– Да, может быть, – пробормотала я без уговоров и поднялась на ноги. За мной поднялся и Тристан. Он посмотрел вниз, на особняк, затем засунул руки в задние карманы джинсов.
– Полагаю, ты предпочтешь пройтись пешком, чем перемещаться через тень?
Я кивнула.
– Да уж, хватит с меня этого жуткого места, – с этими словами я зашагала вниз по тропинке. – Тени должны быть просто тенями. А не миром, в котором можно заблудиться, – бормотала я. Как же я радовалась каждому шагу и тому, что я постепенно отдалялась от оранжереи. С другой стороны, с каждым шагом я постепенно приближалась к Бастиану – и его гневу.
* * *
Бастиан уставился на тлеющий в камине огонь. Было часа два, но он почти не чувствовал тепла. Гостиная была уютно обставлена, и когда-то здесь на праздники собиралась вся семья, но сейчас повод для собрания был печальным. Они проиграли битву, и выжили не все. Рэйн горько плакала, уткнувшись в красную подушку с золотыми кистями по углам, Викки стояла у окна и безучастно смотрела в небо. Ее светлые волосы будто потеряли свой блеск и выглядели тусклыми. Оуэн молча ходил взад-вперед перед диваном, на подлокотнике которого устроился Бастиан.
– Как ты мог ее там оставить?! – взвыла Рэйн, свирепо глядя на Бастиана. – Ты же сказал, что вернешь ее! Ты обещал мне!
– Ты думаешь, я не пытался? Думаешь, я хотел ее отпускать? – отчаянно защищался он. – Она затерялась в тенях, и я уже едва держался, когда нашел ее… – Он сжал кулаки, ожидая, что боль пробудит ярость, но ничего не произошло. Ярости не было, и на коже не проступали плетения, которые могли выдать его эмоции. – А потом что-то резко лишило меня моей силы. Я чувствовал, что потерялся.
Он понимал, что его слова нисколько не утешали Рэйн. Отбросив подушку, она обхватила колени руками и заплакала еще горше. Ее плечи тряслись, и ее рыдания болью отдавались в его сердце. Он ведь действительно обещал ей. Уверял ее, что вернет Скай. Однако еще раньше он дал обещание Скай. А она воспользовалась тем, что случилось с ним в тени, и поглотила его душевные плетения. Если бы он вернул ее на свет, плетения разорвали бы ее в тот же момент. Она бы снова мучилась, а она этого не хотела. И он дал ей то, о чем она попросила его. Но при этом он чувствовал себя ее убийцей.
Он медленно провел ладонью по своим губам и будто заново ощутил ее прощальный поцелуй. Он никогда не забудет, сколько благодарности и счастья отразилось в ее глазах в тот момент, когда она поняла, что скоро умрет.
– Ее сила так и не восстановилась, – грустно пробормотал он и кашлянул, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Послушайте, нам всем сейчас нелегко, – деловито подытожил Оуэн, скрестив руки на груди. – Мы все потрясены, но… надо взять себя в руки.
– Да что ты говоришь? – Викки оглянулась и недоверчиво подняла брови. Ее глаза покраснели от слез, а тушь размазалась по щекам до самого подбородка. – Наша сестра мертва! – она подошла к Оуэну. – А еще неделю назад все было хорошо. Всем нам было хорошо. Скай научилась жить заново, и тут объявились вы. Обокрали нас, заставили Скай нервничать, и в конечном итоге это ее сгубило! – она ткнула пальцем Оуэну в грудь. – То, что с ней случилось, – это полностью ваша вина, так что не надо мне говорить, чтобы я взяла себя в руки!
Оуэн не успел ответить, так как у двери раздалось негромкое покашливание.
– Я беру всю вину на себя, – Бастиан узнал голос брата и оглянулся. Тристан стоял с расправленными плечами рядом с Эбби. Она опустила голову, и ее фиолетовые волосы скрывали большую часть ее лица, но то, что он успел увидеть, побелело как мел. Плетения, окружавшие ее, стали почти такими же темными, как и в день ее прибытия в Даркенхолл. Сейчас плетения ее души цвета оникса, пронизанные еще и бирюзовыми плетениями воспоминаний, были невероятно красивы. Казалось, эти воспоминания причиняют ей еще больше боли. Похоже, она очень мучается. Странно, но его ярость, которая при виде ее плетений обычно тут же пробуждалась, сейчас себя никак не проявляла.
Тристан шагнул в комнату и посмотрел на них всех по очереди.
– Оуэн и Бастиан ни в чем не виноваты. Это я взял кольцо Скай, хотя должен был знать, чем это может кончиться.
Бастиан слушал Тристана только одним ухом. Он поднял руки и ждал, что сейчас на тыльной стороне ладоней вот-вот проступят темные плетения. Вина Эбби, казалось, заполнила всю комнату, и даже Оуэн, обычно спокойный и собранный, постепенно терял самообладание при виде ее бирюзовых воспоминаний. Он пристально смотрел на Эбби, и вот на его коже постепенно обозначились синие полосы.
Бастиан нахмурился.
– Подождите-ка, – сказал он, поднимаясь на ноги. Ему тоже сейчас следовало почувствовать голод, потому что Скай поглотила плетения его души. Значит, сейчас он должен жаждать новых плетений, потому что после долгого путешествия по теням у него наверняка осталось их не так много в запасе. К тому же они зашли слишком далеко. Но нет, ярость так и не пробуждалась. Она молчала.
– Что-то не так. Я… – Руки дрожали, и он отчаянно вцепился в волосы. – Со мной что-то не так, – еле выдавил он и шагнул в центр. – Ярость… Ее больше нет, – он с тревогой посмотрел на Оуэна. – Разве она не должна проявиться сейчас с удвоенной силой? Сейчас, когда мы все на эмоциях?
Оуэн почесал бороду.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду. Я чувствую ярость, хотя свежих плетений у меня предостаточно… – От Бастиана не ускользнуло, что Оуэн намеренно не сказал, что он взял эти плетения у погибающей Скай. Оуэн же тем временем в знак доказательства закатал рукава своей рубахи, обнажая до локтя руки, покрытые плетениями. На его пальце блеснуло кольцо памяти.
Рэйн подняла голову и вытерла нос рукавом. Потом она посмотрела на Викторию.
– А ведь я тоже ничего не чувствую, – пожала она плечами. – Я даже не сразу заметила, что что-то не так, потому что не могу перестать думать о Скай, но вот сейчас, когда Бастиан сказал об этом… Да, у меня то же самое. Без понятия, что это, но я тоже не чувствую ярости.
– Да, и я тоже, – смущенно заметил Тристан.
– И я, – согласилась с друзьями Викки и села на подоконник. – Что… что это значит?
– Не совсем понимаю, о чем вы, – Оуэн явно очень удивился. – Как это – не чувствуете ярости? Я вот с трудом борюсь с голодом, – он покосился на Эбби, и Бастиан тоже повернулся к ней. Казалось, она еще больше побледнела. – Мы только что потеряли нашу Скай, это большое горе. Эмоции, особенно такие сильные, обычно ослабляют тенеходцев, и сейчас ярость причиняет мне дикую боль, – он приложил руку к груди. – Вот здесь… А у вас… У вас разве не так?
Все слабо покачали головой, но Бастиан едва обратил на это внимание, потому что что-то во взгляде Эбби не на шутку встревожило его. Она прикусила губу, потом подняла голову, и их взгляды встретились. В тот же миг ее плетения резко потемнели из-за нахлынувшего чувства вины, которое выглядело, пожалуй, даже чернее самой бездны теней.
– Черт возьми, – прошептал он и метнулся в тень, но бездна почти в ту же минуту вытолкнула его обратно. Он все же сумел удержаться на ногах и схватил Эбби за руку. – Ну-ка пойдем со мной, – приказал он и потащил ее за собой в коридор. Она протестующе вскрикнула, потом застонала, когда он с силой рванул ее за собой, но ему было все равно.
