Найти тень среди теней непросто. Судя по той, которую он видел в клубе, они могут прятаться где угодно, даже… под потолком.
Дин направил луч фонарика вверх, провел по потолку – из угла в угол, туда и обратно, – выписывая быстрые зигзаги. Ничего.
Затем опустился на колени и посветил под обе кровати. Заглянул за письменный стол и телевизор, в шкаф и в ванную. И снова ничего.
Вздохнув с облегчением, Дин включил в номере свет. Что ж, если тень вернется, он ее увидит. Дин бросил фонарик обратно в сумку и положил детектор ЭМП рядом с дверью.
Он еще раз осмотрел номер, и его взгляд остановился на фотографиях озера. По одной над кроватями, третья – над телевизором. Тень могла спрятаться за любой из них. Там ее и с фонариком не заметишь. Дин проверил – рамки оказались привинчены к стене. Хотя кому взбредет в голову красть старые фотографии?
В рюкзаке лежал маленький ломик. Несколько мгновений Дин всерьез думал, не сорвать ли рамы со стены, но узнать, тут ли тень, можно было и более простым способом. Детектор отреагировал на тень и сделает это снова, если поднести его к незваной гостье.
Детектор не издал ни звука.
– Свалила, – прошептал Дин.
Глава 18
Развалившись в потертом кресле, купленном на дворовой распродаже, и положив ноги на маленький письменный стол, Морис Хогарт говорил, глядя в камеру ноутбука. Стены его комнаты были оклеены плакатами хард-рок-групп. Потолок и дверь тоже. Только окна по настоянию матери избежали этой участи. Морис подумывал о том, чтобы убрать ковер и покрыть плакатами и пол, но решил, что ходить по лицам любимых музыкантов будет неуважительно.
Комната имела форму буквы L. Письменный стол стоял в короткой части, в закутке, который родители называли его рабочим местом. Когда Морис обозревал альбомы в прямом эфире, то называл этот уголок «комментаторской кабинкой», в остальное время это был «островок личного пространства». Сейчас шел прямой эфир, и плакаты рядом со столом были подсвечены ультрафиолетом – это усиливало драматический эффект.
Однако Морис уже давно перестал обозревать Skull Town, последний альбом Morpheus Adrift. Виниловая пластинка продолжала крутиться на проигрывателе, громкость оставалась такой же, как и в тот день, когда он принес домой первый сабвуфер. Морис начал обзор еще до полуночи и, затягиваясь косяком, разделался примерно с половиной из тринадцати треков, как вдруг на него обрушилась темнота. Через две минуты погас тлеющий косяк. Он прожег коврик, но дом, к счастью, поджечь не успел, хотя Морис вряд ли заметил бы.
Придя в себя, он не продолжил обзор альбома, а стал обсуждать случившееся со своей небольшой аудиторией. Родители благополучно все проспали. Странно, что они не проснулись от грохота, когда он упал на пол. Отсюда вопрос…
– Можно ли отключиться, если ты уже спишь?
Себя Морис видел в верхней части экрана, в нижней находились рамки с лицами собеседников. Шестеро парней – его друзья из Мойера – и Салли Дженнингс, его ровесница, симпатичная девушка из Бейкерсбурга. Постоянная аудитория. Попытки ее расширить успехом пока не увенчались, хотя доступ к роликам Мориса в интернете был открыт для всех. Обзоры отличались своеобразием и оригинальностью, значит, нужно еще поработать над рекламой. Его любимые группы тоже начинали с маленьких площадок, прежде чем стали собирать стадионы фанатов. «Начинай с малого, создай ядро последователей» – таков был девиз Мориса.
– Конечно, старина, – сказал Кори Хендерсон, их самопровозглашенный философ, – если погрузиться в более глубокую отключку.
– Что-то среднее между сном и комой, – подхватила Салли.
– Вот именно, – кивнул Кори. – Шлюшка дело говорит.
– Как ты меня назвал?!
– Совсем не круто, бро, – заметил Реджи Коулмен.
Морис кликнул по иконке Кори и занес палец над клавишей «Удалить».
– Придется тебя выставить, Кори.
Кори замахал ладонями перед экраном.
– Прости, Мо!
– Тебе не передо мной нужно извиняться.
– Без обид, Салли! – выпалил Кори.
– Что-то не похоже на извинение, – сказал Фрэнк Ньютон, опустив большие пальцы вниз.
– Да ладно тебе, – сказал Кори. – Вы же поняли, что я имел в виду.
– А она нет, – возразил Адди Альварес. – Давай, чувак, скажи это.
– Да вы издеваетесь, – заныл Кори.
– Ты вылетаешь через три, два…
– Ладно, ладно! – заторопился Кори. – Прости, Салли. Я не это хотел сказать…
– Вот и веди себя нормально, – сказала Салли.
– Ну что, больно было? – спросил Реджи.
– Чуть-чуть, – сказал Кори, слегка разведя указательный и большой пальцы.
– О твоих размерах поговорим в другой раз, – фыркнул Гейгер.
– Да пошел ты, Гэри.
– Так, где мы остановились? – спросил Морис.
– Где-то между ошеломлением и растерянностью, – подсказал Гэри.
Стиви Фоулкс закатил глаза.
– Ты сейчас такую чушь сморозил, тупица!
– Ребята, вы меня до смерти напугали, – проговорила Салли. – Я понятия не имела, что, черт возьми, происходит. Думала, вы меня разыгрываете или что-то в этом духе.
– Разыгрываем? – переспросил Морис. – Как?
– Ты говорил о седьмом треке, а потом вы все упали. Твой стул опрокинулся, Реджи ткнулся лицом в клавиатуру. Кори, ты, кстати, пускаешь слюни… Так вот, Кори и все остальные выглядели так, будто одновременно заснули.
– Снова все отрубились, – сказал Фрэнк. – Как вчера в полночь.
– Но ненадолго, – указал Морис. – На этот раз всего на пару минут.
– Я слышала, что в Мойере весь день люди вели себя странно, – продолжала Салли. – Подумала, что вы дурачитесь, пугаете девчонку из другого города.
– Мы не дурачились, – возразил Стиви.
– Я поняла это уже через минуту, – сказала Салли. – Начала кричать, чтобы вы очнулись. Уже хотела звонить в 911, но тут вы начали приходить в себя.
– Интересно, почему в Бейкерсбурге никто не отключается? – задумался Фрэнк.
– Похоже на ЭМИ, который действует на людей, – сказал Реджи.
– Что это? – не понял Гэри. – Почтовая программа?
– Электромагнитный импульс, тупица, – сказал Стиви.
– Эй! Это был хороший вопрос.
– Короче, ЭМИ вырубает человеческий мозг, – предположил Реджи. – А Бейкерсбург находится за пределами радиуса воздействия.
Гэри нахмурился.
