Пить Демон хотел. Полине показалось, что у него температура, но проверять она не стала. Если и есть, то небольшая, и пройдет к утру. Мазь и лед сделали свое дело, Демон задремал. Она воспользовалась этим и, сняв лед, осторожно намазала ягодицы гелем от синяков.
Интересно, и о чем он думал? Как бы справился один? И вообще, кто его порол?
Последняя мысль вызывала дискомфорт. Как будто кто-то царапал когтистой лапкой по сердцу. Женщина? Его порола женщина? Наверняка! Та самая Даша, которая «друг»? И это, конечно же, не измена. Они еще не муж и жена. И вообще… навряд ли Демону есть дело до ее чувств.
А они были — противоречивые, пугающие. И пусть Полине совершенно не нравилось то, что она испытывала, лучше от этого не становилось.
Убедившись, что Демон крепко спит, она ушла из спальни. И еще долго стояла у открытого окна лоджии, не замечая ни прохладного ветра, ни слез, текущих по щекам.
= 26 =
Удивительно, но тело слушалось. И даже спина не сильно болела. Демон осторожно поднялся с кровати, взмахнул руками и поморщился.
Какой же он идиот! Вечно превращается в сопливого подростка, когда голод берет верх над разумом. Надо было думать о последствиях!
Но, как известно, снявши голову, по волосам не плачут. Демон натянул мягкие домашние брюки и отправился искать Полину. Конечно, она могла и уйти, но он сильно сомневался, что это так.
Ох уж этот Юрий Олегович… Старый сводник! А если бы Демон, и правда, проводил время с другой женщиной? Нет, он не мог, но откуда Юрию Олеговичу об этом знать! Полина даже на шутку отреагировала так, что Демон испугался. Вот уж, действительно, не было заботы…
Пропажа обнаружилась на кухне: заснула, сидя за столом. И до кровати не добралась? Черт, это плохо.
Демон тронул Полину за плечо, и она проснулась — зевнула, потерла сонные глаза.
— Что случилось? Что-то нужно? — спросила она, поднимаясь. — Я сейчас…
— Ничего не случилось, ничего не нужно, — бодро ответил Демон. — Утро. Доброго утра, Полина.
— А-а… Доброго, — вздохнула она. — Как ты? Я соберу завтрак.
— Не надо, я сам, — возразил он. — Надо же отблагодарить тебя за помощь.
— Не надо, — пробурчала Полина. — И вообще, я обработаю спину и уйду. Повернись к свету.
Обижена, и сильно. Это Демон понял, едва встретился с ней взглядом. И винить ее не в чем, он отказался объясняться, и надумать она могла все, что угодно.
— Слушай, я голоден, как волк, — миролюбиво произнес Демон. — Давай позавтракаем, а потом…
— Да как хочешь. — Полина резко развернулась и направилась к выходу. — Приятного аппетита.
Пришлось догонять и ловить. Буквально. Демон схватил Полину за руку и развернул к себе лицом. Она не удержалась на ногах и упала ему на грудь. Демону осталось лишь сомкнуть объятия.
— Ты чего? — зашипела Полина. — Отпусти!
Ого, а она и так умеет! Милая разъяренная кошечка…
Демон сморгнул, удивившись собственным мыслям, но рук не разжал.
— Пожалей меня, не дергайся, — попросил он. — Больно.
Она тут же замерла, но в испуганного мышонка не превратилась. Ее глаза сверкали, обжигая Демона яростью… и обидой.
— Не пойму, это из-за того, что я нарушил обещание или… ревность? — спросил он наугад.
Во взгляде Полины появился испуг. Значит, слова попали в точку. Ревность.
Однако…
— Ты на работу не опоздаешь? — проворчала Полина. — Или тебе не надо?
— Надо, — ответил Демон. — Но я не пойду. Сейчас позвоню, чтобы отменили все встречи.
— Хорошо быть начальником. Чего же ты? Звони.
Хитрюга! Только и ждет, чтобы ее отпустили. И тему разговора меняет.
— Пообещай, что не уйдешь, — потребовал Демон.
— Зачем? Нет, правда… Зачем я тебе?
— Глупышка…
— Пусти!
Полина дернулась, и Демон поцеловал ее. Кажется, он понял — ей не нравится, когда ее считают глупой. Никогда бы не подумал, что ласковое подшучивание может быть обидным.
Ее губы были солеными на вкус. Плакала? Похоже…
Как и в прошлый раз, она легко поддалась, открылась поцелую, обмякла в руках Демона. Желание накрыло его, как цунами, пробуждая иной голод.
«Возьми ее, сделай своей…»
Ладони скользнули по спине, опускаясь ниже и ниже. Забрались под одежду. Коснулись кожи, такой нежной и такой горячей…
Полина не отталкивала, но и инициативы не проявляла. Только целовала, робко повторяя то, что делал с ее ртом Демон: посасывала губы, касалась языком десен.
Он остановился сам. Отстранился, шумно переведя дыхание. Полина смотрела на него с насмешкой. Неужели… дразнит?
— Останься, — попросил Демон.
Она отрицательно качнула головой.
— Хочешь, поговорим о том, что было вчера? — предложил он. — Я все объясню.
Она опять отказалась.
— Почему? — вздохнул он, ощущая раздражение.
Упрямая девчонка!
— Табу, — напомнила она. — Я не готова к такому разговору.
Он мог бы сказать, что не будет требовать ответной откровенности, но не стал этого делать. Может, так даже лучше. Полина нервничает, когда разговор заходит о Теме. Она и так все поняла, только ревнует, предполагая, что его порола женщина.
Сказать ей, кто это был? Демон содрогнулся, представив ее реакцию.
«Дима, ты… гей?!»
«Нет, Поля, я идиот».
Вот и поговорили…
— Ладно, иди. — Демон разжал руки, отпуская Полину. — Спасибо за помощь.
Не ушла: только отступила назад, нахмурившись.
— Может, я все же обработаю спину? — предложила она.
— Если позавтракаешь со мной, — буркнул он, отворачиваясь.
— Ну… хорошо.
Ему послышалось? Она наконец-то согласилась?
— Садись, я все приготовлю, — предложил Демон, тщательно скрывая радость.
— Нет. Неси аптечку, — отрезала Полина.
Вчера, когда она колдовала над его спиной, Демон испытывал уютное умиротворение и жгучую стеснительность. Обычно он обходился без посторонней помощи, но все же не смущался, когда женщины лечили синяки после порки. Обычная услуга, необходимая и полезная. Демон никогда не стыдился своих мазохистских наклонностей.
Но перед Полиной стушевался. Она не должна была застать его в таком жалком состоянии. Демон и ненавидел себя за беспомощность, и балдел от того, как Полина заботилась о нем.
Сейчас он испытывал те же чувства. Разве что не рычал от бессилия, как вчера.
