— Анька, ну ты учудила!
Хотелось спросить, а что такого? Она ничего особенного не делала. И совсем уж…
— Ты так напугала нас!
— А этот твой Максим, он чуть с ума не сошел. Он на руках тебя нес. Здесь на уши поставил всех.
Аня мрачно хмыкнула. Это он не ее, это он ребенка своего. А она просто вещь, приложение к беременности. Была. Стало ужасно горько. И почему-то обидно, как будто судьба отобрала у нее важное что-то. Но это ничего.
Девчонки еще говорили, спрашивали, что ей принести, но очень скоро вошла медсестра и посещение закончилось.
— Мы придем завтра, — сказали девочки на прощание. — А ты выздоравливай.
— Ага, — вяло шевельнула рукой Аня. — До завтра.
Ушли.
Она осталась одна в палате. Стало так тоскливо, вот сейчас обрушилось все это на нее и стало раздавливать. Но сейчас она могла обдумать. В одиночестве и пустоте.
Внезапно открылась дверь, вошел Волошин.
Аня мгновенно напряглась, а он замер на пороге, потом прошел в палату и присел на стул рядом с ее койкой. Хмурый, бледный, осунувшийся какой-то. Ей казалось, одно только его присутствие вытягивает из нее жилы, это надо было прекратить! Она начала первой.
— Зачем все это, Максим Александрович? Беременности больше нет.
— Это не имеет значения, — проговорил он.
Не хотела она этого слышать, поэтому оборвала все раньше:
— Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое.
Отрезать сразу. Лучше так.
— Нет! — резко проговорил он, подался вперед и взял ее руку в свои.
Стиснул. Не причиняя боли, но крепко. Медвежий капкан! Это на мгновение унесло ее в те ощущения. Захотелось всхлипнуть, Аня провела свободной рукой по носу и отвернулась.
— Зачем?
— Затем, что мы в ответе за тех, кого приручили, Аня.
Что? Факелом взметнулась злость. Она развернулась к нему:
— Это вы меня приручили?!
— Нет, Анна! — качнул головой мужчина. — Это ты. Когда пришла и села за мой столик.
Звоном отдались его слова, Аня поверить не могла, смотрела на него, а он проговорил:
— А теперь — все! Ты за меня в ответе. И я не отпущу тебя никогда.
Абсурд какой-то.
Она развернулась к нему всем корпусом.
— Но как же?! Пинский же… Он же прямым текстом сказал, что разрушит наши репутации. Хотя, — Аня отвернулась. — Ваша репутация останется чистой. Ведь я в NN-банке больше не работаю.
— Правильно, не работаешь, — чуть сильнее сжал он ее руку. — Потому что жена не может работать в непосредственном подчинении у мужа.
— Что?! — у нее челюсть отвалилась.
— Аня, а ты думала, будет что-то другое? — проговорил он серьезно. — Все к этому и шло. Я просто хотел обставить все иначе. Но теперь приходится как есть.
Боже, этот жуткий тип уже все решил… Оказывается, он молча варил все это в себе. А ей что было, гадать? В ответе она. А ничего, что он как танк?! Как антропогенный пресс?!
Но в памяти всплывало и другое.
Их свидания. Его жаркая нежность. Безумное, нерастраченное что-то.
Решил он уже все! Это было так первобытно, прямо дубиной по голове — и в пещеру. Но он же весь такой. Первобытный, монолитный и ответственный, приручила на свою голову. Черт… На Аню вдруг напал истерический смех.
Она вытаращилась на него и проговорила:
— Ну, знаете!
А потом, забыв, что врач запретил ей дергаться, рывком села на койке и ткнула в него пальцем.
— Вы как себе это представляли вообще? Запрете жену в бункере? А я, между прочим, работать хочу!
— Хорошо, — кивнул мужчина. — Я продумывал и этот вариант. В NN-банк ты, конечно, не вернешься, но это не единственное предприятие, где я имею сильные позиции. Кроме этого, мне принадлежит ряд компаний и производств. Ты можешь работать там. В крайнем случае — куплю тебе фирму.
У Ани натурально отвисла челюсть.
Она забормотала про себя: «Свят, свят, свят…» и слабо махнула рукой. Потом проговорила:
— Ну, знаете.
Смотрела на этого непрошибаемого мужчину и больше как-то ничего не придумывалось. Тогда она пустила в ход главный и убойный аргумент:
— Тогда вам придется знакомиться с моими родителями. Учтите, они у меня строгие!
Волошин некоторое время смотрел на нее поверх очков, потом проговорил:
— Тебе.
— Что мне? — переспросила Аня недоверчиво.
— Аня, мы были близки, — он подался вперед и снова взял ее кисть в свои ладони. — Мы договорились, что ты говоришь мне «ты». И да, я предусматривал такую необходимость.
Кошмар какой-то. Просто чудовищно. У него на все был заготовлен довод и ответ.
— Ну, знаете… знаешь, — пробормотала она.
Откинулась на подушки и вдруг выдала:
— И вообще. Я хочу домой!
Максим секунду смотрел на нее, в глазах отражались какие-то мысли, потом резко встал.
— Я спрошу у твоего лечащего врача.
И вышел. А она осталась лежать в палате, недоумевая, что с ним случилось. Каким-то уж слишком покладистым был господин Волошин. Даже не верилось.
Отсутствовал он недолго, вскоре вернулся и сообщил:
— Я договорился. Тебя отпустят.
И еще про то, что врач будет на связи, и все такое, Аня прищурилась и сказала:
— Я к себе домой хочу.
Он замолчал, взглянул на нее и сказал:
— Хорошо.
Нет, это было уже слишком. Это было как-то подозрительно! Аня с тревогой вгляделась в него и спросила:
— Максим, ты, часом, не заболел?
И тут у него лицо сделалось то самое — серьезное и строгое — «не подходи убьет». А дальше он рыкнул:
— Поговори у меня!
Подхватил ее на руки и понес по коридору через всю клинику.
Могла ли она предположить, что так будет, когда подсаживалась к нему за столик? Да никогда в жизни! Но сейчас, когда их провожали взглядами больные и медсестры, Аня думала, что все не так уж плохо.
***.
Привез он ее той ночью к себе.
Но к Ане на квартиру они тоже выбрались. Но уже через день. И после того как врач осмотрел ее и разрешил выходить из дому. А по дороге Максиму нужно было на минуту зайти в банк.
И вот там произошла одна интересная встреча.
глава 14
Заехали на парковку, Максим остановил машину и повернулся к Ане.
