Он был известным двойным агентом, шпионя как для якобитов, так и для ганноверцев
[103], – вспомните лорда Сандрингема из «Чужестранки» (великолепно переданного Саймоном Каллоу), который играл в политические игры ради собственных целей, упиваясь неприятностями и садистскими последствиями того, что он натворил. Наш хозяин, Джон МакКензи, рассказывает нам, что не кто иной как Старый Лис убедил его предка «выступить в поддержку» Чарльза Стюарта, передав Джорджу, третьему графу, меч его прапрадеда, носивший имя «меч-триумфатор клана МакКензи». Ну и как же тут возможно отказать?
После Каллодена Красавчик принц направился в сторону гор, а Ловат переплыл в лодке через озеро Лох-Несс, где подагра и артрит воспрепятствовали его побегу, и его пришлось нести «на носилках» (мне представляется что-то вроде закрытого портшеза!). Если портрет, изображённый Хогартом, достоверен, он обладал весьма избыточным весом, так что дело это было небыстрое. По слухам, он останавливался в нескольких местных замках, включая Лауд и Кавдор (в тайной башне), пока его наконец не обнаружили прячущимся на островах озера Лох-Морар.
В конце концов он встретил свою смерть на эшафоте на холме Тауэр в четверг 9 апреля 1747 г. Это был официальный государственный праздник. Десятки тысяч человек собрались посмотреть на это событие. В сам этот день Фрейзер был особенно требовательным к тому, как он выглядел, оставаясь щёгольским вождём клана до самого конца. Он отослал обратно свой парик, потому что на нём было слишком мало пудры. Он сказал, что если бы у него была бархатная куртка, то он надел бы её, отправляясь на плаху. Так сделал МакШимих Мор, «сын великого Саймона». Они с боем прокладывали свой путь на побережье Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем; один из предков Ловата был камергером Роберта Брюса. Другой же был соотечественником Уильяма Уоллеса, разделившим его участь повешения, утопления и четвертования. Таковой должна была стать и судьба Саймона, но она была заменена простым обезглавливанием.
Во время подготовки к казни деревянный помост, построенный специально для этого случая, развалился под весом зрителей, сокрушив и переломав несколько дюжин людей, девять из которых погибли.
Когда лорду Ловату сообщили об этом, он рассмеялся: «Отлично, чем больше бед – тем лучше развлечение». Каков остряк! Считается, будто он счёл это настолько смешным, что выражение «laughing your head off»
[104] происходит именно от его казни.
Наконец узнику было доставлено послание: «Топор требует твоего тела». (Не то послание, которое хотелось бы получить. Оно весьма недвусмысленно.) Он вышел, держась прямо, шутя и улыбаясь, когда восходил на эшафот, отказался от предложенной ему помощи, задержался на самом верху помоста, проверив остроту топора, и заглянул в ожидающий его гроб, словно прогуливаясь по особенно мрачному рынку. В своём завещании он оставил указания, что на его похоронах должны играть волынщики Джона ОГроутса из Эдинбурга, а местные женщины должны петь ему похоронный плач (кельтскую заупокойную песню, включающую похлопывания в ладоши, завывания, покачивания из стороны в сторону и выдирание волос – странным образом ровно всё то, что я проделываю всякий раз, когда работаю с МакРыжиком).
Он поговорил с палачом и опустился на колени, в то время как двое помощников расстилали перед ним багровую ткань, чтобы поймать его голову, когда она слетит с плеч. Палач поправил Ловата, и они продолжили беседу. Он поднял свой платок, чтобы помолиться; когда он его уронит – то будет время палачу нанести удар. Среди его последних слов была строка из римского поэта Горация: Dulce et decorum set pro patria mori («Умирать за родину сладко и почётно»). Он умер, в собственных глазах оставаясь патриотом Шотландии.
Он вытянул свою короткую и толстую шею и меньше чем через минуту уронил платок. Голова его была отрублена одним ударом, и ему принадлежит мрачная честь стать последним человеком, обезглавленным в Британии. Согласно приказу, его останки должны были быть захоронены в Тауэре, но ходит легенда, будто бы его тело было тайным образом похищено и отвезено в склеп в Уордлоу, Киркхилле, что неподалёку от Инвернесса. Как бы то ни было, в 2019 г. судмедэксперты установили, что обезглавленное туловище в гробу Старого Лиса было на самом деле телом состоятельной дамы XVIII века, и это означает, что хитрый лорд Ловат продолжает дурачить нас даже из могилы!
Изучение истории Ловата даёт нам изумительный взгляд на жизнь горского вождя в конце XVII – начале XVIII века. Однажды он сказал о своей родне, что «кланы Нагорья не считали себя связанными буквой закона, как жители низин вокруг Инвернесса, но каждый почёл бы за честь и храбрость перерезать глотку или вышибить мозги любому, кто осмелился бы потревожить покой их лэрда».
Потомки именно таких людей впоследствии колонизовали мир и помогли построить Британскую империю. В известной вражде между Мюрреями и Фрейзерами Саймон не тратил времени попусту. Дело началось с того, что он попытался жениться на Анджеле, наследнице Мюрреев (а она тогда едва-едва достигла подросткового возраста). Чтобы не позволить этому случиться, матушка несчастной Анджелы вместе с маркизом Атоллом исхитрились увезти прочь юный объект вожделений Ловата. Взамен за пощаду при удобном случае Мюрреи отправились в суд и провозгласили, что Фрейзеры поднялись «в открытом и очевидном восстании». Это было обвинение в преступлении, каравшемся смертной казнью.
Они попросили о «Патенте огня и меча», – таком же, что был выдан предку Джона МакКензи, Наставнику Кинтайла. Это буквально означало полную боевую готовность в нападении с земли, воздуха или воды – и возможность ядерного удара
[105], – которая позволила бы солдатам войти на земли Фрейзеров, убить любого члена клана и разрушить их дома. Как бы то ни было, правительство не было склонно дать Мюрреям власть в том, что они считали частным случаем междоусобицы. Но со старым добрым Саймоном было ещё не покончено. Вместе со своими людьми он отправился к замку Дуни. Если дочь ему было не заполучить, тогда ему достанется мать. Тогда ему достанутся обе! Он предложил замужество. «Ну, давай, куколка, мы же знаем друг друга всю жизнь, соглашайся». Ну, или другими словами, – с равным эффектом.
Она отказала ему.
Он настаивал: «Если ты не выйдешь за меня, то Атолл со своими Мюрреями придут и сожгут и разграбят мою родину и убьют всех, кого я знаю!» Каким-то образом она устояла перед этим романтичным излиянием!
Ничуть не поколебавшись, он поразмыслил минутку, а затем отправил двух своих людей, чтоб те похитили пьяного священника (краткое напоминание о том, как Дугал раздобыл священника для свадьбы Джейми и Клэр).
То, что последовало далее, вкратце описано одним из людей Саймона, Фрейзером из Кастллизерса:
