Прекрасный день
Сердечные плетения Виктории Каерхей приобрели темно-красный оттенок ненависти. Она стояла перед зеркалом и рассматривала себя. Красный цвет ей не нравился. Он совсем ей не подходил. Тем не менее он становился все ярче с каждым днем. Она откинула за спину светлые волосы и разгладила складку на блузке. Черной блузке – в знак траура по своей сестре. И по Тристану. А еще черный довольно хорошо сочетался с ее красными плетениями, которые, правда, никто, кроме нее, больше не видел.
Где-то во дворе послышался шум мотора. Она отвернулась от зеркала и, затаив дыхание, подошла к окну.
Время пришло.
Она с трудом сдержала смех. Все оказалось проще, чем она предполагала.
– Рэйн! – позвала она. – Наш план сработал!
Рэйн тут же появилась в дверях, вся красная от волнения, и уставилась на Викки.
– Серьезно?
Виктория кивнула.
– Он, должно быть, нашел наше сообщение в Нортфлите, потому что он только что вышел из такси.
Рэйн встала рядом с ней и тоже посмотрела в окно.
– Он даже почерк дочери не знает, – она покачала головой. – Что же он за человек такой?
Викки пожала плечами.
– Человек, который уж точно не заслуживает пощады. – Она поймала взгляд сестры. – Готова?
Рэйн кивнула.
– Он действительно пришел… – пробормотала она, все еще очень удивленная. – Это же… это полнейшее безумие!
– Он ведь не знает, что амулет смерти остался у Тристана. Наверное, подумал, что Эбби забрала его из теней. Подумал, что она воскресила Тристана с его помощью. – Викки многозначительно подняла брови. – Зато мы с тобой знаем, что он захочет забрать и амулет, и дочь.
– Все равно он наверняка будет очень осторожен. Или заподозрит что-то, об этом ты не думаешь?
Викки схватила Рэйн за руку и потащила сестру за собой в коридор.
– Может, и заподозрит. Только его взгляд и разум затуманены жадностью, сейчас сама увидишь.
Они выскользнули из дома, незамеченными поднялись на холм и направились в сторону оранжереи, не выпуская при этом из виду Джека Вудса.
– Он всерьез полагает, что его дочь все еще хочет поговорить с ним после всего, что случилось? – Рэйн понизила голос.
– Это самое большое заблуждение людей, которые считают себя могущественнее остальных. Они думают, что их все любят и боготворят. – Викки остановилась за тюком сена, и они наблюдали, как Джек Вудс, быстро оглядевшись, вошел в оранжерею.
Когда он закрыл за собой дверь, Викки расправила плечи.
– Он, должно быть, думает, что она, несмотря ни на что, жаждет его отцовской любви.
Рэйн помрачнела.
– Она по нему скучать не будет. Оуэн об этом уже позаботился.
На этот раз Викки действительно улыбнулась.
– По нему никто скучать не будет. – Она машинально потянулась к ближайшей тени, но Рэйн остановила ее.
– Осторожнее с этим, – предупредила она, наклоняя голову. – Скоро нам этот путь будет закрыт. Наши силы почти исчезли.
Викки скривила лицо.
– Я знаю. Но для одного раза, пожалуй, будет вполне достаточно.
Рэйн кивнула.
– Да. Вдвоем мы справимся.
Они продолжили свой путь через луг и вошли в оранжерею через заднюю дверь.
– Эбби? – услышали они крик Джека сквозь нежный плеск фонтана. Из-за густой зелени они не могли видеть кузнеца, но шаги его слышали хорошо. Он подошел уже довольно близко, и, когда Викки заметила свое отражение в одной из стеклянных панелей, ей на миг показалось, что она вся горит. Ее тело окружали ярко-красные плетения, символизирующие ненависть. Они были мощными и импульсивными. Викки глубоко вдохнула. Затем она крепче сжала руку сестры, плетения которой не слишком отличались от ее собственных. Их питала жажда мести. Сердца сестер Каерхей обливались кровью с тех пор, как они потеряли Скай. Но, как и прежде, сердца их стучали в унисон.
Листья зашуршали.
Рэйн поднесла палец к ее губам. Викки кивнула. Она не издала бы ни звука.
– Эбби? Ты здесь? Я получил твое сообщение, моя маленькая художница, и я очень рад, что с тобой все в порядке. Поверь, я очень боялся за тебя, тогда, в подвале!
Голос Джека звучал откуда-то справа, и они последовали по узкой тропинке через заросли растений.
– Я не хотел пугать тебя. Это все Моран. Это он меня вынудил, но теперь остались только мы, моя маленькая Эбби!
Джека Вудса окружали черные плетения лжи, и от одного их вида Викки стало плохо.
– Давай все забудем, Эбигейл, и просто снова станем семьей, как мы всегда хотели.
Семья! У Викки судорожно сжался желудок. Да как этот человек вообще мог говорить что-то о семье? Пожалуй, когда-то давным-давно он правда был любящим отцом, но за годы без жены и дочери его душа превратилась в ледяную дыру и в нем больше не осталось любви. Лишь жадность. И зло. И целое море лжи.
– Давай-ка убираться отсюда. Пришло время начать все заново.
Викки ехидно улыбнулась и мысленно согласилась с Джеком Вудсом. Ему действительно пора убираться отсюда. Она сжала руку Рэйн, та сжала ее руку в ответ. Они поняли друг друга без слов – и вместе скользнули в ближайшую тень.
В темноте теней ориентироваться было трудно. Но сестры держались вместе. Они понимали, что могут полагаться друг на друга, и знали, что не отступят от своего, пока не отомстят. Возможно, именно жажда мести помогла им не заблудиться в холодной бездне. Именно она указала им путь к Джеку Вудсу. И вот они вышли из тени у стола с горшками растений, где обычно проводила время Скай, и теперь смотрели прямо в глаза человеку, который уничтожил три волшебных кольца и тем самым ускорил гибель их старшей сестры.
– Ну здравствуй, Джек, – зло прошипела Рэйн. Тот от неожиданности покачнулся и врезался в стол.
Во взгляде мужчины читалось удивление, и по его лицу Рэйн видела, как он медленно осознавал, что ему не следовало приходить сюда.
– Где Эбби? – агрессивно выкрикнул он и сжал кулаки. Он переводил взгляд с Рэйн на Викки, затем беспокойно огляделся. Может быть, он искал выход, а может быть, и оружие. Но ни того, ни другого он не нашел бы. – Она собиралась встретиться со мной здесь! – не снижая голоса, продолжал он и протянул им записку, которую пару часов назад от руки написала Рэйн и потом положила ее на кухонный стол в Нортфлите.
– Эбби здесь нет, – спокойно ответила Викки, касаясь плеча Джека, на которое вдруг приземлилась бабочка. Белый мотылек медленно развернул крылья, и Викки подумала о погибшей сестре. Волосы у нее были точно такого же оттенка. И сама Скай излучала такую же нежность, как и эта бабочка.
