Мотаю головой: нет! Леорас доказал, что это не так. Он получил часть моего дара и остался собой. Нежным и приветливым мужчиной, готовым поддержать и помочь слабому.
Высвобождаюсь из объятий Сиель и бросаю косой взгляд на жриц. Должно быть, я кажусь одержимой, раз они до сих пор выглядят испуганными. И я сама в ужасе от того, что произошло, — прежде всего, не ожидала подобного поведения от себя. Но я теперь не принцесса, а королеве не подобает вести себя странно. Надо дать достаточно убедительное объяснение, иначе пойдут слухи.
— Да, — цепляюсь за слова жрицы. — Я расстроена. И хочу сама вознести молитвы богам, чтобы даровали мне продолжение рода Имари.
Вижу в глазах девушек облегчённое понимание. По рядам жриц сквознячком пробегает шепоток, на лицах появляются сдержанные улыбки. Мне предлагают помощь, протягивают свечи, окуривают дымом пряных трав.
Я провожу в храме достаточно времени, чтобы убедить всех в своём искреннем желании родить ребёнка. Даже сама начинаю верить в это. А ведь до этого дня я даже не задумывалась о продолжении рода. Всё, что меня волновало, — восстановить замок, удержать в узде пламя моего опасного дара и не дать понять мужу, что я иногда думаю о другом мужчине.
Чтобы избавиться от въевшегося в одежду и волосы аромата дыма и священных трав, я прогуливаюсь по стене замка. Мне кланяются стражи, приседают в реверансе жрицы. Я иду дальше и, вдыхая полной грудью, с тоской смотрю на горизонт.
Осознав, что это вид на север, резко отворачиваюсь и спешу в другую сторону. Спускаюсь по лестнице, выхожу за пределы замка, в котором невозможно дышать. Здесь, вдали от людских глаз, мне становится чуточку легче.
И свежее.
По кончикам пальцев пробегает колкий холодок, и я вздрагиваю. Встряхнув кистью, стараюсь не замечать сорвавшейся тонкой стрелой ледяной молнии. Нет, это не так. Моя магия — огонь! Невозможно обрести силу двух противоположных стихий. Даже в природе одна из них побеждает другую, пламя не может существовать во льду, а холод отступает, когда разжигаешь костёр.
Так и мы с Эдхаром — совершенно разные люди. Я сама это говорила.
«Как мужчина и женщина», — будто снова слышу в ответ его низкий вибрирующий голос.
Останавливаюсь и сжимаю внезапно озябшие пальцы в кулаки: это сумасшествие! Я больше не в силах выносить это. Страх перед угрозой нападения днём и боязнь того, что магическая связь так и не отпустит меня, ночью.
Самое жуткое в том, что с каждым часом моё желание оборвать эту связь тает. Как бы ни нравился мне Леорас, я всё чаще испытываю беспокойство. Кажется, безосновательное, но… Наверное, Тетал тоже радовалась, что сила её растёт, и без оглядки пользовалась могуществом.
— Так ты доведёшь себя до безумия, — закрывая лицо, шепчу я. — Прекрати мучить себя. Ты же королева Алианора!
— Королева?
От звука насмешливого мужского голоса сердце пропускает удар. Я медленно опускаю руки и смотрю на троих воинов. Откуда они взялись? Дорога за стенами замка была пустынной.
— Слышали? — Незнакомец обернулся к приятелям. — Нас встречает сама королева Алианора!
Я пытаюсь успокоить участившееся дыхание, чтобы голос не выдал моего состояния. Обычные воины не ведут себя настолько нагло под стенами чужого, полного стражи замка. Требую:
— Представьтесь.
— О, разумеется, Ваше Величество! — Мужчина отвешивает мне шутовской поклон, и это настораживает ещё сильнее. — Меня зовут Стэй из рода Тидин. Я привёз вам подарок от Огненного короля.
И бросает мне в ноги мешок. Внутри нечто круглое, и спина моя покрывается мурашками. Там вовсе не кочан капусты, и лучше не стоит трогать «дар», но я, будто заворожённая, тянусь к котомке и развязываю тесёмку.
В миг, когда я смотрю в остекленевшие глаза нашего пропавшего гонца, окончательно тает надежда, что Халес смирится с поражением.
Глава 22
Муж обнимает меня со спины.
— Ты дрожишь. Испугалась?
Голос его звенит острым напряжением, но кольцо рук кажется тёплым и успокаивающим, будто я оказалась под защитой богов.
— Не настолько, чтобы поддаться на провокацию, — бросив быстрый взгляд в сторону трапезной, отвечаю я. — Если бы Огненный король действительно разозлился на новость, он убил бы нашего гонца в тот же миг. Судя по виду, смерть несчастного наступила недавно…
Сглатываю подкативший к горлу ком и хрипло заканчиваю:
— После жутких пыток.
— Правитель Халеса пытался что-то вызнать, — задумчиво тянет Леорас. — Что же, интересно? И удалось ли королю получить это?
Я разворачиваюсь и прижимаюсь щекой к сильной груди мужчины, закрываю глаза и тяжело вздыхаю. Я думала об этом до самого возвращения мужа из Горького леса.
— Не удалось, — делюсь выводами. — Именно поэтому Огненный король и послал троих магов с «подарком».
На этом слове я вздрагиваю и жмурюсь, прогоняя из памяти страшную картинку.
— Считаешь, нас пытаются запугать? — недоверчиво улыбается муж. — Будь это так, то сейчас под замком стояло бы войско.
Он берёт мою руку и целует запястье.
— Уверен, Огненный король прекрасно осведомлён, что Алианор сейчас не так беззащитен, как раньше. И больше мне не требуется поддержка ваннора, я и сам способен дать отпор врагу. Я только что уничтожил логово разбойников. Справиться с тремя посредственными магами не составит труда!
Синие глаза его блестят, квадратный подбородок приподнимается в горделивом движении. Я невольно улыбаюсь, признавая силу Леораса и мысленно благодаря за защиту наших подданных. Вслух же произношу:
— Поэтому посылать войско к замку было бы неразумно. Захват земель Алианора будет прямым вызовом Зиверу, Огненный король не смог бы на этом остановиться. Но и оставить всё как есть он не может. Эдхар разбил его войско, младший сын Ледяного короля женился на принцессе, завладев землями, которые правитель Халеса уже считал своими…
— Почему? — хмуро перебивает Леорас.
— Потому что послал к нам своего наместника сразу, как умер мой отец, — поясняю я и горько улыбаюсь. — Чтобы быть уверенным, что я приму руку выбранного им человека. Но вмешался Эдхар…
— Я не о политике, — снова останавливает меня муж и, сжимая мои руки, пытливо заглядывает в глаза. — Почему ты называешь ваннора по имени?
Я в недоумении приподнимаю брови.
— Тебе неприятно слышать имя брата?
— Не доставляет удовольствия слышать, как его произносишь ты.
В груди разливается липкий холод, и я выдёргиваю руки из его хватки. Не желая видеть, как Леорас, сузив глаза, поджимает губы, отворачиваюсь.
— Больше не упомяну его при тебе.
Леорас молчит, а я борюсь с растущим возмущением. Раньше муж со мной так не говорил, и мне совершенно не нравится вспыхнувшее в глазах мужчины пламя. Ревность растёт там, где нет веры. Так говорил отец. Сейчас эти слова причиняют мне боль.
