Однако Демон, и правда, выглядел больным…
— Проходи, — прохрипел он, пропуская Полину в квартиру. — Банку можешь оставить на кухне. Надеюсь, не заблудишься.
И ушел, хлопнув дверью собственной спальни.
Намек Полина поняла: банку отнесла, куда велели, и отправилась в комнату, где ночевала раньше. Может, Демон и один, но определенно не рад визиту невесты, несмотря на болезненный вид.
Сидя на кровати. Полина прислушивалась к тишине в квартире. А если Демону плохо? И он стесняется попросить о помощи? Мужчины порой такие гордые…
Она не выдержала — на цыпочках вышла из комнаты и затаилась у двери спальни. Зайти? А если он… рассердится? Вот же…
Из-за двери раздался глухой стон. Полина вздрогнула. Показалось?
Да она с ума сойдет! Рассердится — и пусть! Не в постель же она к нему напрашивается!
Она толкнула дверь и заглянула в комнату.
— Дима?
Света не хватало, чтобы разобрать, где он. Полина еще никогда не была в его спальне, поэтому не знала, как стоит кровать, и не угадывала очертания мебели.
Он охнул и зашипел сквозь зубы.
— Дима, тебе плохо? Может, вызвать скорую?
Полина стояла в дверном проеме, не решаясь войти. А Демон не спешил зажечь свет.
— Иди отсюда, — произнес он наконец. — Спать ложись.
Грубо. Но чего-то такого она и ожидала.
— Дим, у тебя температура? Что болит?
— Ты не слышала, что я сказал? — почти прорычал он.
— А ты бы ушел? — поинтересовалась Полина, почувствовав горечь во рту. — Ты бы ушел на моем месте?
— А если я не один?
На нее словно вылили ушат ледяной воды. А ведь в темноте никого не видно! Значит, он не просто так не включает свет…
В каком глупом положении она оказалась!
— П-прости… — пробормотала Полина, отступая.
Она налетела на какой-то шкафчик, ударилась ногой, охнула и похромала в прихожую. Здесь нельзя оставаться. Почему он не сказал сразу?!
— Полина, вернись! — крикнул Демон.
Она вспомнила, что оставила сумочку в комнате.
— Полина, я пошутил. Здесь никого нет, — добавил Демон. — Ну, кроме меня. И мне нужна… твоя помощь.
Она остановилась на полпути.
— Опять шутишь?
Полина поморщилась — ее голос заметно дрожал.
— Нет. Но… при одном условии.
— Что еще за условия?
— Ты ни о чем не спросишь. И не будешь ждать объяснений.
— Что? — не поняла она.
— Ты запретила говорить… на одну тему. И я пообещал, что не нарушу твое табу. Хочу, чтобы и ты…
— Но я не понимаю, о чем ты! — перебила его Полина. — О чем нельзя спрашивать?
— Увидишь — поймешь, — мрачно пообещал Демон.
— Хорошо, обещаю, — быстро согласилась она.
Не умирать же от любопытства!
— Крови не боишься? Умеешь обрабатывать… ссадины? — спросил Демон из темноты.
— Не боюсь… Ссадины? Ты подрался, что ли?
— А обещала не спрашивать!
— Ой… Молчу, — спохватилась Полина. — Да, умею.
— Аптечка в ванной комнате. Бери ее и иди сюда.
Демон лежал на животе, по пояс укрытый легким одеялом. Он включил лампу у кровати, и Полина остановилась, как вкопанная, едва его увидела. Было, чему удивляться! Демон не дрался. Его выдрали.
Полина не спутала бы следы от плети ни с чем другим. Ей повезло, плетью ее не пороли, однако она видела других… с такими же следами. Но… Демон?! Он же доминант. Он сам признался! Какой-то спор? Или…
— Чего застыла? — проворчал Демон. — Если в обморок грохнешься, так и будешь лежать. Я не в том состоянии, чтобы заботиться о тебе.
— Неожиданно, — выдохнула Полина.
— Ты обещала.
— Да, помню. — Она открыла аптечку и поставила ее на тумбочку. — Лекарство пил? Обезболивающее?
— Да. Просто продезинфицируй и наложи мазь.
— Я знаю, что делать. Но будет больно…
— Уж как-нибудь, — скривился Демон.
И отвернулся, уткнувшись лицом в подушку.
Полина достала пузырек с перекисью. Вопросов действительно много, но нельзя задать ни одного. Что ж, это справедливо. Ведь и Демон догадался, кто она, но не касается больной темы. Значит, и Полина не должна любопытничать. Надо сосредоточиться на ранах.
Полина тщательно обработала каждую, хоть они уже и покрылись корочками. Демон рвано дышал и сжимал кулаки так, что белели костяшки пальцев. И кто его так… И, главное, зачем?!
Спрашивать нельзя, но никто не запрещал Полине думать. Это определенно связано с тем, что Демон — тематик. И если он позволил себя выпороть, то либо принимал наказание, либо проиграл спор, либо любит боль. Первое — сомнительно. Демон сам кого хочешь накажет! Второе… тоже. Он не такой, чтобы спорить на порку. Значит, он… мазохист?
Час от часу не легче!
Полина даже губу закусила, чтобы не ляпнуть что-нибудь ненароком. Она здесь для того, чтобы помочь. А если победит любопытство, Демон воспользуется удобным случаем и докопается до ее истории. Этого нельзя допустить.
Следы от порки находились на верхней части спины. Но когда Полина случайно задела одеяло, и оно немного съехало, то синяки обнаружились и ниже. Как и то, что на Демоне не было белья.
Полина потянула одеяло вниз.
— Ты охренела?! — взвился Демон.
— Там тоже надо обработать, — возразила она.
— Там нечего обрабатывать!
— Ты просто не видишь…
— И тебя никто смотреть не приглашал!
Он натянул одеяло обратно.
— Все, спасибо. Можешь идти.
— У тебя в холодильнике есть лед?
— Полина! Ты не услышала, что я сказал?
— Все я услышала, — вздохнула она. — Не надо так грубить, Дима. А то я ж могу пару фоток сделать на память, а потом в сеть выложить.
Кажется, он онемел от такой наглости. Во всяком случае, заткнулся. И с кровати не подскочил. Видимо, сил действительно не осталось.
Лед Полина нашла в холодильнике. Завернула кусочки в полотенце и, прихватив еще одно, вернулась в спальню. Сдернула одеяло, накрыла многострадальный зад Демона полотенцем, а сверху шлепнула лед.
— Ты что делаешь? — простонал он.
— Лечу, — коротко ответила она.
Полина снова сходила на кухню — приготовила Демону сладкий лимонный чай. Какао или шоколада не нашла, так что пришлось довольствоваться медом. Для удобства налила напиток в бутылочку и опустила туда длинную соломинку.
