Бастиан вздохнул. В итоге он все же простил Оуэна за это. Простил за то, что теперь все не так, как раньше. А как часто он требовал от Эбби прощения за то, что ставит свой долг выше всего остального мира. Нет, он не мог упрекнуть Оуэна, ведь и он в итоге поступил точно так же.
Тем не менее его слова снова и снова звучали у него в голове.
«Если ты заберешь ее воспоминания, то забери сразу и мои, чтобы я никогда больше не вспомнил, что ты сделал».
Оуэн бросил в воду еще один камень. По воде пошли круги.
Забыть было бы легче всего. Только нужно ли?
– Так что решил? – спросил Оуэн, отряхивая пыль с брюк.
Бастиан посмотрел на него, кивнул и с облегчением вздохнул. Он принял решение – и с этим ему придется жить.
– Я знаю, чего хочу, – сказал он, поворачивая лицо навстречу восходящему солнцу, чтобы прогнать все тени, которые мешали ему начать все заново.
Такие знакомые ощущения
Я невольно зажмурилась, когда такси завернуло на подъездную дорожку Даркенхолла, потому что меня на миг ослепило солнце. Стены из желтого кирпича возвышались передо мной, и я чуть склонилась, чтобы лучше видеть.
Я упала с лестницы…
Я потерла затылок. Вот с этой самой лестницы? Я не помнила этого падения. Всякий раз, когда я думала о лестнице, я представляла… разбитое стекло. Почему-то.
– Уоппин-Хай-стрит, – сообщил нам водитель, прежде чем затормозить перед самым входом в школу.
Флоренс попросила водителя подождать минутку, а я тем временем отстегнула ремень, вышла из машины и разгладила юбку моей школьной формы. Посмотрела на величественное поместье с просторными белыми окнами и выступами стен, в три этажа высотой, с остроконечной крышей из серой черепицы, мерцавшей в свете полуденного солнца серебристым блеском. Напротив входа простирался похожий на парк комплекс, а на юге Темза мерцала сквозь листву деревьев.
Что-то очень и очень… знакомое.
– Ну, ты в порядке? Ты справишься? – спросила Флоренс, обогнув такси. Она по-матерински погладила мою руку. – Ты очень бледная.
Я выдавила улыбку.
– Да, все хорошо, лучше не бывает. Нет, правда, я в порядке. Просто никак в голове не укладывается, что случилось.
– Все обязательно произойдет, как только ты встретишься со своими подругами.
Я нерешительно кивнула. Да, мои подруги… Эсме и Жасмин – они прямо закидали меня сообщениями в последние дни. Я потянулась к нагрудному карману своего школьного пиджака, нащупала телефон. Это был новый телефон. А старый, наверное, сломался, когда я упала.
– Я позвоню или напишу, если мне что-нибудь понадобится, – пообещала я и посмотрела на каменную лестницу с драконами на перилах. – Пожалуй, мне пора, – сказала я и потянулась за своей сумкой.
Флоренс горестно вздохнула и прижала меня к своей груди так крепко, что я чуть не задохнулась от запаха ее лака для волос.
– Я так горжусь тобой, Эбигейл, – прошептала она. – Последняя четверть года пролетела так быстро, что я уже почти ничего не помню. Мне очень жаль, что ты так пострадала, но мне кажется, сейчас тебе действительно намного лучше. И выглядишь ты гораздо сильнее, чем раньше.
Она сердечно поцеловала меня в щеку, и я незаметно прильнула к ней ближе. При этом я отнюдь не чувствовала себя сильной. Скорее наоборот. Я чувствовала, что впервые за долгое время могу быть уязвимой, и мне при этом было плохо. Я снова вдохнула, на этот раз наслаждаясь запахом лака для волос.
– Мне действительно уже пора, – проговорила я, чуть отстраняясь от приемной матери.
– Ну хорошо. Тогда иди. Я с тобой свяжусь, когда получу необходимые документы.
– Ладно. – Я почувствовала, как во мне поднимается тепло, и ласково улыбнулась. – Но ты же понимаешь, что даже после того, как ты официально меня удочеришь, я все равно могу опять упасть с лестницы?
Флоренс строго посмотрела на меня.
– Возможно. Но я очень испугалась за тебя, когда узнала об этом несчастном случае, переживала, как мать за ребенка. Значит, официально, во всех документах ты теперь должна значиться как мой ребенок. Ты так не считаешь?
– Да, как скажешь, мама, – кивнула я и быстро отвернулась, чтобы она не заметила, как сильно меня радует это слово. – Напиши, когда все будет готово.
Я поднялась по входной лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки. Погладив рукой дракона, я еще раз обернулась и помахала вслед отъезжающему такси.
«Мама», – радостно подумала я, и сердце мое словно подпрыгнуло. Стоя на лестнице, я посмотрела на школьный двор, больше похожий на парк, затем на соседнюю виллу семьи Тремблэев. Почему-то меня тянуло именно туда. Любопытство? Я почесала затылок и покачала головой.
Дверь за моей спиной вдруг с размаху распахнулась, и на улицу высыпали несколько одноклассников. Кто-то толкнул меня, оттеснив к драконам, я покачнулась и чуть не слетела с лестницы.
– Ох ты ж! – светловолосый мальчик в очках придержал меня за плечо, чтобы я не упала. – Прости, Эбби. Не заметил тебя, – он виновато улыбнулся, а потом побежал дальше, за друзьями в парк.
– Все в порядке, Колин, – заверила я его, хотя он вряд ли меня услышал. Мурашки побежали у меня по спине, и я потерла руки.
«Это Колин. Я с удовольствием познакомлю тебя с ним», – услышала я дразнящий голос у себя внутри. Я нахмурилась и посмотрела Колину вслед. Странный голос по-прежнему звучал у меня в голове.
«Думал, ты захочешь, чтобы я побольше разузнал о Колине для тебя…»
Я потерла лицо, потому что в висках вдруг сильно застучало.
«Ну же, Эбби. Кто не доест суп, тому не разрешат зависать за школой».
Тепло распространилось по моему желудку, и у меня сильно забилось сердце. Может быть, мне все-таки еще рано посещать занятия.
«Ты так и не читала свод школьных правил?»
Я точно помнила, что я на это ответила.
«Нет, не читала. Но там вряд ли написано, что за школой могут зависать только те люди, которые съели свой суп!»
– Именно так там и написано, – тихо повторила я слова, которые подсказывало мне мое подсознание. Именно так мне тогда и ответили. Мельком я посмотрела на задний двор. Что там было такого особенного?
«Может быть, ты бы пошла, если бы знала, что происходит за школой. Там школьники тайно встречаются. Обнимаются. Целуются».
Это походило на фильм, и я почувствовала на себе чей-то взгляд, нежный, соблазнительный, дразнящий, отчего мне стало жарко.
«О, так ты думаешь, что мы с Колином… мы уже готовы?»
