Три дня всего…
– Пока тебя из Кулаков не поперли, так точно! А почему тебя поперли? Не желаешь нам рассказать?
– Оставь в покое…
– Нет уж! – Ураган ткнул в сотоварища пальцем. – Ты новым Дассемом решил заделаться! Заставил нас всех присягнуть собственными душами треклятому богу! Тебе ведь не впервой доводится Смертным мечом стать, а?
Геслер развернулся к Урагану.
– А мне-то откуда знать? Думаешь, Фэнер снизошел и меня по головке погладил? Сам-то ты хорош, адъютант! Императрице в глаза соврал, чтоб ее!
– Что Картерон с Урко попросили, то я и сделал!
– Ты империю предал!
Седа Синн рассмеялась – жестким, холодным смехом. Калит побледнела и отступила на шаг, переводя вытаращенные глаза с Геслера на Урагана и обратно.
– Вот потому вы и нужны, – сказала Синн Геслеру. – Вот только вам это не понравится. Ха! Нисколечки не понравится.
Геслер молча двинулся на девочку, но Ураган заступил ему дорогу и отпихнул обратно.
– Эй, вы все, прекратите немедленно!
Вопль Араникт заставил всех застыть на месте.
Негромко выругавшись, Геслер отвернулся от вызывающе глядящего на него Урагана.
– Принц, мне вот такого не нужно. Я хочу, чтобы вы приняли командование на себя – или вы, или Кругава. Боги, да пусть даже та королева, про которую вы толкуете. А я уж как-нибудь обойдусь.
– Все оказалось куда сложней, чем даже сам я мог себе представить, – сказал Брис. – И однако я намерен исполнить обещание, данное адъюнкту. Я также не ожидал бы, что свое решение изменит королева Абрастал. Наши высокие титулы – не более чем стечение обстоятельств. Выдающиеся таланты и способности вместе с ними не передаются, о чем я и она прекрасно осведомлены. Смертный меч Геслер, тот факт, что вы командуете самой могущественной армией альянса, сомнению не подлежит. Как следствие, вам придется также взять на себя и груз общего командования.
На Геслера было жалко смотреть.
Выругавшись, Ураган развернулся и зашагал к поджидающему его к’чейн че’маллю. Маленькая собачонка затрусила следом. Геслер пожал плечами.
– Нас вполне устраивало то, как мы все организовали, – боги, как давно все это было-то. Мы скрылись в занюханном гарнизоне в вонючей рыбацкой деревушке. Залегли так глубоко, что уже поверили, будто мир про нас забыл, чего мы, собственно, и добивались. И вот до чего оно дошло. Нижние боги.
Брис склонил голову набок.
– И с тех самых времен вы вместе с адъюнктом?
– Не совсем. Нас затянуло в Вихрь – так звался мятеж. В чем мы склонны винить имперского историка и никого иного. Впрочем, не важно, во всем этом нет ничего интересного – вышел бы просто невеселый рассказ о том, как нас таскало и швыряло через добрую половину этого треклятого мира. При этом ничего особенного мы не делали, просто пытались остаться в живых – и вот до чего все дошло.
– Раз уж вы со своим другом чувствуете себя в ловушке, – спросил Брис, – отчего вам не бросить все и не уйти? Вы сами сказали, что все равно оба фактически дезертировали.
Геслер удрученно взглянул на Свища.
– Оттого, – прошептал он тоном приговоренного к смерти, – что она нам доверяет.
– Все закончилось не так уж и плохо, – заметила Араникт, когда они неторопливой рысью возвращались обратно к колонне.
Брис изучающе на нее посмотрел.
– В твоем голосе, Араникт, когда ты так напугала нас своим криком, звучала неподдельная тревога.
– Откуда берутся боги, Брис? Ты об этом что-нибудь знаешь?
Он покачал головой, не желая будить в себе память о морском дне, о позабытых обелисках, заросших слизью. Он бродил там, в замусоренных илистых глубинах, целую жизнь. Я спал, я так сильно хотел спать – вечным сном. Может статься, другим суждена иная смерть, но моя была именно такой. Я так устал, что просто не обладал волей к освобождению.
– Геслеру и Урагану, – сказала Араникт, – им ведь буквально рукой подать.
– До чего?
– До божественного статуса.
– Куру Кван любил рассуждать на подобные темы. О принятой в древней Первой империи концепции взошедших.
– А Дестриант говорила про огонь.
Он попытался ухватиться за новую тему, на которую, похоже, решила свернуть Араникт.
– Та девочка, Синн…
Араникт фыркнула.
– Да, я сейчас про нее. Огонь в самом разрушительном, в самом нерассуждающем из смыслов – она могла бы всех нас испепелить, ни на миг ни о чем не задумываясь. Если держать внутри себя подобную силу, она выжигает все человеческое. Ты уже ничего не чувствуешь. Но ты не понял, Брис, – адъюнкт потому и хотела, чтобы она была с ними.
– И как можно дальше от нее самой? Я не думаю, что Тавор способна…
– Нет-нет, Брис, причина не в этом. Но в Геслере и Урагане.
– Ты совершенно права, я действительно ничего не понимаю.
– Эти двое прошли через Обитель Огня, через то, что мудрецы Первой империи именовали Телас. Тавор хочет, чтобы Синн была с ними, поскольку никто другой не способен ей противостоять, ни у кого нет шансов пережить ее мощь. Калит верно сказала – когда Синн пробудит свою силу, там будет пламя.
– Адъюнкт предостерегала насчет предательства…
– Брис, Геслер и Ураган в шаге от того, чтобы взойти, они сами это чувствуют. И цепляются сейчас из последних сил…
– Цепляются – за что?
– За человеческое в себе, – ответила она. – Их пальцы онемели, их мускулы стенают от напряжения. Ногти потрескались и кровоточат. Ты заметил, как мальчик на них смотрит? Тот, по имени Свищ. Который стоит рядом с Синн видимым воплощением ее совести – поскольку она теперь воистину снаружи. Синн может оттолкнуть свою совесть прочь, может раздавить насмерть, и странно, что она этого до сих пор не сделала. Пусть в руках у нее и огонь, но сердце холодней льда.
