– Добрый день, Аня. Как самочувствие? Как…
Врач, живущая в соседнем подъезде, которая и вела лечение Анны, засыпала её вопросами. Следуя за неспешно идущей по коридорам больницы Татьяной и отвечая ей, пристально наблюдала за женщиной. Аня была ей очень благодарна – за помощь, за лечение и за медикаменты. Только вот Анна чувствовала в ней отчуждение, наигранность. Сама не понимала почему, но в Татьяне улавливала фальшь. Улыбки натянутые, взгляд бегающий.
«Надо узнать у Алевтины – в чём же эта Татьяна ей задолжала, что так выслуживается передо мной», – подумала Аня, заходя за Татьяной в кабинет.
Оформив дневной стационар, Аня вышла из больницы и сразу набрала номер Алевтины Павловны. Узнав, какое лекарство необходимо купить, направилась к своей машине.
В это же время Алевтина, поговорив с Аней и закончив разговор, сразу начала набирать другой номер, шепча при этом:
– Прости, Анечка, но вам всё же надо встретиться.
Едва услышала в трубке голос Ильи, поздоровалась с ним и рассказала, что Аня минут через двадцать подъедет к дому.
Опять крупными хлопьями повалил снег.
Аня, припарковав свою старенькую Тойоту недалеко от подъезда Алевтины Павловны, вышла из машины, прихватив пакет и сумку, закрыла дверь. Запрокинув лицо вверх, закрыла глаза. Крупные снежинки сразу налетели на лоб и нос, холодным поцелуем прикоснулись к губам. Улыбнувшись и выдохнув, Аня развернулась, сделала шаг, и остановилась как вкопанная, услышав сбоку:
– Аня!
Ей казалось – время замерло, замёрзло, ледяной иглой касаясь сердца.
Илья, смотря ей прямо в глаза, решительно приближался, а Аня прикипела к любимому взглядом, отмечая изменения. Изнурённый вид, а в глазах ожидание, надежда.
Не выдержала, сделала шаг назад, когда Илья подошёл. Вскинула руку ладонью вверх, останавливая его. В горле ком и ноги дрожат. Сердце сбилось с ритма, а душа рвётся к нему, в его объятия.
– Нюта, – выдохнул Илья, а Ане хочется бежать, потому что знает – она слабая, она не выдержит, простит.
Молча мотнула головой, чтобы не выдать голосом свои бушующие эмоции и чувства.
– Прости меня, Нюта, – тихо проговорил Илья, не приближаясь. С трудом заставлял себя стоять на месте, хотя всей своей сущностью рвался к ней. Наплевать бы на всё – схватить в охапку и как первобытный неандерталец уволочь в своё логово. А там уж разбираться, просить прощения и доказывать свою любовь, свою нужду в ней.
В грудине щемило от болезненного вида Анны, от её потухшего взгляда, а руки пришлось сжать в кулаки, чтобы не тянулись к ней, чтобы не напугать.
– Прости меня, – повторил надсадно, на что Аня замотала головой, отчего её нелепая шапка с двумя помпонами на верёвочках сдвинулась на бок.
– За что, Илья? – спросила и сразу прикусила губу – голос её выдал, дрогнул и скатился в хрипотцу.
– За мои слова, за то, что поступил так с тобой, с нами, – зачастил Илья. Сделал шаг к Анне, но она, избегая его приближения, прижалась к машине и Илья вынуждено отступил. – А-а-а-нь, – выстонал он с отчаянием, видя, что не может достучаться, что все его слова, его раскаяние она не слышит, не нужно оно ей. – Прости, что не выслушал, наговорил…
– За правду? – сорвалось у Ани с прогорклым смешком и, не давая Илье продолжить, заговорила: – Ты ведь сказал правду, Илья. Так за что просишь прощения? Всё так и есть! Я не имела права скрывать, что Маришка заболела, обязана была сказать и да, – она вновь вскинула ладонь, чтобы Илья её не прерывал: – ты прав в том, что я не знаю – как правильно лечить и не умею заботиться о детях. Слишком… – Аня сглотнула ком, со свистом втягивая воздух: – слишком давно это было.
– Нюта… – с безысходностью прошептал Илья, но Аня не дала ему продолжить:
– Да, должна была сказать и прошу изви…
– Аня, нет! – не выдержал Илья и придвинулся к Анне, на что она торопливо отошла в сторону, – Ты не виновата. Не должна, не смей! Прости милая, я… – Илья зарылся пятернёй в волосы: – я не знаю, как всё исправить, но я…
– Не надо, Илья! – воскликнула Аня, боясь продолжения, боясь того, что стоит ему договорить и она сдастся.
В отчаянии замотала головой, едва не срываясь в слёзы, уже не слушая, что говорил Илья, как вдруг сбоку донеслось старческое:
– Анечка, здравствуй.
Аня резко обернулась и готова была кинуться обнимать старушку, которая жила на первом этаже. Пожилая женщина, шаркая ногами, приблизилась, хмуро посматривая в сторону Ильи.
– Дорогая, у тебя всё в порядке? – старушка кинула ещё один предупреждающий взгляд в сторону мужчины.
– Мария Васильевна, – Аня метнулась в сторону пожилой женщины, выхватывая у той авоську, – давайте я вам помогу. Донесу.
– Помоги, милая, – кивнула та, – помоги. Пойдём, проводишь старую, а то неровен час грохнусь, да костей своих не соберу. Вона как скользко-то у крыльца, – бубнила старушка, мелко покачивая головой.
– Аня, подожди! Послушай, – позвал Илья и Аня остановилась, сжала сумки и пакеты в руках так, что костяшки побелели. – Не уходи, я прошу тебя, Ань,– надсадно просил любимый, выворачивая душу, – Давай просто поговорим. Просто выслушай меня, чёрт возьми!
– Не могу, – прошептала Аня и, обернувшись, выкрикнула: – не могу, понимаешь? Пожалуйста – уходи! Илья я прошу тебя, не рви душу! Не приходи больше! – Аня то выкрикивала, то понижала голос до шёпота, а Илье казалось, что её слова с грохотом обрушивают его жизнь, заваливают, погребая их отношения.
– Аня, да дай ты мне шанс! – вскрикнул Илья и вздрогнул, когда у него в кармане зазвонил телефон.
– Тебе звонят, – прошептала Аня, улыбаясь сквозь слёзы. Опять вскинула руку, останавливая Илью, который хотел ей что-то сказать: – Не надо! Прошу тебя, Илья, я очень прошу – уходи! Не приходи больше! Я не могу, понимаешь? Не хочу тебя видеть! – выкрикнув, Аня побежала к подъезду, обогнув старушку, метнулась вперёд, скрываясь за дверью.
В кармане трезвонил телефон, а Илья, вскинув голову, стоял,сцепив зубы. Ему хотелось орать от безысходности, от бессилия.
– Ну, уж нет! – процедил сквозь зубы и торопливо направился к подъезду, как услышал:
– Илья!
Осмотрелся, поднял голову на повторившийся зов и увидел в распахнутом окне второго этажа Алевтину Павловну, держащую телефон в руке. Стоило ему ответить на звонок, как услышал:
– Стой! – резко остановила его пожилая женщина и торопливо заговорила в телефонную трубку: – Оставь Аню.
– Я не могу! – едва не выкрикнул Илья.
– Можешь! – припечатала Алевтина, – Дай ей время! Если любишь, найдёшь способ вернуть, если она любит – простит. Но не сейчас. Дай ей время успокоиться!
– Сколько? – прохрипел Илья, сгорбившись как под неподъёмным грузом.
