– И ты думаешь, она тоже может это сделать? – Моран приставил ствол пистолета к моему виску. У меня кровь застыла в жилах. Металла на моей коже сейчас, пожалуй, было больше, чем я могла бы вынести. Я судорожно пыталась сглотнуть, перевести дыхание, мне хотелось как-то защититься, но я словно окаменела. В ушах звенело, и я боялась упасть в обморок. Только не в такой ситуации. Я ждала, что папа придет мне на помощь, но тот только смотрел, как Моран ведет пистолетом по моей щеке. – Я так думаю, – сказал он и пожал плечами. Потом он посмотрел на Бастиана. – Один из двоих… наверняка поймет, что разумнее будет сделать то, что мы просим.
– Эбби в тенях не ориентируется, – небрежно бросил Бастиан и пронзительно посмотрел на меня. – Ее это убьет. Она точно не может быть светоносцем!
Моран шмыгнул носом, и давление ствола пушки стало сильнее.
– Тогда, может, лучше сам нам поможешь? – вкрадчиво проговорил он, обращаясь к Бастиану.
Тот лишь поджал губы. Мельком он посмотрел на меня, но я увидела решимость в его глазах, которая заставила меня испугаться.
– У каждого в этом мире своя задача. Моя – останавливать таких, как вы, мистер Моран. А не кланяться вам.
Моран рассмеялся.
– Твое мужество граничит с глупостью, – бросил он Бастиану, убирая оружие с моего лица. Теперь он целился в Бастиана. – Посмотрим теперь, не умнее ли тебя эта девушка. – Он убрал предохранитель, и его палец теперь лежал на курке.
– Эбби, малышка, – вмешался папа. – Здесь ведь никто не должен умереть. Пришло время покончить с этим, не так ли? – Он не мигая смотрел на золотые плетения на моей коже, и по моей спине пробежала дрожь. – Так помоги же своему бедному отцу и покончи с этим, тогда мы все сможем вернуться домой. Ты, я – и твоя мама. Разве ты этого не хочешь?
– Мама, – тихо повторила я и будто содрала корочку с раны, которая так и не зажила нормально, даже спустя столько лет. Мама – на миг перед глазами возник ее образ, а потом на глаза снова навернулись слезы. Сквозь пелену слез я видела, как папа кивнул.
– Все может быть как раньше, моя маленькая художница. Мы могли бы отменить ту ужасную несправедливость.
Его слова вновь растревожили мою старую рану. Мое сердце обливалось кровью, а горло словно перерезано. Точно наяву я видела, как мама улыбается, слышала, как она что-то напевает, готовя на кухне картофельное пюре с горохом. Снова почувствовала, как она обнимает меня на ночь, вдохнула знакомый цветочный парфюм.
– Подумай о том, что у нас отняли, Эбби, – голос отца звучал будто откуда-то издалека. – Все эти годы счастья…
Все годы счастья… Счастье… Я всхлипнула, и горькая слезинка попала мне прямо в рот. О счастье я вообще не могла ничего вспомнить, это было так давно. Мое сердце никогда не переставало жаждать этого, и теперь оно разрывалось на куски, так сильно мне хотелось, чтобы все снова вернулось. Счастье. Семья. Мама.
Я закрыла лицо руками и заплакала. Конечно, я хотела бы, чтобы мама вернулась. Всеми фибрами души хотела. Я хотела исправить то, что с ней сделали. Я желала, чтобы она находилась со мной, с этого момента и до конца. Я хотела чувствовать ее взгляд на себе, когда я вернусь из школы домой, хотела, чтобы она сфотографировала меня, когда я пойду на выпускной вечер в длинном вечернем платье, и я хотела, чтобы она сидела со мной на диване и смотрела телевизор. И кот мурлыкал бы у меня на коленях. Я хотела заглядывать ей через плечо, пока она трудилась над новой моделью шляпы… У меня голова кружилась… Образы и воспоминания смешались.
– Мама! – одно-единственное слово с болью вырвалось из моего горла. Оно горело на моих губах, и слезы по-прежнему катились по моим щекам сквозь пальцы.
– Да прекратите же это, – крикнул Бастиан и даже сделал шаг в мою сторону, но тут охранник ударил его рукояткой пистолета по голове. Он упал на колени, и из рваной раны на его лбу потекла кровь. Тем не менее он продолжал говорить: – Неужели вы не понимаете, что вы с ней делаете? – потрясенно спросил он, вытирая кровь, которая все равно не прекращала литься. – В ней так, кроме боли, скоро ничего не останется! – Я заметила, что он смотрит на мои плетения. – Она же просто задохнется, если вы сейчас не остановитесь! – пытался объяснить он моему отцу.
– А тебе-то какое дело? – резко спросил папа. – Да, Эбби скучает по матери. Конечно, это больно. Но прямо здесь и сейчас у нас есть силы и возможность решить эту проблему. Ее мать может вернуться! Или ты хочешь отнять у нее эту возможность?
Бастиан сжал кулаки.
– Но это против порядка мира! – проговорил он и искоса посмотрел на моего отца. – И Эбби погибнет, если уйдет глубоко в тени. Неужели ваша дочь так мало значит для вас, что вы готовы так ею рисковать?
Папа скривил лицо.
– Да я бы и сам это сделал, – признался он, улыбаясь мне. – Но одна только переплавка амулета причинила такую страшную боль, что я… Я бы не рискнул еще раз приблизиться к нему.
– Поэтому рисковать должна Эбби? – Бастиан фыркнул. – Какой же вы трус!
– Я хочу выжить, вот и все, – он снова улыбнулся мне. – А Эбби точно выживет. Она молодая, сильная – и она поймет, что уступить – единственный способ.
Бастиан посмотрел на меня. Сколько же мольбы было в его взгляде… Он будто снова касался меня, хотя стоял далеко.
– Эбби знает, что важно, – тихо пробормотал он, и я теперь неотрывно смотрела только на его губы. – Она не сделает того, что вы просите, потому что она знает цену, которую все заплатят за это. – Мне показалось, что я чувствую его дыхание на своей коже. – Она знает, что правильно и что неправильно. И что бы вы ни предложили ей за пособничество, Эбби откажется. Я это знаю. Я ее хорошо знаю.
Моран рассмеялся, и я повернулась к нему. Я смотрела на дуло пистолета, направленное на меня, и пыталась понять, чего я больше всего боялась в этот момент. Что меня больше пугало? Собственные чувства? Смертельная угроза, исходившая от этого человека? Или мой родной отец? Я уже не понимала, что именно чувствую. Я тосковала по маме, и это причиняло боль. Разочаровавшись в отце, я его искренне не понимала, а он не понимал меня, и предательство это ощущалось не менее болезненно, чем тоска по маме. Меня восхищал Бастиан, который до сих пор стоял на своем и при этом, как выяснилось, не переставал в меня верить. Я чувствовала его любовь, хотя, возможно, сейчас это не казалось таким важным.
Я решительно вытерла слезы и слегка кивнула ему. Было приятно осознавать, что Бастиан доверяет мне. А еще меня это успокаивало.
– А кто сказал, что мы что-то предлагаем Эбби? – проворчал Моран, насмешливо улыбаясь. – Иногда гораздо легче достичь желаемого, если у человека что-то забрать. – Моран направил пистолет на Бастиана, но потом посмотрел на отца. – Нет, все же… Возможно, он нам еще понадобится, если вдруг Эбби… потерпит неудачу. – Он перевел оружие на Тристана, который все еще сидел на стуле, к которому его привязали, делая вид, что все еще без сознания. – Но на что годится он? – Моран ухмыльнулся. – Он до сих пор думает, что мы не заметили, что он очнулся, – ехидно проговорил он и выстрелил в пол всего в нескольких дюймах от Тристана. Тристан вздрогнул и резко поднял голову, и Моран удовлетворенно усмехнулся. – Ну вот. Сразу бы так…
