Хотя остров и необитаем, на нём есть древняя часовня, впервые построенная Св. Финтаном Мунну в VII веке. Последняя служба была проведена в ней в 1653 г., а последнее захоронение на острове состоялось около полувека назад. Мы буквально окунулись в прошлое. Это весьма необычное ощущение: единственные обитатели острова – чайки, и сейчас они кричат на живых. Осознание того, что мы идём точно той же тропой, которой шли прежние жители, неся останки своих любимых, павших в битве или сгинувших во время резни сотни лет тому назад, приводит в изрядное замешательство.
Наш проводник разъясняет, что в зависимости от статуса кого-то могли просто положить на землю, а тех, кто поважнее – похоронить, закопав, но только вот глубины здешних почв едва хватало на то, чтобы покрыть останки. Слава богу, в высокой траве не видно скелетов, но мы стараемся идти точно по тропе, чтобы ненароком не наступить… на кого-нибудь.
Надгробия возрастом в несколько сотен лет выглядят так же непокорно, как и погребённые под ними люди: все наклонились под разным углом, а многие полуразрушены от времени. Нас приводят к одному из них, надпись на котором гласит:
Моё время вышло –
Твоё ещё идёт.
Будь мудр с ним,
Твой час грядёт.
Грэм. Не могу не обыграть момент чёрного юмора из могилы. На моём надгробии будет высечено: ВИНИТЕ СэмА ХЬЮЭНА.
Хм… может, мне и не стоит так бесцеремонно задирать нежные чувства моего друга? Думаю, что постараюсь быть с Серым Псом помягче. Мы вместе наслаждаемся умиротворённым и прекрасным закатом, чувствуя радость, что можем разделить этот момент с теми, кто покоится в этих могилах. Я смотрю на своего хорошего друга и улыбаюсь. Вместо того, чтобы тоже ответить улыбкой, он глядит на меня с недоверием. Всё, что ему нужно было, – это улыбнуться. Но он этого не сделал, так что я немедленно решаю, что продолжу донимать его всю оставшуюся поездку.
Пока мы карабкаемся обратно к лодкам, я запрыгиваю на борт той, где съёмочная команда, и открываю бутылку виски, чтобы разделить её со всеми. «А Грэм где?» – спрашиваю я, сидя на палубе. Теперь мне видно, как он влезает в маленькую лодочку, хватаясь обеими руками, а его спасательный жилет сбился при этом набок. А, ну можно не волноваться. Мистер Умник-Благоразумник сам за собой присмотрит. «Твоё здоровье, Грэм!» Мы поднимаем наши кружки, а лодка тем временем набирает ход, оставляя Грэма в ужасе от того, что он упустил виски и остался один на один в медленной лодочке с мрачным гидом. Кто не успел – тот опоздал!
Остаётся только дождаться того момента, когда он узнает, что я запланировал для него на завтрашний день. Я хмыкаю в свой бокал.
Глава 6. Восхождение на гору
Гора теперь уж не бездушная твердыня,
Но образ страха древнего, как мир,
Рождённого во тьме и хаосе ветров
Среди грохочущего бурно неба —
Как нечто согбенно-суровое, огромное,
Перед ногами чьими стонут злые волны.
Джордж Стерлинг. «Ночь на горе»
(Перевод Н. Гамовой)
Сэм
Это был знаменательный день, и Грэм жутко проголодался. Неудивительно. Приняв по-быстрому душ и сменив одежду, я нахожу его уже за столом в ресторане нашей гостиницы, изучающим карту вин. Он знает, что собирается заказать и какое вино к этому подойдёт. Ну конечно. Официантка приносит ему огромный бокал совиньон блан, и я вижу, как он на глазах расслабляется, переходя из состояния чопорного деда к своему более добродушному и жизнерадостному облику.
Я заказываю виски «Обан» (чистый алкоголь Нагорья с морского побережья), пока остальные спускаются к ужину. Венди шлёпает свою сумку на соседний со мной стул, а с другой стороны сидит Алекс Немец. У Грэма рядом Мишель и… Дункан Лакруа, который возвещает о своём прибытии громким «Добрый вечер, засранцы!». Никто не знал, что он по-прежнему здесь. Да ещё и за наш счёт.
Дункан заправляет салфетку за вырез своей футболки и начинает пристально изучать меню. Я прямо-таки вижу, как они с МакТавишем готовятся пуститься сегодня в кулинарный и алкогольный разнос. Они ездят вместе на небольшие романтические выходные и устраивают вылазки для дегустации всяких деликатесов, – не то чтобы я завидовал, но меня они ни разу не пригласили. На самом деле, думаю, дело заканчивается тем, что Дункан превращается одновременно и в помпезную няньку для детей Грэма, и в постоянно проживающего в доме повара, который готовит почти все ужины, пока Грэм сидит, откинувшись на спинку кресла с хорошим вином. Какая романтическая парочка!
А что, интересно, Лакруа делал весь день?
Венди словно читает мои мысли. «А ты чем там занимался, а, Мурта-паренёк?» – вопит она во всю мощь глазговского акцента.
Лакруа. Поднимался на гору, гонял овец, занимался сексом…
Венди. Ах ты, ягнёночек!
Венди смеётся во весь голос и хлопает Лакруа по ладони. Когда команда садится за выпивку, юмор классическим образом начинает соответствовать обстановке. Венди заказывает виски «Джек Дэниэлс» с колой, пока нос Лакруа торчит в карте вин. Он советуется с Грэмом. «Да, я тоже думал насчёт вот этого. Великолепный выбор, Дункан», – говорит Грэм, одобрительно кивая.
«Бутылочку Domaine Jean Monnier & Fils Puligny-Montrachet», – произносит Лакруа на превосходном французском, глядя мне прямо в глаза и приподнимая косматую бровь. Я салютую ему в ответ бокалом виски, и мы заказываем еду. Я сейчас месяц вегетарианствую, поэтому выбираю жареные овощи с грибами. Злоупотребления начинаются вскоре и идут одно за другим…
МакТавиш и Лакруа заказали целый пир. В мыслях я отмечаю, что на «Люди в килтах-2» бюджет надо будет удвоить, чтобы хватило на удовлетворение вкусов Роскошествующего МакТавиша.
Грэм жадно и быстро поглощает: гебридский эскалоп, соус тартар из водорослей, пюре из сельдерея, жареную атлантическую треску с хрустящим луком шалот, похлёбку с моллюсками и фенхелем, мусс из розового картофеля и порцию пряной брюссельской капусты с хрустящим беконом. Сырную тарелку с чеддером с острова Малл, включая сыры с плесенью Hebridean Cheese, Highland Minger и Blue Murder Cheese с овсяными лепёшками и кисло-сладким сливовым соусом.
Чтобы промочить горло и запить это всё, две бутылки белого к первой перемене блюд (вместе с Лакруа), и парочку бутылок красного – для сырной тарелки. Я пью пару порций виски и после присоединяюсь ко всем в баре пропустить рюмочку на ночь. Весьма недёшево обходящийся нам Грэм теперь заваливает нас баснями об «одном эльфе» из «Хоббита», который буквально с ума сходил на съёмках сцен битвы, страдая от «красного тумана». «Он просто срывался на каскадёров; совершенно непредсказуемый тип». Мне всегда казалось, что актёр, о котором идёт речь, весьма щуплый, словно его мало кормят, но Грэм говорит о нём как будто о Шварценеггере.
