Нет, пока еще оставались на свете люди, знавшие об амулете смерти, он не мог бросить свою работу. Ведь он – хранитель кольца памяти. Оуэн хранил тайну могущества виталинариума. На нем лежала гораздо бо́льшая ответственность, чем на Бастиане или сестрах Каерхей.
Он напрягся, когда вышел из тени в палате Константина и посмотрел на спящего пациента. Кросс был сводным братом отца Бастиана. Он, как и все они, являлся наследником силы виталинариума. Он мог перемещаться по теням, и Оуэн собирался сделать так, чтобы Кросс даже не вспомнил о своих способностях.
Оуэн медленно опустился на больничную койку Константина. На белой простыне лицо учителя казалось еще бледнее. Намного легче, если бы Джек Вудс просто убил этого человека. Тогда бы не пришлось сейчас беспокоиться о том, что он может что-то вспомнить. Но Константин Кросс остался жив.
С глубоким вздохом, чтобы сосредоточиться на своей задаче, он потянулся к руке Кросса. Синие плетения начали переползать с кончиков его пальцев на предплечье Константина. Ярость в Оуэне вспыхнула, и в следующее мгновение синие полосы залили его глаза. Он рычал, когда распахивал врата в воспоминания Константина и бросался в море давно минувших образов.
Оуэна пошатывало. Он потерял много крови, и без помощи теней он никогда не смог бы вернуться в свою квартиру. Он слишком ослабел. Он прислонился к входной двери и тяжело выдохнул. Боль затуманила его взгляд, но он понял, что дверь в это время была на свету. Теней нет. Поэтому он полез в карман за ключом от входной двери, но тут его неожиданно накрыла тень. Оуэн даже не успел понять, откуда она появилась, потому что в следующее мгновение что-то стукнуло его по затылку, и он ударился головой о дверь.
– Его рука! – услышал он низкий мужской голос. – Посмотри на его руку!
В глазах Оуэна потемнело.
– Это он! Мы его нашли! У него третье кольцо! – услышал он, прежде чем окончательно потерять сознание.
Он почти не почувствовал, как у него с пальца сняли кольцо, но вот последствия были весьма ощутимы.
Он поглотил слишком много плетений, которые теперь, без кольца, контролирующего их, горели внутри его как пламя, в которое то и дело подливали бензин. Он просто не мог выдержать их давления, и они начали вырываться из его тела.
Чья вина?
Сердце колотилось как бешеное. И не только потому, что в данный момент мы крались через сад Зака Морана, но и потому, что Бастиан находился совсем рядом. Он изменился. Его темные плетения испарились, как облачко после дождя, и я боялась его меньше, чем раньше. Хотя он все еще вел себя замкнуто, но в то же время я чувствовала, что он борется со своими чувствами. Ощущала, как он изредка поглядывает на меня, полагая, что я этого не замечу. А его прикосновения, отнюдь не случайные… А как быстро забилось его сердце, когда я упала на него после прыжка через тень… Все это несколько сбивало меня с толку. Тристан Тремблэй манипулировал моим сердцем. И сейчас мои чувства к Бастиану явно были иными, чем в начале. И все же я точно знала, что он – мой единственный. Я любила его. Даже манипуляции Тристана не могли это изменить. Я любила его, как никогда и никого раньше. И какое же облегчение!.. Потому что это доказывало, что мое сердце все еще живо. Это доказывало, что я могу доверять своим чувствам. И в то же время это причиняло сильную боль, потому что я понимала, что, несмотря на все то, что мы вместе пережили, несмотря на наши близкие отношения, Бастиана я потеряла. Я чувствовала, что и он тоже сожалеет об этом, но как ни печально, все обстояло именно так.
– Осторожно, – предупредил он, вдруг резко пригнувшись к земле, и потянул меня за собой. В нашу сторону как раз повернулся охранник.
Я тоже вся сжалась и замерла. Бастиан отодвинул чуть в сторону ветви перед нами и внимательно наблюдал за одетым во все черное сотрудником службы безопасности. Несколько раз он прошелся туда-сюда, потом посмотрел на свои наручные часы и, остановившись, достал из нагрудного кармана своего мундира пачку сигарет. Вытащил одну сигарету и спокойно закурил. Потом повернулся к нам спиной и прислонился к стене дома.
– Ну отлично, – проворчала я, потому что понимала, что уйдет он нескоро.
– А что, так торопишься снова увидеть своего отца? – задумчиво спросил Бастиан, осторожно отпуская ветки. Он сел и посмотрел на меня.
Поскольку охранник по-прежнему не двигался с места, я последовала примеру Бастиана и тоже села, раздумывая над его словами. Только ли из-за отца я сейчас так волновалась?
– Я за Тристана боюсь, – призналась я, глядя Бастиану в глаза. – Ты и так винишь меня почти во всем. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
Взгляд Бастиана смягчился, однако с ответом он не торопился. Он потер затылок и тихо проговорил:
– Может быть… может, и вправду было несправедливо… обвинять тебя, – тут он чуть скривил губы. – Но это… всегда проще, чем признать свою вину, – он едва заметно пожал плечами. – Прости.
Прости. Прости?
Я подумала, достаточно ли этого. Но по его взгляду я понимала, что на большее можно не рассчитывать.
– Так, может, все-таки действительно стоило признать свою вину, а не отталкивать меня так резко только потому, что так тебе показалось удобнее?
Бастиан кивнул.
– Да, возможно.
Я фыркнула.
– Ты издеваешься надо мной? – спросила я и даже пожалела, что не могла повысить голос.
– Нет, – он посмотрел на меня, и в воздухе вдруг повисло вполне ощутимое напряжение. – Я не хочу издеваться над тобой. И винить тебя не хочу. Я не хочу быть несправедливым или обижать тебя, потому что вижу, что сейчас именно это и делаю, Эбби, – он поднес руку к моей щеке и грустно посмотрел на меня. – Мне бы очень хотелось, чтобы все произошло по-другому, потому что то, что я чувствую к тебе… Со мной такого раньше не было, – он поджал губы, и в следующий момент я поняла, что слова даются ему с огромным трудом. – Но я никогда не смогу забыть, чего это нам стоило, – он провел большим пальцем по моему подбородку, и я почувствовала его сожаление. – Ты представить себе не можешь, каково это – быть сейчас рядом с тобой, не испытывая при этом ярости, которая всегда делала меня опасным для тебя. И я мог бы поцеловать тебя… – Он посмотрел на мои губы. – Да, я мог бы поцеловать тебя, не боясь причинить тебе боль.
– Тогда почему ты этого не сделаешь? Почему ты и сейчас меня отталкиваешь? – я прижалась щекой к его ладони и поцеловала его запястье, пытаясь сдержать слезы. Он хотел меня поцеловать… А я-то как этого хотела!.. Чтобы он взял меня за руку, тогда я точно буду в безопасности. Мне нужен был кто-то, кому я могла бы доверять, когда столкнусь с отцом. Нужен был кто-то, кто подхватил бы меня, потому что я боялась упасть. Боялась родного отца. Боялась, что просто разревусь, если мой отец… если он так и не признает собственную ошибку. А вдруг он что-то сделает с Тристаном? Я постаралась отогнать эту страшную мысль и наклонилась ближе к Бастиану. – Просто поцелуй меня, – прошептала я, уже не сдерживая слез. – Пожалуйста…
