Я хочу поделиться опытом своих тренировок и рассказать, как я встраиваю их в повседневную жизнь, – мне просто необходимо поддерживать форму на высоком уровне и и соблюдать правила здорового питания (за исключением только виски) по роли в сериале, поскольку Джейми – мускулистый воин-горец, и я по контракту обязан проводить изрядное количество времени полуобнажённым! Бег составляет часть моих тренировок, у меня есть тренер, который проверяет их каждую неделю и составляет план. Мне нравится бегать почти каждое воскресенье от 10 до 20 миль (16–32 км), в зависимости от того, на какой стадии тренировок я сейчас нахожусь. Я немало бегал от Глазго по дороге West Highland Way. Она поднимается на Коник-Хилл
[78] и идёт дальше на берега озера Лох-Ломонд. Моя мечта – пробежать ультрамарафон по всей этой трассе – забег на сотню миль по горам.
Я смотрю на Грэма, который корчится на своём сиденье, одетый в твид, в то время как пробегающие мимо люди кричат на него и колотят по стенам фургончика – он и впрямь воплощает в жизнь свою мечту, и ведь это сделал я. Интересно, может, пригласить его как-нибудь на двухчасовую тренировку по бегу? Но Серый Пёс не из бегунов. И всё же он в отличной форме. Он ездит на велосипеде и гуляет по горам, но не думаю, что у него хватит терпения на то, чтобы бежать длинную дистанцию (а можете себе вообразить то количество еды, которое ему придётся съесть?). На самом деле, я не думаю, что вообще хоть когда-нибудь видел, чтобы он бежал. Он просто может быть «чужестранным ответом» Роджеру Муру, который известен тем, что никогда не бегал в фильмах. Он считал, что выглядит нелепо, так что все сцены бега в фильмах про Джеймса Бонда выполняли его дублёры.
Во время первого года работы в «Чужестранке» я попросил устроить тренажёрный зал в студии (у нас была небольшая комнатка с подвесками для грузов, и я докупил ещё кое-какое оборудование). Время от времени там можно было увидеть и Грэма, кряхтящего и отчаянно потеющего. Я предложил ему позаниматься с моим тренером. После первого же занятия он не возвращался больше никогда, жалуясь на то, что упражнения были «опасными». Как бы то ни было, я видел его за тренировками вместе с его тренером в Лос-Анджелесе, весьма интенсивными, и 100 %, что Серый Пёс всегда хочет выложиться по полной (но на очень краткое время).
Один из марафонцев орёт на Грэма: «М*дак!»
«Неет, неет, о боже…» – взвизгивает он. Я машу бегунам, надеясь, что ободрение позволит им простить нас. «Удачи! Извините!» – вяло подбадриваю я их, пока наконец последний из этой толпы не прошлёпал дальше. Потом я переключаю фургончик на задний ход и отчаянно пытаюсь убраться с дороги. Чем-то это напоминает сцену из «Остин Пауэрс» – поворот в сорок семь приёмов.
Грэм выдыхает через нос, и его плечи, что были задраны к ушам, опускаются. Чуть-чуть. «Хуже уже некуда!» – бурчит он.
«Ну, боюсь, есть куда», – отвечаю я, по-прежнему пытаясь вытащить чёртов фургончик из ворот. «Придётся нам ехать на велосипедах». Его неверящий взгляд просто великолепен. Мы бросаем фургончик, теперь окончательно застрявший в воротах, снимаем наших двухколёсных коней с багажника и запрыгиваем на них. «Ну, кто быстрее?» – и я пускаюсь в путь, оставляя Её Светлость пыхтящим, кипящим от негодования и просто злящимся на весь мир.
Грэм
«Подъезжайте тогда на велосипедах», – говорит Мишель по рации. Ох уж эти велосипеды. Такие, на которых мог ездить викарий в крохотной деревушке годах в 1930-х. Голландской деревушке, где ни холмика, ни чего-либо подобного. По причинам, лучше всего известным только Сэму, все наши виды транспорта (каковых немало) кажутся выбранными по принципу отчаянной непрактичности и общей раздолбанности.
Итак, мы с Сэмом вылезаем из «Фиат»-геморроя и стаскиваем велосипеды с задней стойки. Ну хорошо, Сэм снимает велосипеды. Я подбадривающе улыбаюсь ему. Я не уверен, насколько вы, читатели, знакомы с велосипедами. Сегодня их делают и из углеродного волокна, с невесомыми тормозами, и даже с амортизаторами, и определённо, с коробкой переключения скоростей – порой даже до 21 скорости, просто чтобы вам было легче въезжать на всякие неудобные склоны. Можно купить даже электровелосипед. Наши же были сделаны из железа, и на них навешено ещё больше железа. Если даже у них когда-то и были тормоза, их давным-давно безжалостно отрезали, так что теперь они напоминают куски ржавеющей сельхозтехники на двух колёсах.
Мы протискиваем велосипеды сквозь крошечный просвет между фургончиком и воротами, а всё это время туда пытаются пробраться и остальные марафонцы.
В этот момент мы впервые увидели склон. Ничего особенно ужасного, но когда ты собираешься взобраться на транспортное средство, которое выглядит так, словно было построено во времена Промышленной революции XIX века, крутым кажется каждый склон. Особенно если вы в твидовом костюме! Наша команда уже наверху, и им нужны кадры, где будем только мы одни, едущие вверх по холму.
Мы ждём перерыва в череде тяжело дышащих бегунов и по команде «Мотор!» трогаемся с места. И я, и Сэм очень любим посоревноваться, так что оба включаемся в игру. Хьюэн меня обходит. Я его за это ненавижу.
«Это было замечательно! Давайте попробуем ещё раз», – говорит Мишель.
За что?
Мы возвращаемся к воротам. Марафонцев там ещё больше. Не было печали, да сколько их там вообще? Они что, заблудились? Или бегают кругами? Дубль два. «Мотор!» Снова давим на педали. Сэм снова меня побеждает. «Это было хорошо. Определённо, лучше» (По какому, интересно, критерию?) «Ещё разок, пожалуйста».
Вообще-то я уже достаточно давно в киноиндустрии, чтобы понять, что «ещё разок» на самом деле означает «ещё двадцать раз». Питер Джексон (режиссёр «Хоббита») произносил эту фразу прямо перед тем, как мы делали ещё тридцать дублей. Минимум.
Я просто чувствую надвигающуюся судорогу.
Мы едем снова. Ещё больше марафонцев. Мы ждём, а после срываемся в путь вверх по холму в третий раз. Я весь взмок в своём твиде. К тому времени, как мы сделали ещё пять дублей, ноги мои уже готовы закричать, а сам я выгляжу так, будто меня поливали из брандспойта. К последнему дублю я уже начинаю разлагаться.
Сэм в роли короля Дункана:
Приятный вид у замка, воздух чист
И нежен, будто хочет ублажить
Он наши чувства.
Сэм
Именно это Дункан сказал Банко перед тем, как был жестоко убит прямо в собственной постели. Прямо здесь. [Привет, Грэм на связи. На самом деле, Дункан и Банко стояли перед замком Макбета в Инвернессе, а не Кавдоре, построенном в XIV веке, но идею вы уловили.] [Спасибо, профессор МакТавиш.]
Багряный флаг неистово бьётся на ветру высоко над зубчатой стеной с бойницами замка Кавдор. «Это что, китайский флаг?» – спрашивает Алекс с ещё более явственным, чем обычно, немецким акцентом, быть может, из-за виски, употреблённого на «производственном совещании» вчера вечером. «Наверное, это какое-то новшество, постарайтесь, чтобы оно не попало в кадры», – инструктирует он оператора.
