Грэм закрывает книгу. Пришло время чая, и рядом с той, у которой безупречные пальцы, оказывается огромный стеклянный заварочный чайник, и пар идёт из носика (у чайника, не у леди), и жидкость в нём желта и неповторима. Перед тем как мы продолжим нашу беседу о леди Макбет, королеве, что в ответе за отравление стражи Дункана, леди Кавдор берёт серебряное ситечко и разливает сверкающую жидкость по трём фарфоровым чашкам. Я нюхаю чай с подозрением и краем глаза гляжу на Грэма. Но он пребывает в забвении, таращит глаза и покорно улыбается. Вот он делает огромный глоток, не спуская с неё глаз. Теперь он в своей стихии, окружённый историческими артефактами и загадочной женщиной, так что я его потерял. По крайней мере, если он вдруг откинется, я буду знать, что чай отравлен.
«Домашний чай с имбирём и лимоном», – мурлычет леди. Её глаза светятся остроумием, интеллигентностью, и, подобно Каа из «Маугли», гипнотизируют. «Чай не отравлен, – смеётся она, – ну, я полагаю». Я притворяюсь, как будто отпиваю глоточек, и позволяю себе расслабиться. Думаю, если я помру, тут же всё записывается на камеру, так что у нас будут доказательства. Если только, конечно, она не укокошит заодно и всю съёмочную команду.
Мы задаём несколько вопросов, и она с придыханием вспоминает историю о том, как Кэмпбеллы пришли в замок Кавдор в XVI веке. «Мюриэл Калдер была ребёнком, появившимся на свет после смерти родителя, её отец был убит в сражении. Будучи наследницей, она сразу же оказалась под опекой короля и Кэмпбелла, графа Аргайла (позднее – герцога), бывшего правой рукой короля – как и всегда были Кэмпбеллы, – и тот сказал королю, что хотел бы сберечь эту наследницу для своего сына, если можно, пожалуйста. Ну и конечно, король согласился. А Калдеры не были рады этому (особенно оба дяди Мюриэл). Поэтому старый Аргайл дождался, пока девочке не исполнится четыре года, и осенью 1499 г. решил её похитить, просто на тот случай, если «Калдеры решат втихаря разделаться с ней». Пока она жила вместе с бабушкой в близлежащем замке, стало очевидно, что Калдеры собираются сжечь его дотла, так что бабка попросила няню «положить ключ в огонь». Когда он раскалился, они заклеймили бедную малышку со спины. Предположительно, нянька сообразила, что к тому моменту, как девочка достигнет возраста замужества – четырнадцати лет – клеймо станет неразличимым. «И вот нянька откусила кончик мизинца на левой руке девочки».
Просто средневековая Мэри Поппинс.
Кэмпбеллы, возглавляемые Инверливером, выкрали Мюриэл. «Они переодели её в чужую одежду, а в её платье нарядили сноп овса (для приманки)». Дяди Калдер пустились в погоню (с превосходящими силами), преследуя «ребёнка». А Инверливер отправил Мюриэл с шестью людьми и вернулся сражаться с Калдерами в Далтуллихе, что неподалёку от Стратнейрна
[83]. То было кровавое сражение, и погибли многие, включая и нескольких сыновей Инверливера.
«Мюриэл привезли в замок Инверари (родовое гнездо Аргайлов), где и выдали замуж за второго сына герцога в 1510 г. Это был очень счастливый брак, и они перебрались жить в Кавдор, у них было десять детей, а умерла Мюриэл в преклонном возрасте семидесяти пяти лет, пережив к тому моменту большинство своих отпрысков. Вот так Кэмпбеллы и пришли в Кавдор», – рассказывает она, царственно поднимаясь.
Мы спускаемся вниз, чтобы посмотреть на скалу, на которой выстроен замок. Из этой скалы растёт падуб. «Насколько мне известно, это единственный замок в Британии, построенный вокруг священной скалы, из которой растёт дерево», – говорит она. Это момент прямо как в «Игре престолов». В этой леди действительно есть что-то необычное – в её манерах, осанке и грации. Белая ведьма, или по меньшей мере человек, верящий в хорошую энергию, как мы узнаём, она ведёт дела замка с целеустремлённостью и силой. Как и давние предки её супруга, Кэмпбеллы были народом ушлым, но враги им не доверяли. Сама фамилия Кэмпбелл восходит к прозвищу, которое означает «кривой рот», заимствованное из гэльского cam (кривой) и beul (рот).
Пока мы стоим на парапете с бойницами, подхлёстываемые порывами ветра, леди объясняет, почему флаг красный. «Это флаг буддистских молитв, и он посылает в мир хорошую энергию», – объясняет она. И как ни пытался я сопротивляться её магнетизму, всё же чувствую, как меня начинает захватывать притяжение этой женщины, этого замка и клана. Ухоженная территория, обнесённые стенами сады, огромный лес (с самыми высокими деревьями в Европе и остатками древних каледонских лесов), копия лабиринта Минотавра из дворца в Кноссе на острове Крит с миниатюрной фигурой самого чудовища – это просто захватывающее место.
Мне только хотелось бы, чтобы ворота были пошире.
Глава 9. Круг жизни
Ибо такова уж особенность шотландцев всех степеней и положений… они до двадцатого колена передают в роду живое чувство единства с умершими.
Роберт Льюис Стивенсон
(Перевод Н. Гамовой)
Сэм
В послеобеденное время погода начинает понемногу меняться. Ветер завывает в Клава-Кернсе, захоронении бронзового века с пирамидами камней и стоящими камнями неподалёку от Инвернесса. Керн (cairn) – это рукотворная куча, или пирамида, насыпь из камней. Кэмерон МакНиш, наш проводник, приезжает на своём электровелосипеде неоново-жёлтого цвета. «А вот и человек Нагорья собственной персоной», – тепло приветствую я его. Великолепный рассказчик, автор политических очерков, писатель, радиоведущий, легендарный путешественник по горам и альпинист, Кэмерон знает о ландшафтах Шотландии больше, чем кто-либо другой, ведь каждый дюйм здесь пройден им по нескольку раз. Он обошёл все 282 мунро трижды, а также совершил восхождения на многие культовые горы по всему миру, включая вершины в Альпах, Пиренеях, Испании, Исландии, Северной Америке, Словении, России, Гватемале, Корсике, Иордании и Турции.
Я вижу, как Грэм разглядывает электровелосипед с пренебрежением. Приверженец традиций и убеждённый технофоб, Грэм даже ухитрился несколько раз потерять начало этой книги, неспособный «поделиться» обычным гугл-документом. Мы перепробовали Word, Pages и в конце Google Docs, перед тем как он предал свой компьютер огню и вернулся к перу и чернилам. Когда мы впервые устроили сеанс видеосвязи в Zoom, ему потребовалось просто невероятное время на осознание, что беспроводные наушники не нужно никуда подключать! Но зато у него изумительный каллиграфический почерк и он умеет играть на лютне.
Представляю себе, как он сочиняет свои разделы при свете свечи, сгорбившись над ржавой печатной машинкой, словно Скрудж Макдак, водрузив пенсне на кончик носа и попивая превосходное пино-нуар. Мобильные телефоны преданы анафеме лысеющим трагиком, а Интернет – это дьявольские козни. Я не удивился бы, даже если бы в один из таких дней получил от него телеграмму с почтовым голубем, где он просил бы меня отстать.
