– Да-да, сделайте же это, – энергично потребовал он, кивая на оправу. – Сделайте это сейчас, я не хочу пропустить это. Куда нам идти? Что вам нужно, чтобы расплавить металл в оправе?
Смех Джека эхом отразился от стеклянных стен.
– Знаете, что забавно? Константин Кросс думал, что для объединения виталинариума ему понадобится помощь кузнеца. – Он держал кольцо над оправой, и оба изделия неестественно мерцали. – Кросс убил мою жену, потому что думал, что ему понадобится моя помощь. – Джек покачал головой. – Моя жена умерла, потому что этот идиот не знал, о чем говорил! Он понятия не имеет о силе виталинариума! – Джек благоговейно погладил кольцо, прежде чем продолжить несколько спокойнее: – Можете представить, какая нестерпимая жара стояла тогда в кузнице, когда металл впервые попытались разделить. Потому что металл быстро восстанавливался, его разделенные части снова тянулись друг к другу.
В этот момент он почувствовал боль. Она быстро распространялась от его пальцев, которые все еще сжимали кольцо, по ладони, по предплечью и до самого плеча. И чем ближе он подносил кольцо души к оправе, тем сильнее становилась его боль. У него даже дыхание перехватило, и он чуть не упал, так и не приведя план в исполнение. Он дрожал, и Зак с ужасом смотрел на него, когда он схватился другой рукой за стеклянный столик, чтобы не упасть.
– Что происходит? – спросил Зак и отступил на шаг назад.
Джек отбросил назад упавшие на лоб пряди волос.
– Что происходит? – повторил он и отвел руку чуть дальше. Амулет, казалось, ожил и начал поглощать воздух. – На ваших глазах совершается настоящее чудо, – с трудом выдохнул он, когда кольцо в его руках само собой начало расплавляться. – Да, черт возьми, это чудо! – повторил он, задыхаясь, потому что, когда первая капля виталинариума упала в оправу, он с трудом устоял на ногах от невыносимой боли.
* * *
Бастиан еле смог сдержать крик. Нестерпимая боль вдруг пронзила его, и бездна тени теперь, казалось, еще сильнее давила ему на плечи. Он по-прежнему держал Скай на руках, но возникло ощущение, что, кроме боли, ничего больше не осталось. Ему одновременно было невыносимо жарко и адски холодно. Все мысли будто испарились. Все постепенно растворялось, развеивалось, обращалось в пыль. Нужно поскорее вернуться к свету! Тени окружали его, не желая просто так отпускать, и хотя он собирался до последнего с ними бороться, но чувствовал, что его сила значительно ослабла, из-за чего и Скай в любой момент могла выскользнуть.
Снова резкая боль в груди. Он не понимал, что происходит. Не понимал, почему никак не может сориентироваться.
– Скай! – хотел крикнуть он, потому что бездна медленно, но неотвратимо начала относить ее все дальше и дальше от него. Он чувствовал, как теряет контроль. И Скай тоже это чувствовала. Она посмотрела на него большими пустыми глазами, и ярость в ней вспыхнула с новой силой.
– Совсем как тогда, правда?.. – пронеслись ее мысли сквозь темноту. – Ты, и я, и… никакого контроля. Совсем никакого. – Ее смех зловеще звенел в ушах Бастиана. Он боролся с болью, которая готова была разорвать его на части, в то время как Скай подхватил поток неведомой энергии. Но очень скоро он понял, что это вовсе не энергия – это ярость. И сейчас она нацеливалась на его так внезапно и так некстати обнаружившиеся слабости. – А давай потанцуем! – В этот момент Скай в очередной раз напомнила ему маленького ребенка. – Такой чудесный день для танцев, Бастиан, – неслись ее мысли сквозь бездну тени. Он едва почувствовал ее прикосновение сквозь боль и понял, что дело плохо, только когда она прильнула к нему, и у него тут же закружилась голова.
– Нет! – он вложил все оставшиеся силы в эти мысли. – Господи, Скай, пожалуйста, не делай этого! Не надо! Ты же знаешь, ничем хорошим это не кончится!
Это походило на дежавю. Жуткое воспоминание, которое с каждой секундой становилось новой реальностью. Однажды Скай уже прикасалась к его сердцу. И это чуть не убило ее. Но тогда Скай была сильной. Сейчас же она ослабла без своего кольца. Хотя она и в тот раз не смогла вовремя остановиться и забирала все больше и больше его плетений, пока в конце концов их не скопилось так много, что они взорвали ее тело и вырвались из нее.
– Твои сердечные плетения такие красивые, – прохрипела она. Все плыло перед глазами Бастиана.
– Прекрати! – умолял он. Куда только пропали его силы? Он не понимал, как выбраться из теней, и не мог отделаться от Скай. Как будто сила кольца, которой он владел, просто исчезла. Как будто ее никогда и не было.
Ее руки овивали его шею, ее губы чуть касались его губ, а ее смех звенел в его ушах, мешая сосредоточиться.
– Когда люди любят друг друга, они целуются… – Что это? Ее мысли или же его воспоминание о том, как она когда-то произнесла эти же самые слова?
– Ну что плохого в поцелуях? – Прикосновение ее губ напоминало удар ножа.
– Но тебя это убьет! – успел подумать он, борясь с головокружением. Может, все же удастся ее образумить?
Ногти Скай резко впились в его шею, и по бездне разнесся болезненный хрип, подхваченный громким эхом. Это он? Или она? Этого он сказать не мог, потому что ничто уже не казалось ему реальным.
– Я знаю, – Скай смеялась, но в ее глазах он видел безумный блеск. – И это прекрасный день, чтобы умереть, Бастиан, потому что я больше не одна. Теперь мы оба останемся здесь в тени. Навсегда.
Бастиану казалось, что он медленно уходит под воду. А вода ледяная, и дно все ближе. Холод сковывал его тело, и он никак не мог вдохнуть. Скай цеплялась за его шею и мешала всплыть. Когда она поцеловала его, он почувствовал во рту соленый привкус ее слез. А темный водоворот затягивал его все дальше и дальше, на самое дно.
Он чувствовал, как Скай подобралась к вратам его сердца. У нее не было кольца, поэтому войти она не могла, но его сердечные плетения узнали ее и сами неслись к ней навстречу без всякого страха. Ведь перед ним появилась Скай Каерхей. Его первая любовь.
* * *
Я рухнула на землю, не удержавшись на ногах, потому что тело меня просто не слушалось. Стебли растения, за которые я пыталась схватиться, сломались, и теперь все мои пальцы испачкались в липком соке. Я задыхалась, мне опять было очень плохо. И я понятия не имела почему.
– Опять ты! – рядом вдруг оказалась Рэйн и резко рванула меня за рубашку. – Тебе не кажется, что ты уже и так достаточно натворила? Из-за тебя…
Мой крик, полный отчаяния и боли, эхом пронесся по всей оранжерее. Снова эта жара. Эта всепоглощающая, смертельная жара. Я резко сбросила с плеч руки Рэйн и медленно сжалась в комочек. Мои руки дрожали и скользили по влажной земле, тщетно ища опору. Под ногти тут же набилась грязь. Запах торфа и экзотических цветов смешался в удушливый аромат. Он напомнил мне гроб с цветами, который опускают в землю. Я не хотела всего этого чувствовать, хотела сбежать как можно скорее, но меня словно парализовало.
Я крепко зажмурилась, и перед глазами замелькали яркие картинки. Их становилось все больше, и постепенно они заполняли мой разум, как вязкие тягучие капли. И на всех этих картинках присутствовал один человек: Бастиан Тремблэй. Я чувствовала его, словно он сливался со мной. Я отчетливо видела его перед собой. Вот он совсем маленький, вот он со своими родителями, с Тристаном… Я чувствовала их братскую любовь и заботу, в мельчайших подробностях чувствовала и его любовь к Скай, а также его страх перед величайшей ответственностью хранить кольцо души.
