Однако Хардиган воспринял это спокойно.
– Это было давно и не факт, что правда, – отмахнулся он. – И потом, эта версия уже не прокатит.
– В каком смысле? – спросил Сэм.
– Если бы у них произошла еще одна утечка – ну, предположим, – и они заразили воду в Мойере, пострадавшие должны были ее выпить.
Сэм понял, к чему он клонит, и заметил:
– Логично.
Хардиган развел руками:
– По-вашему, они все сделали это одновременно?
– В полночь, – кивнул Сэм. – Ядовитые вещества не могли оказать одинаковое воздействие на всех и в одно и то же время. Эффект должен был проявиться в разное время и по-разному. Даже если «Пандженто» действительно виновна в очередном выбросе токсичных веществ, как вышло, что все жители Мойера потеряли сознание в один и тот же миг? Еще версии? Ядовитое облако? Ядовитые испарения переносит ветер, и по мере того, как облако удаляется от места возникновения, его токсичность ослабевает. Кроме того, задеть могло всех, но не всех сразу. Высокоэффективной системы подачи вредных веществ в город не обнаружили, поэтому одновременная и массовая потеря сознания указывала на непричастность «Пандженто». Вероятно, все же стоит прислушаться к сторонникам теории заговоров.
– Вот именно, – подтвердил Хардиган. – И я не вижу причин обвинять «Пандженто». Ну а тем временем у меня тут обвинения в вандализме и хулиганстве пихаются, как старшеклассники в очереди к шведскому столу. Разбитые витрины и граффити, доставщик сбил на своей машине несколько пожарных гидрантов, учительница средней школы, милейшая старушка, написала на доске «Убирайтесь к черту!» и покинула класс, и еще десяток происшествий в том же духе. Но если вам хочется заниматься ерундой, забудьте о «Пандженто» и займитесь крушением поезда, которое случилось несколько недель назад… Это что еще такое?!
– Стрикеры, – ответил полицейский за ближайшим столом.
Сэм и Дин проследили за взглядом шефа полиции и увидели, как двое копов ведут по коридору тех самых голых бегунов, которых они уже видели. Мужчины и женщины сутулясь, смущенно кутались в спасательные одеяла. Одна женщина недоверчиво трясла головой и повторяла:
– Что случилось? Я не понимаю…
В открытую дверь Сэм заметил кровавый след на кафельном полу. Эти люди, ничего не замечая, бежали по камням, битому стеклу и мусору.
– Эй, да это же Барт Ходжес! – воскликнул сидящий неподалеку полицейский. – А вон там… Анита Финамор. Я ей газон стриг, когда школьником был…
– Совет директоров Ассоциации домовладельцев Баркли в полном составе, – подсказал коп, сидевший за соседним столом.
– Черт подери! – негромко выругался Хардиган. – Боуман, ты прав.
– Слышал от Шейлы из диспетчерской, что они вдруг вскочили посреди делового обеда в «Белтраме», выбежали на стоянку, сорвали с себя одежду и помчались по Мейпл-лейн, как участники «голого флешмоба».
– Позорят ассоциацию, – заметил Дин.
– Позорят, это точно, – подхватил Боуман и отвел взгляд, когда Хардиган сердито на него покосился.
Еще один патрульный с черной спортивной сумкой, раздувшейся от одежды, заглянул в дверь:
– Собрал их вещички на стоянке «Белтрама». Не хватает, правда, несколько бумажников и телефонов.
– А много они на этом обеде выпили? – спросил Хардиган.
– По словам Питерсона, уровень алкоголя в крови ни у кого из них не превышает норму. Но все они помнят только самое начало обеда, а потом – как их скрутили и посадили в машину.
Хардиган стал мрачнее тучи.
– Как и все остальные…
– Остальные? – переспросил Дин.
– Другие нарушители, – пояснил Хардиган. – Вандалы, хулиганы. У всех отшибло память, как по заказу. А в следующий раз они скажут, что это их демоны заставили.
Винчестеры переглянулись, но Сэм сомневался в том, что демоны имеют к этому какое-то отношение. Демоны не чувствуют угрызений совести, используя людей в качестве одноразовых костюмов из плоти, но они заимствуют чужие тела, чтобы совершать нечто гораздо более серьезное, чем битье окон, граффити и пробежки в чем мать родила.
– Вы упомянули какое-то крушение поезда, – напомнил Дин.
– Пару недель назад разводной мост Ханчетт-Крик – ему лет сто было! – рухнул под тяжестью вагонов, перевозивших винилхлорид в Джефферсон-Сити. Один из вагонов развалился, все содержимое улетучилось. Там было полно этой дряни. Облако газа летело по улице, как в фильме ужасов. А ведь эта штука очень огнеопасна… Пришлось эвакуировать два десятка домов и закрыть местную школу. Окружное Управление по чрезвычайным ситуациям объявило тревогу и велело не выходить на улицу.
– Жертвы были? – спросил Сэм.
– В больницу попало несколько десятков человек, включая врачей «скорой помощи». Резь в глазах и горле, головная боль и проблемы с дыханием, – сказал Хардиган. – А знаете, что еще вызывает эта дрянь?
Сэм бросил взгляд на Дина, который едва заметно пожал плечами.
– Нет. Так что же?
– Потерю сознания, – отчеканил Хардиган. – А если хорошенько надышаться, то и помереть можно. Нам повезло, что полгорода не сгорело.
– Это произошло несколько недель назад, – сказал Сэм. – На какой стадии расследование?
– Черт его знает, – отозвался Хардиган. – Им занимается НКБП
[3] и не позволяет убрать эти чертовы вагоны, а Департамент охраны окружающей среды жужжит, как муха в навозной куче. Лично я хочу только одного: чтобы вся эта ядовитая дрянь исчезла из моего города. Как думаете, ребята, сможете мне помочь? Замолвите словечко?
– Технически мост Ханчетт-Крик находится за чертой города, – вмешался Бродер. – В Бейкерсбурге.
Хардиган сверлил Бродера взглядом так долго, что тот кивнул, словно молчаливо извиняясь за то, что влез в разговор, потом повернулся к своему компьютеру и застучал по клавиатуре.
Тяжело вздохнув, Хардиган посмотрел на Винчестеров.
– Офицер Бродер прав, но ветру линии на карте не указ. И в тот день Мойер находился с подветренной стороны от Бейкерсбурга. Угадайте, сколько жителей Бейкерсбурга после крушения попали в больницу, выкашливая легкие? – Он снова взглянул на патрульного: – Офицер Бродер, у вас есть информация?
– Ни одного, шеф, – поспешно ответил Бродер.
– Вот именно! – Хардиган снова повернулся к Сэму и Дину. – Так что передайте НКБП, я хочу все это…
– Эй, шеф! – окликнул его улыбающийся патрульный, войдя в участок. Лет двадцати пяти – тридцати, худощавый, чисто выбритый, с очень короткой стрижкой – он выглядел как живая реклама полиции. – Слышал, вы поймали группу стрикеров.
– Совет директоров Ассоциации домовладельцев Баркли, – уточнил Боуман, не отрываясь от работы.
