Отель, в котором мы остановились, имел современный вид и был оснащён по последнему слову техники, но в то же время его стены хранили внушительное культурное наследие – старинные гобелены и полотна прославленных римских мастеров. Потолок в нашем шикарном пентхаусе имитировал звёздное небо. Подлинный восторг вызывала панорама вечернего Рима, открывающаяся с просторного балкона нашего номера.
Трёх дней нам хватило, чтобы завершить почти все дела в Риме. Только пару встреч отложили, так как ещё два дня перед отлётом обратно в Москву мы решили провести в городе. Ну а пока у нас была целая неделя, чтобы расслабиться, понежиться на солнце и насладиться морским воздухом.
Белоснежный кабриолет Изабель унёс нас из древней столицы, и уже через пару-тройку часов мы оказались на уютной вилле, расположившейся прямо на краю скалы над ущельем.
Выдержанное в светлых тонах деревянное строение было обустроено просто, но со вкусом. И днём и ночью был слышен успокаивающий шум волн, бьющихся о каменистый берег. Я предпочитала спускаться к морю по серпантину на машине, а Влад любил прогуливаться пешком. Он признался, что в жизни ему не приходилось видеть тех красот, которые открылись его взору здесь за несколько дней. Изабель в ответ на его слова смеялась и говорила, что это всего лишь сотая доля достопримечательностей этой страны. Мне же в прошлой жизни, по иронии судьбы, именно с Боем приходилось бывать и в Италии, и в других экзотических местах планеты, но было это настолько давно, что мой восторг и восхищение также не знали границ.
Вечерами мы выезжали в ближайший посёлок, где между собой соседствовало множество маленьких кафешек и ресторанчиков. Иногда оставались дома, включали камин, звали в гости соседей с близлежащих вилл, с которыми у Изабель и Павла были очень тёплые отношения. На следующий день сами шли в гости и восхищались убранством и роскошью соседних жилищ. Как-то вечером Влад прилюдно пообещал, что в скором времени он обязательно приобретёт небольшой дом на этом побережье для нашей семьи.
Неделя на вилле была переполнена позитивными эмоциями и яркими впечатлениями. Казалось, что заряда энергии, полученного за этот короткий отпуск, нам с Владом хватит на долгие месяцы усердной работы.
Но что-то произошло со мной в последнюю ночь перед возвращением в Рим. А именно – мне приснился сон. Сон, поразивший меня своей реалистичностью. Мне снился Жан. Мой Жан – молодой, красивый, любящий. Это был тот самый мальчишка, который обаял меня в первые же дни после своего появления на базе. Мне снилось то время, когда наши отношения только зарождались и всё было так безмятежно. Не было никакого Затмения, не было Жданова со своей больной любовью. Были только мы. Жан смотрел на меня влюблённо своими тёмными глазами, дотрагивался до моих волос. Потом медленно притянул меня к себе, обнял, я вдохнула давно забытый запах его тела. Затем он снова посмотрел на меня и на этот раз нежно поцеловал. От блаженства, которое я испытала, подкосились ноги. Я очень явственно ощутила состояние неземного полёта, настолько мне было хорошо, свободно и легко. Чувствуя, как сильно я соскучилась по нему, но, пока не до конца понимая почему, я обнимала его как можно крепче, целовала так страстно, как будто предощущала, что нам отведено всего несколько секунд, а потом всё исчезнет. Так и вышло. В глаза ударил яркий свет, и в этом свете растворился Жан, растворился его взгляд, милый моему сердцу. Его тепло, которое я секунду назад чувствовала всем телом, казалось, также рассеялось в этом свете.
Я открыла глаза. Это утреннее солнце, пробивавшееся сквозь деревянные ставни, развеяло мой сон. Его послевкусие было настолько сильно, что я закрыла глаза в надежде вернуть хоть часть блаженного забытья. Но ничего не получалось. В комнате было слишком душно, Влад обнимал меня слишком крепко, и, даже когда я высвободилась из его объятий, уснуть мне так и не удалось. Я находилась в некотором замешательстве. Удивительно, насколько точно моё подсознание хранило образ Жана, его запах, вкус губ. Я бы ни за что не вспомнила такие детали, если бы не этот сон, в котором Жан был абсолютно реален. Я помнила, что у Жана тёмные глаза, но во сне я рассмотрела в них каждую прожилку, как если б он и правда стоял передо мной. Я не могла надивиться этим играм разума, но ещё больше я сгорала от разочарования, что эти прекрасные мгновения были всего лишь сном! В следующую минуту я почувствовала непреодолимую злость. Да, именно злость и ненависть. К этому солнцу, которое так не вовремя заглянуло в моё окно, к спящему рядом мужу, из-за которого, собственно, и не может быть явью то, что мне приснилось, к этой стране, которая так далеко от места, где я была по-настоящему счастлива. Я чуть было не разрыдалась от осознания того, как иллюзорно то, что я сейчас называю счастьем. Ведь это был не просто сон – это был фрагмент моего прошлого. Я и правда была счастлива с Жаном, и у меня действительно земля уходила из-под ног от его поцелуев, но я так старательно пыталась похоронить все воспоминания о нём, что нарочно б не вспомнила это ощущение. И вдруг моё подсознание преподнесло мне такой сюрприз, который был приятным и неприятным одновременно. Но приятно мне было, наверное, всего минуту, пока я не открыла глаза, а сейчас мне было по-настоящему тошно. Я пыталась не смотреть на мужа и представить, что его нет рядом, при этом старательно прокручивая детали сна вновь и вновь. С каждой минутой получалось все хуже и хуже, а между тем проснулся Влад, обнял меня и нежно поцеловал в затылок. Я не выдержала, резко встала и, не говоря ни слова, направилась в ванную. Там я повела себя очень странно для самой себя: включила воду, села на пол, обхватив колени руками, и горько зарыдала. Так я сидела минут десять, потом усилием воли заставила себя успокоиться и встала под душ. Под струями прохладной воды мне стало немного легче. Я пыталась осознать всю нелепость моего поведения из-за обычного сна. По крайней мере, постаралась выкинуть его из головы хотя бы на время, чтобы Влад не заподозрил неладное.
Собравшись с мыслями, я вышла из ванной, натянуто улыбнулась мужу и сказала, что буду ждать его в столовой. За завтраком, как и по дороге в Рим, я не проронила ни слова. К моему облегчению, Влад и Павел растолковали мою отрешённость как нежелание покидать прекрасное побережье. Оба старательно пытались меня воодушевить обещаниями вернуться туда при первой возможности. Я лишь улыбалась и кивала.
Оставшиеся полтора дня в Риме прошли как в тумане. Мне всё было не в радость. Это подзабытое ощущение всеобъемлющей тоски по Жану выбивало меня из колеи. Я пыталась подавить его изо всех сил, но уже в аэропорту Павел, который проводил последние сутки со мной большую часть времени, всё же задал резонный вопрос:
– Марго, что случилось? Ты сама не своя. Я, очевидно, что-то упустил. Что-то не так с Владом? Или я чем обидел?
Почувствовав, как подступающие рыдания сковывают горло, я старательно завертела головой. Влад в это время отошёл за газетами, а затем проследовал в курительную комнату. Мы с Боем были наедине, и мне вдруг ужасно захотелось поведать ему о нелепейшей причине моего подавленного состояния.
– Паша, нет. Вы все тут абсолютно ни при чём. Это моё личное. Что-то сидящее глубоко во мне вдруг дало о себе знать.
