– Признайся, ты об этом думал, – сказал Хардиган. – Я бы сам подумал, если бы меня там не было.
– Так что же все-таки произошло?
– Я же говорю, динамит взорвался, – сказал Хардиган. – Но этот взрыв подготовили глава секты Калеб Феллс и несколько его приближенных. Динамит с дистанционными взрывателями заложили вокруг места, где проходило собрание. Взрыв должен был произойти в полночь.
– Но…
– Хочешь спросить, зачем ему это было нужно? – спросил Хардиган. Грубер кивнул. – Мы слышали, что Калеб проповедовал о конце света. В наши дни Вольный Народ называли бы сектой Судного Дня и подумали бы, что они совершили массовое самоубийство. До нас доходили слухи об их экспериментах с наркотиками, но мы думали, что наркотой балуются только несколько придурков и нет смысла тратить на них время. Они казались безобидными, на них никто не жаловался. Но мы ошибались. Мы понятия не имели, что у них процветающий наркобизнес… И что этих чокнутых ублюдков так много.
– В газетах сказано, что погибли двадцать три человека.
– Двадцать три, – кивнул Хардиган. – Хорошее число. Меньше трех десятков, но больше одного. Выглядит правдоподобно, а это главное.
– Что вы хотите сказать?
– Мы нашли в три с лишним раза больше тел.
– Но как?..
– Это было за много лет до того, как в Мойере появился «Пандженто». В то время Мойер полностью зависел от притока туристов, – огрызнулся Хардиган. – Когда мы выяснили, как сильно ошибались насчет наркотиков и численности секты… Короче, несчастный случай с небольшой группой сектантов выглядел лучше, чем то, что там произошло на самом деле.
– Кто об этом знал?
– Все, – сказал Хардиган. – Все, кто ликвидировал последствия. Поведение самих членов общины навело нас на эту мысль – эти их секреты, стремление сохранить анонимность… Мы жили рядом и ничего не замечали, значит, за пределами города никто и подавно ничего не узнает. Мэр, шеф, городской совет, торговая палата и местная пресса… В общем, мы выбрали то, что нанесло бы Мойеру меньше всего вреда. – Хардиган глубоко вздохнул, словно, признавшись, почувствовал облегчение. – Считай, что мы с уважением отнеслись к праву членов общины сохранить свои тайны.
– Но тела… – У Грубера было очень много вопросов, но все, о чем он мог сейчас думать, – неожиданно большое количество погибших. Он сел на один из двух стульев, стоявших перед столом Хардигана. – В газетах писали, что опознаны тела двадцати трех человек.
– Остальных закопали в общей могиле, – сказал Хардиган. – Ночные похороны за счет города.
– А как же родственники?..
– Анонимность, – напомнил Хардиган. – Большинство из этих людей отвергали общество, в том числе и такие его условности, как документы. Некоторые брали новые имена, которые звучали совершенно по-идиотски. Мы искали документы, проверяли отпечатки, но если в системе ничего не было, они так и оставались Лунным Сиянием, Светом Звезд или Пастырем…
– И вы все пошли на это?
– Нужно было думать о живых, – сказал Хардиган. – О том, что будет потом. Мы сообщили то, что должны были, и ни слова больше. И стали жить дальше. Не смотри на меня так, Грубер. Эти люди добровольно покинули общество еще задолго до того, как произошел взрыв.
Хардиган снова встал и, сцепив руки за спиной, уставился в окно. Его руки больше не дрожали.
– Историю пишут победители, Том, – сказал он. – Выжившие. Мы сделали то, что было лучше для города.
Грубер молчал. Он пытался понять, как старая трагедия и ее сокрытие могли привести к хаосу в настоящем.
– Туристов в Мойере больше нет, – снова заговорил Хардиган, – У нас есть только «Пандженто». А все остальное случилось давно и уже не имеет значения.
Глава 29
Итан сверлил взглядом экран телефона, перебирая комбинации из шести цифр, в то время как отец – вернее, бука, который вселился в его тело – пытался выбить дверь спальни. Дверные косяки трещали. При каждом ударе школьный стол Итана, которым он подпер дверь, раскачивался.
Адди, вцепившись в его руку, прошептала:
– Ты чего так долго? Звони кому-нибудь!
– Не могу. Я не знаю пароль.
Еще один мощный удар, и дверь сорвалась с петель. Ножки стола со скрипом проехали по деревянному полу. Адди вскрикнула, залезла на кровать и прижалась спиной к стене.
– Скорее!
Дэниел Йетс с силой толкнул дверь. Стол с грохотом проехал по полу и едва не опрокинулся.
Схватив Адди за руку, Итан потащил ее в дальний конец комнаты. Один взгляд в окно показал, что именно им предстоит – падение со второго этажа на каменную дорожку, огибающую заднюю часть длинного дома. Не лучший вариант. Но единственный.
Открыв дверь и отодвинув в сторону стол, Дэниел Йетс торжествующе вошел в комнату. Его глаза лихорадочно блестели. Широкая, жуткая улыбка застыла на его лице, когда он поднял нож, зажатый в побелевших пальцах.
Время вышло. Итан повернулся к сестре и прошептал:
– Адди, мне нужно, чтобы ты была храброй! Ладно?
Секундное колебание, от которого замерло сердце, – и она кивнула. Итан распахнул окно, стараясь не думать о падении со второго этажа.
«Падение или нож, – подумал он. – Будет очень больно, но мы должны рискнуть».
– Делай как я! – сказал он. – Перелезай через край, повисни, а потом отпусти руки!
– Я не хочу падать!
– Будь храброй, Адди!
Сунув телефон в задний карман, Итан подсадил Адди. Быстрый взгляд на отца – на того, кто лишь выглядел как отец, – и он увидел, что тот наслаждается их страхом. Вместо того, чтобы наброситься на них, он наслаждался моментом, медленно продвигаясь вперед и водя указательным пальцем по окровавленному лезвию.
Отец заговорил не своим голосом – низким, пугающим.
– Кое-кто должен слушаться, – сказал он, постукивая лезвием по ладони. – Но не слушается.
Адди дрожала, сидя на подоконнике, но все равно крикнула:
– Оставь папу в покое!
Даже она поняла, что это существо – не отец, а что-то другое, и ему нравится пугать людей и причинять им боль. Итан надеялся, что она понимает: отец никогда не обидел бы маму.
– Адди, пора! – Голос Итана дрожал, несмотря на все его усилия казаться храбрым. – Давай!
Она прикусила губу, посмотрела на него широко раскрытыми глазами и кивнула.
– На старт, внимание…
В это мгновение другая тень, меньше, чем та, что контролировала тело Дэниела Йетса, влетела в дверной проем и врезалась в спину Йетса. Тот пошатнулся и упал на одно колено, словно его действительно кто-то ударил.
