В 1912 году он присоединился к Союзу за реформы бракоразводного процесса, который выступал против церкви и палаты общин за некоторое изменение примитивных английских законов о разводе. В том же году он оказал гостеприимство Совету Британской медицинской ассоциации, которая проводила свою ежегодную конференцию в «Уиндлшеме». По предложению лорда Нортклиффа, который сказал, что он — единственный лидирующий представитель спорта, который сможет это сделать, он взял на себя бремя объединения двух несогласных друг с другом фракций и сбора средств для того, чтобы лучше подготовить британских спортсменов к Олимпийским играм 1916 года. То была сложная дипломатия, вызывавшая раздражение. Это продолжалось целый год, и от этого с отвращением отказался бы кто-нибудь менее упорный. Но самое главное, он опять начал разрешать тайну убийства и добился освобождения невиновного человека. И в этом мы ясно видим то, что Роберт Льюис Стивенсон однажды назвал «белым знаком отличия Конан Дойла».
Вот какими были обстоятельства дела об убийстве, взятые как будто из грез в духе Де Куинси. Все произошло за три с лишним года до этого.
Представьте себе тихую боковую улочку в Глазго; декабрь, семь часов вечера; в тумане дождя мерцает свет газовых фонарей. На некотором удалении справа от вас, когда вы поворачиваете с улицы Куинс-Кресент, расположен дом номер 15 по Куинс-Террас.
Мисс Мэрион Джилкрайст, восьмидесятитрехлетняя зажиточная пожилая леди, до 1908 года жила там уже давно. Все, кто приходил к мисс Джилкрайст, сначала открывали уличную дверь и проходили лестничный пролет к двери ее квартиры, которую она запирала на два замка. Не упакованными в коробки мисс Джилкрайст хранила в незанятой спальне на виду или спрятанными среди одежды в гардеробе драгоценности на сумму в три тысячи фунтов. Она договорилась с господином Артуром Эдамсом, который жил в том же доме в квартире внизу и столовая которого находилась под ее столовой, что она будет стучать ему в потолок, если что-то вызовет ее беспокойство или понадобится его помощь.
«Она никогда не боялась, что кто-нибудь причинит боль ей лично, — показал бывший слуга. — Но она испытывала большой страх оттого, что в квартиру может кто-то проникнуть».
Вечером 21 декабря 1908 года пожилая леди находилась у себя в квартире с одной прислугой, девушкой двадцати одного года по имени Хелен Лэмби.
Теперь смотрите, что произошло.
Большие напольные часы в холле квартиры бьют семь. Хелен Лэмби вышла, чтобы выполнить небольшое поручение. На двери квартиры — два запатентованных замка (запатентованный замок был предшественником пружинного замка; его можно было открыть изнутри). Хелен Лэмби запирает за собой дверь и берет оба ключа. Пожилая леди остается одна в столовой, душной комнате, увешанной картинами в позолоченных рамах. Надев очки, мисс Джилкрайст сидит за столом спиной к камину и читает. Еще одна газовая горелка в синем абажуре горит в холле. За какие-то десять минут происходит убийство.
По соседству, в своей столовой, которая находилась как раз под столовой мисс Джилкрайст, сидел господин Артур Эдамс с сестрами Лаурой и Ровеной. Они услышали глухой удар в потолок, а потом три отчетливых стука. Лаура Эдамс обратила на это внимание брата.
«Она предложила вам подняться и посмотреть, что происходит?» — спрашивали его позднее.
«Она тут же послала меня наверх».
Господин Эдамс, который был музыкантом, выскочил в такой спешке, что забыл очки. На улице было холодно, продолжал идти дождь. Входная дверь дома была приоткрыта. Он пробежал по лестничному пролету к двери квартиры мисс Джилкрайст и три раза сильно потянул за веревку звонка. Никакого ответа, тихо, как в гробу.
Но сквозь длинную стеклянную панель на обеих сторонах двери господин Эдамс мог видеть синий газовый фонарь, который горел в холле. Через несколько мгновений он услышал, как ему показалось, из кухни какие-то неясные шумы и подумал, что дома была девушка-служанка. «Показалось, — говорил он, — что кто-то нарубает щепки — такие несильные удары».
Стук и стук! Несомненно, это Хелен Лэмби рубила дрова для кухонной печки и не позаботилась ответить на звонок в дверь. Господин Эдамс опять спустился вниз.
«Я сказал сестрам, что в доме все освещено и я не думаю, чтобы что-то случилось. Я подумал, что это девушка. Но Лаура думала по-другому. Она опять отправила меня туда».
В квартире опять прозвенел звонок. На этот раз больше не было никакого шума, совсем никакого. Продолжая колебаться, он стоял на слабо освещенной лестничной площадке и все еще держал руку на звонке, когда услышал шаги внизу на лестнице. Это была Хелен Лэмби, которая возвращалась, выполнив поручение купить газету. Он сказал ей, что произошло, должно быть, что-то серьезное, что «потолок чуть не треснул».
«О, — беспечно ответила девушка, — это, наверно, натяжки». Она имела в виду веревки для сушки белья, которые висели на кухне; они иногда падали. Она открыла дверь, которая защищала мисс Джилкрайст. Что произошло дальше, промелькнуло в глазах господина Эдамса одновременно с яркостью и смутностью впечатлений.
Когда Хелен Лэмби проходила через холл в направлении кухни, в холле, вероятно, из незанятой спальни появился человек. Без очков господин Эдамс видел его лицо очень смутно, но он казался человеком «джентльменского вида и хорошо одетым». Этот человек спокойно подошел к двери, после чего «подобно черной молнии исчез внизу». Хелен Лэмби, на которую это, видимо, не произвело впечатления, заглянула в кухню, потом прошла в спальню, где горел свет. Многие из украшений по-прежнему лежали на туалетном столике, но шкатулка с личными бумагами перевернутой лежала на полу, а ее содержимое было разбросано.
Только после этого господин Эдамс обрел дар речи. «Где же ваша хозяйка?»
Хелен Лэмби направилась к столовой и открыла дверь. По прошествии многих лет мы не можем слышать ее интонацию, но слова были такими: «О, идите сюда».
Старушка, которая так боялась грабителей, лежала у камина головой к решетке, а рядом валялись ее зубные протезы. Хотя на ее тело был накинут половик из звериной шкуры, была видна кровь на камине, каминных принадлежностях, ведре для угля. Ее голова и лицо были настолько обезображены побоями, что не будем это описывать.
Таким было убийство Мэрион Джилкрайст вечером 21 декабря 1908 года. Подлинные свидетельства, включая многие из тех, что были получены в ту же ночь, стали известны лишь много лет спустя. Когда Конан Дойл впервые начал изучать это дело, мы лишь внешне проследим за поведением полиции Глазго.
По-видимому, единственным предметом, который был украден из квартиры мисс Джилкрайст (согласно единственной свидетельнице, Хелен Лэмби), была бриллиантовая брошь в форме полумесяца и размером с монету достоинством в пол кроны. Потрясенная, она сообщила об этом инспектору сыска Пайперу в ночь убийства. В день Рождества полиция узнала, что в Слопер-клубе на продажу была предложена ломбардная расписка за бриллиантовую брошь некоей сомнительной личностью по имени (наиболее часто употреблявшемуся) Оскар Слейтер. В рождественскую ночь Слейтер уехал в Ливерпуль с несколькими чемоданами и любовницей, которую звали мадам Джунио. В «день подарков», второй день после Рождества, Слейтер и мадам Джунио отплыли в Нью-Йорк на пароходе «Лузитания».
