Я посмотрела на себя. Платье обвисло тряпками, оголив грудь и плечи, а ниже ключицы загорелась новая стигма, разделенная надвое, закрученная половинками друг в друга, словно водоворот.
Айс зарычал отчаянно и, бросившись к Рэю, не добежал. Рухнул на камень и судорожно задергался. Мой переход убивал фамильяра, и я уже не могла ему помочь.
Рэйден опустился рядом с моим питомцем, провел ладонью по гаснущей шерстке и поднял на меня обвиняющий взгляд.
Я окинула жестким взглядом зал и ликующе засмеялась. Это конец, да… Я никому не принадлежу и не стану подчиняться. Пусть попробуют меня остановить.
Папа принял половинчатую трансформацию и пошел на меня.
Я зарычала на него, отчего гости с криками и паникой побежали из храма. От слабости не осталось и следа, силы вспыхнули и наполнили меня чем-то невероятно мощным. И безумно холодным.
Платье рвалось, мышцы росли, позвонки хрустели. Было больно, но и безумно прекрасно. Я шевельнула рукой и подняла ее к глазам — пальцы посинели, покрылись сверкающим инеем, а вместо коротких ногтей появились острые когти дракона.
Нагнувшись от тяжести растущего брюха и спины, я поклонилась каменному полу, а когда мощные крылья перекрыли небо потолка, разум покинул меня.
Глава 28
Арман
Я очнулся от дикой распирающей ребра боли. Рванул на себе жилет и едва не ослеп от серебряного сияния новой метки. Чуть ниже ключицы двумя половинками водоворота горела льдистая стигма.
Вскочив на ослабленные ноги, с трудом удержал равновесие, прижался к каменной стене камеры и едва не задохнулся. Ледяные щупальца обвили шею и сжали чудовищными тисками.
Казалось, я смотрел в глаза смерти, и совсем скоро это безумие закончится. Меня утянет в темноту и пустоту, где я, наконец, обрету покой. Но вместо того, чтобы убить меня, стигма плавно погасла и превратилась в нательный рисунок. Лишь по краям едва заметно мерцала.
Прилив сил обрушился неожиданно. Боль ушла, раны затянулись, а мышцы окрепли. И я не знал, радоваться или грустить.
Что это значит?
Я слышал, как стражи обсуждали великое для Ветроны событие — свадьбу наследницы престола и эртинского принца. Уже даже свыкся с этой мыслью, хотя в тот момент, когда узнал, умер от боли в груди. Судьба шарахнула меня откатом так, что в глазах потемнело. Изощренно отомстила за невинную загубленную мной душу.
Рэй и Лиа…
Тошно!
И… больно.
Хотелось вырвать стонущее по принцессе сердце из груди и бросить его к ногам молодоженов. Братец бы обрадовался. Давно мечтает от меня избавиться, чтобы заграбастать Лилиан.
Интересно, замуж уже вышла за этого ублюдка? Ощущение такое, что метка отвязалась. Хорошо, если так, хоть сдохнуть теперь смогу, как и хотел. Вот только почему стигма не исчезла?
Тяжело вздохнув, потер лоб и осел на грязный влажный пол темницы. Посмотрел на толстые решетки и уронил голову между коленей. Наткнулся взглядом на запястье и зашипел от нового прилива жгучей лавины боли в груди. Хотелось разорвать на миллион лоскутков, испепелить, растоптать этот дурацкий браслет! А пальцы тянулись сами собой, чтобы с трепетом погладить каждую бусинку.
— Сука! — вырвалась ярость, когда глаза знакомо защипало. Я ударил в стену кулаком, разбил костяшки в кровь, но не помогло. Давно уже не помогает.
Слова эти ее еще в голове постоянно звенят молотом по наковальне: «Пусть найдет меня и… убьет». Глупое драконье создание! Да я скорее сдохну сам…
«Ты очистился, Арман»…
— Нет, моя маленькая, такое очистит только смерть…
Скорее бы уже отсекли мне башку, и дело с концом. Нет ничего хуже сидеть и копаться в себе, представляя, как моя Лиа идет к алтарю в белоснежном платье, целует этого урода, а потом… потом ложится с ним…
— Псы лесные! Не могу больше!
Вскочив с места, я заходил по камере лютым зверем в клетке. Из угла в угол, из угла в угол. По периметру, вдоль и поперек. По диагонали. Можно сойти с ума. Хотелось биться головой о стену до беспамятства…
Услышав шаги, я застыл в темном закутке пропахшим сыростью.
По мере приближения они ускорялись. Мелькнула тень. И передо мной предстал тот, кого я увидеть совсем не ожидал.
— Пришел поглумиться, новоиспеченный муж? Ты победил. Мне больно. Все. Конец. Счастливой брачной ночи! — я ухмыльнулся брату в лицо и только тогда заметил странную бледность его кожи. Нахмурился, не понимая. — Что случилось? — по позвоночнику холодком пробежал страх. Если что-то с Ли…
Рэй распахнул плащ, оголяя грудь.
Я смотрел на его стигму и ничего не понимал. Она напоминала разорванное синее пламя.
— Я больше ей не пара, — Рэй опустил взгляд и тут же устремил его на мою метку. — А ты…
— Хм, — я рассмеялся, как ненормальный, осознавая, что не освободился. Что мечта, тихо сдохнуть в каменных стенах, не сбудется. — И что? До конца ее дней меня здесь держать будете? — радужная перспектива, ничего не скажешь! Но если так надо для нее…
— Нет, Арман, я пришел просить тебя о помощи.
— Как приятно, — съерничал, не удержался.
— В Лили проснулась сила Айшура, и сейчас альена в виде белого дракона крушит столицу Ветроны. Похоже, Элияр и… ты были правы. Она погубит Дион.
Я пошатнулся, голова пошла кругом.
Моя?! Моя маленькая ящерка с синими глазенками?
— Ну, нет! Ты шутишь? — снова рассмеялся в голос.
А вот Рэю было не до смеха. Он медленно опустился на колени перед решеткой и сложил руки в молитвенном жесте. Я даже на миг дар речи потерял. Никогда не видел брата в таком отчаянии. Значит, все серьезнее, чем мне показалось.
— Умоляю, Арман, останови ее…
Я снова заходил по камере, оттягивая волосы до боли. А потом остановился и прожег Рэйдена ненавистным взглядом.
— Почему я должен ее останавливать? — коварно улыбнулся. — Могу разве что присоединиться. Пусть разберет по камушкам весь Дион, мне плевать! — стиснул кулаки и зубы от злости.
— Арман, прошу, — принц поднялся с колен, ключи зазвенели в его руках. Один из них прокрутился в скважине замка, и решетка распахнулась. — Подумай хотя бы о матери, если тебе на всех нас плевать, — ударил в больную точку и знал, что попал в цель. У меня в этом мире остались лишь Лиа и мать.
— С чего ты взял, что я смогу альену остановить? Разве Лиа когда-то меня слушала? — горько улыбнулся, вспоминая, как впервые ее поцеловал.
— Вы связаны, — пожал плечами брат. — Тебя она хотя бы убить не посмеет из-за метки. Никто к ней близко подойти не может, даже король Асад.
— Хорошо, — ответив уверенно, я на самом деле понятия не имел, что буду делать с яростью первородного ледяного дракона — моей любимой милой ящерки. — Но есть одно условие. Ты должен выполнить мою просьбу, если что-то пойдет не так.
