Грэм
Держать этот меч удивительно легко. Даже сейчас чувствуется, что он превосходно сбалансирован.
Его вес означает, что им можно наносить ужаснейшие удары по голове и телу. В битве при Престонпансе (которую мы воссоздали в «Чужестранке») большинство убитых британских солдат было найдено со снесённой начисто верхней частью головы, словно верхушкой варёного яйца, или и вовсе попросту разрубленными напополам. [Сэм. Вот она, по-настоящему жуткая сторона Грэма, ну разве не так?] Мне довелось как-то раз наблюдать за таким мечом, когда им рубили мясо. Он пробил его целиком – насквозь по диагонали. [Сэм. Просто обычное воскресенье для Большого Гэ.]
Сэм
Теперь он держит бокал якобитов, точь-в-точь как Мег Райан. «Ваааау!» На очереди ещё немало тяжких охов-вздохов. Мне нравится его энтузиазм, он заразителен. Для меня достаточно, чтобы вежливо отойти подальше.
«Ооо, а на ножке бокала – спиральный узор. Это удивительно красиво, а на вес… и вообще он выглядит так, будто его сделали всего на прошлой неделе».
Джимми «Куст» указывает на белую розу, которая, как он объясняет, была секретным символом Красавчика принца Чарли. «Он поднял штандарт в Гленфиннане, и его армия маршировала к Форт-Уильяму, когда по пути они прошли через поле белых роз в Фассферне. Принц велел своим солдатам носить белые розы на шляпах, чтобы, когда дело дойдёт до сражения, видно было, кто твой друг, и не нападать на него».
Совсем как эмблема (или значок клана) – обычно с растительной символикой, о которой Чарли «Цыплёнок» Аллен рассказывал нам, говоря о Битве Рубашек. Никто не смотрел на килты, все знали, кого нужно защищать, глядя на цветы или веточки на головных уборах.
Значимость белой розы воскресил в памяти Эндрю Лэнг, поэт неоякобитского направления (1844–1912), который написал стихотворение The Bonnie Banks of Loch Lomond («Прекрасные берега Лох-Ломонд»). Вот – его стихи о белой розе:
День Белой Розы
(10 июня 1688)
То был день веры и цветов,
И день бессмертной чести,
Надежды день неведомых часов,
Скорбящей преданности.
И чёрный дрозд пел во дворе,
Весной насвистывала птаха
О дне заката Белых Роз,
И о закате дней монарха.
Те розы белые теперь
На вересковых пустошах безлюдных,
И на лугах равнин внизу,
И дальний парус в синеве морской…
Но где-то после сумрака ночей
Явит ли утро перед нами
Владыку верных белых роз,
Лицо законного короля?
(Перевод Н. Гамовой)
Среди якобитов было и множество прочих секретных символов, при помощи которых они могли подать знак, начиная от покраски домов в розовый цвет и заканчивая знаменитым секретным тостом за «Короля – над водой». Произнося его, верные последователи Чарльза Стюарта проносили свои бокалы над сосудом с водой, например над чашей для омовения пальцев – и именно поэтому на военных ужинах воду обычно уносили до тостов верности. В «Чужестранке» вы можете увидеть этот момент с Джейми Фрейзером во втором сезоне, и на якобитских бокалах там есть секретная эмблема розы. Ещё он носит там небезызвестные теперь французские сапоги высотой до колена, все в пряжках, на которые уходило добрых 10 минут по утрам, ведь на каждом сапоге по 14 застёжек… что, кстати, весьма затрудняло и постановку «интимных» сцен. (Как это, интересно знать, Джейми мог так быстро избавиться от своих сапог?). Они продержались целых два сезона, включая путешествие за океан на Карибы и в Америку.
Мы с Дунканом Лакруа входили во французский бордель, одетые в наши новые – только с иголочки – лучшие французские костюмы по последней моде, чтобы попасть на секретную встречу с его королевским высочеством принцем Чарльзом Стюартом. Помню, как съёмки шли четыре дня на площадке в студии в Камбернолде (неподалёку от Глазго), в совершенно адском пекле. Там были обустроены декорации, изображавшие первоклассное заведение мадам Элизы, где нас должны были развлекать пышногрудые девицы и разнокалиберные фаллоимитаторы в огромном ассортименте. Согласно Дункану, или, быть может, Мурте, французы были «жалкой кучкой людишек, которые не могут удовлетворить своих женщин». Вот никуда его нельзя взять с собой! Несмотря на резкие слова, Джейми завоёвывает доверие Чарльза Стюарта, которого блестяще исполнил Эндрю Гауэр, – слегка бесноватым, с дефектом речи и навязшей в зубах фразочкой «Помяните моё слово!». Фанаты теперь во время просмотра второго сезона играют с выпивкой – по порции алкоголя на каждый раз, когда принц произносит эти слова. Напиваются они при этом удивительно быстро. Больше смысла заключают в себе слова «Король – над водой»
[32], ведь это секретная якобитская присяга, обозначающая верность Чарльзу Стюарту. Во Франции Джейми пытается остановить восстание, ведь ему известно из истории будущего, что оно приведёт к поражению якобитов и множеству потерянных жизней. Во время одной из таких сцен – кажется, это тоже было в борделе, хотя не могу найти этот момент, может, в итоговой версии его вырезали?
[33] – персонажи приносят клятву, пронося над чашей свои бокалы с якобитской эмблемой.
А вот теперь и мы собираемся «за море» – на остров Эйлен-Мунде, что в озере Лох-Левен
[34], где находятся три сотни могил клана МакДональд и, согласно преданию, захоронен сам вождь клана – МакЙен. «Их хоронили на острове, чтобы тела не откапывали волки», – объясняет Джимми, пока мы выезжаем. «В те времена в Шотландии ещё водились волки. А также медведи, рыси и дикие кошки».
Не хватало всех этих стычек, междоусобиц, сельского хозяйства на крайне бедных почвах, голода, болезней и общих тягот жизни в те времена, так ещё и волки! Жизнь и впрямь была опасной. Предположительно, последнего волка в Шотландии застрелил в 1680 г. сэр Эван Кэмерон – и было это в Килликранки, округ Пертшир. Но многие считают, что небольшие популяции волков сохранялись здесь вплоть до XVIII века, а рассказы о встречах продолжались даже до второй половины XIX столетия. Представляю себе, как вой одинокого волка эхом разносится по долине.
Мы подъезжаем на фургончике вплотную к берегам озера Лох-Левен, чтобы поймать лодку, направляющуюся к островам Гленко
[35]. Я хлопаю в ладоши. Пора уже привнести немножко экшена и лёгкого расположения духа! Всеми правдами и неправдами я ухитрился раздобыть новёхонький двухместный каяк, который прикреплён к нашей машине вместе с велосипедами и всяким прочим разнообразным скарбом. Я много ходил на каяке в прошлом и вполне уверенно чувствую себя на воде, но не хочу показывать этого Грэму. «Чем больше он паникует, тем лучше для шоу», – думаю я. Но, быть может, я зашёл чересчур далеко.
