– Там, откуда ты, уроки истории такие же тоскливые? – прошептал Майлс.
– Нет, – шепнул Тоби. – Почему мы читаем это вслух?
– Кто знает? Я думаю, это чтобы заставить нас поверить в величие Ордена Лебедя. Почти все в Школе Мечтателей начинают в него верить к восемнадцати годам. За редким исключением. Почти всё наше общежитие не верит. Из-за Гаспера.
– Это безумие.
– Ботаника и зоология вполне неплохи. И география. Мечтать о бурях и метелях здорово.
Но сначала надо изучить детали. Состав того, что ты хочешь намечтать. Все эти атомы и электроны, эти клетки. Аминокислоты и минералы. Биологические процессы. Их так много. С утра до вечера. Слишком много давления. Провалишь экзамен – вылетишь из школы.
– Звучит трудно.
– Так и есть. Но нужно изучать детали, или то, что ты намечтал, на самом деле не появится. Будет бракованным.
Дозорный в сером плаще с жёлтыми полосами на плечах вошёл в их загончик и что-то сказал учителю.
– Класс, прошу вашего внимания, – сказал учитель. – У нас особый гость: Регент.
Пронёсся недовольный ропот, неразборчивые выкрики. Тоби и Майлс переглянулись.
– Он собирается посетить архив, – продолжил учитель. – Но сначала он хочет поговорить с вами. О дорогом покинувшем нас лебедёнке Гаспере. Регент хочет отдать дань уважения и разделить вашу боль.
– Но он же сам его убил!
– Кто это сказал?
Тишина.
– Я бы советовал вам придержать язык, если не хотите кончить как Гаспер.
Майлс покосился на огромное окно, которое вставляли на место разбитого.
– А вот и он, – сказал кто-то.
Сотни детей бросили свои занятия и повернулись ко входу.
В железные двери вошёл человек. Длинный кожаный плащ развевался у него за спиной. Его чёрные с сединой волосы открывали высокий белый лоб и ясные мёртвые глаза, которые были мертвее мёртвых глаз самого мёртвого трупа в самой гнилой и червивой могиле замкового кладбища. Убийца с жестоким ртом, вонзивший нож в живот Кертену, приставивший нож к горлу Тоби, шёл прямо к ним.
– Это он! – прошептал Тоби, дёргая Майлса за плащ.
– Кто?
– Человек, который убил Кертена.
– Где?
– Вот. – Тоби кивнул на приближавшегося человека.
– Но, – сказал Майлс, – это же Регент Маладайн.
И Тоби наконец-то понял: убийца не работал на Регента Бальтазара. Убийца и был Регентом Бальтазара. Регентом Маладайном.
20. Фадранга
Тоби бросился на пол. Он понёсся на четвереньках под партами, мимо чьих-то ног и молниеносно проскочил через открытое пространство за первый ряд книжных шкафов. Тоби полз, как ребёнок, только что научившийся ползать, как можно дальше от Регента Маладайна. Тоби полз так быстро, что его ладони слабели, выворачивались, а запястья болели. Кожаные переплёты слились в одну коричневую стенку. Лестница! Тоби, ни секунды не раздумывая, скатился по ней.
* * *
Под Ульем было темно. Окна загораживали высокие книжные шкафы. Тоби крался в их тени и не сомневался, что если Регент увидит его, то тут же убьёт. Тоби видел убийство Мечтателя, а это, похоже, в Бальтазаре считалось ужаснейшим преступлением. Но Регент хотел, что это преступление развидели – то есть, обезТобили. Ножом.
Здесь было тихо, безопасно. Это место будто глубоко задумалось о прошлом. Как гигантский старик, задремавший в кресле и видевший сны о делах минувших дней.
Альфред снова завозился, начал пинать рюкзак лапами, биться головой о его стенки и сердито мяукать. «Заткнись!» – сказал Тоби. Альфред не заткнулся. Тоби, недовольно ворча, выпустил кота наружу и приказал ему быть тише утреннего тумана. Альфред метнулся за книжную полку.
– Альфред! – хрипло позвал Тоби. – Вернись!
Сами собой загорелись синие камни-светильники. Из Улья по лестнице спускались двое. Альфред снова оказался рядом с Тоби, но тут же побежал вдоль книжных полок, и на этот раз Тоби побежал за ним. Кот привёл мальчика к лестнице. Тоби перелетал по нескольку ступенек за шаг. Внизу оказалась ещё одна лестница, и Тоби помчался дальше вниз, этаж за этажом, пока не достиг самого нижнего. Казалось, что они глубоко под землёй. Здесь не было никакого света, кроме того, который шёл от синих камней в конце коридора. Двое из Улья шли за Тоби. Тоби и Альфред помчались к свету. Они пролетели много запертых дверей, но, наконец, нашли открытую. Шаги всё ещё приближались. Тоби зашёл в комнату.
Справа перпендикулярно стене стояло четыре высоких книжных шкафа. Слева было открытое пространство с большим столом, за которым стояло четыре стула. К стене был прислонён внушительный сейф. Мальчик и кот спрятались в самой глубокой и тёмной тени за книжными шкафами. Тоби слушал собственное дыхание: быстрое, неглубокое. Шаги приближались. Двое вошли в комнату. Тоби едва дышал. Альфред распластался по полу.
Вошедшие не разговаривали. Что-то щёлкнуло. Завертелось и застучало колёсико на сейфе. Огрызнулась металлическая ручка. Раздался шорох, как будто кто-то раскладывал бумаги по столу.
– Прошу, сир, – сказал женский голос. Он звучал так, будто губы и весь рот у его обладательницы пересохли.
– И этот документ всегда заперт? – спросил суровый хищный голос, выискивающий слабость.
– Да, сир.
Раздался скрип отодвигаемого стула, и снова суровый голос:
– Что-то ещё?
Женщина явно нервничала. Тоби слышал, как она пытается сглотнуть.
– Я… Я могу подождать вас наверху, сир?
– Будьте так любезны.
Женщина ушла. Её каблуки щёлкали по коридору, пока звук не растворился вдали. Около шкафов появился мужчина. Разум Тоби забил тревогу. Кровь в его жилах потекла ощутимо быстрее. Это был Регент Маладайн. И чтобы увидеть мальчика, ему всего-то нужно было повернуть голову на девяносто градусов. Регент откинул полы своего плаща и сел за стол.
Тоби старался не двигаться. Даже не моргать. Он слышал, как сердце колотится у него в груди, как стучит в висках кровь. Он слышал, как от каждого вздоха шуршит одежда.
Тоби был уверен, что Регент Маладайн уловит тепло, исходившее от его тела. Учует его запах. Всем своим естеством Тоби желал, чтобы Альфред не двигался.
Убийца запустил руку во внутренний карман своего плаща и вытащил что-то – Тоби не видел, что. Предмет скрипнул. Регент Маладайн надел очки. Его волосы были уложены воском, Тоби видел следы расчёски.
Регент, похоже, очень заботился о своём внешнем виде, и его причёска специально выделяла узость и бледность его лица. Он был такой бледный, будто его кожи никогда не касался свет солнца. Его губы были тонкими, без кровинки, будто он пользовался специальной бледной помадой. Тоби даже подумал, что Регент пытался выглядеть готично с этой своей бледностью и в этом кожаном плаще. Но интерес Регента Маладайна к смерти был не романтическим, а убийственным.
