Рон был первым шоураннером «Чужестранки» – он замечательный сценарист сериалов «Звёздный путь: Следующее поколение» и «Вояджер». Он создал и принимал участие во многих культовых телесериалах, включая ремейк «Звёздный крейсер Галактика», «Карнавал», «Электрические сны Филипа К. Дика», «Ради всего человечества». Ещё он любит хорошие суши и качественный шотландский односолодовый виски. Именно он вместе с Мэрил Дэвис и со своей гениальной супругой Терри Дресбах (дизайнером по костюмам «Чужестранки») убедил Диану Гэблдон разрешить им снять сериал по её романам.
Оленя перевезли с юга Шотландии в Нагорье, и он представлял собой примечательное зрелище во дворе старинного дома, который арендовал Рон Мур. Рону очень понравился весь праздничный вечер, на котором гости могли попробовать свои силы в соколиной охоте и создать свой собственный купаж виски, а ещё мы наслаждались великолепной местной кухней из ресторана Mhor. Когда стемнело, мы подожгли оленя. Думаю, американцы были изумлены и слегка в ужасе от того, что эти безумные шотландцы могут сжигать что-то столь прекрасное.
В ранние годы и во время моего взросления в моей жизни был ещё один важный человек – мой дед, Джиндж
[116]. Странным образом это любимая кличка, которой Грэм награждает меня (в этой поездке ещё не использованная!), среди прочих, которые вовсе не из тех, которыми можно гордиться, и выражаются они только замещением всякими символами вроде ***. Когда-то дед был рыжим, но к моменту моего с ним знакомства у него была лысина и копна белых волос, зачёсанных через неё. Я происхожу из семейства огненноволосых, и все родственники с материнской стороны у меня основательные рыжики! Я осознал, что Джиндж – не настоящее имя деда, только в тот день, когда я был в его саду (на юге Англии), и его соседка всё звала кого-то по имени Стэн. «Стэн? Какой ещё Стэн?» – спросил я, глупо уставившись на соседку через свои очки с толстыми стёклами, выписанные национальной службой здравоохранения. Я был неуверенным в себе и неуклюжим подростком, стыдившимся своих очков, и мне на самом деле не нравилось общаться с незнакомыми людьми. Вообще-то, я и сейчас отношусь к ним настороженно, хотя, полагаю, я продвинулся в способности прятать свои страхи или по крайней мере нашёл подход к людям. Актёрская работа этому способствует; она даёт вам социальные навыки и возможность взаимодействовать, порой – вести беседу или приспосабливаться к настроению другого человека. Мне всегда было любопытно, отчего актёров считают странными или слишком компанейскими и общительными. Быть может, навыки, которым мы выучились, позволяют нам легче ориентироваться в социальных рамках. Определённо, я думаю, что моя чувствительность и неуверенность в себе в юности дали мне возможность оценивать ситуацию или «считывать» настроение в комнате.
«Твой дед дома?» – опять спросила соседка со своим эстуарным
[117] английским, скрестив руки на груди и считая меня тугодумом. Шотландские дети определённо очень несообразительны. «О, вы имеете в виду Джинджа? Да, он в сарайчике для инструментов».
Я провёл множество летних каникул у деда; поскольку я из небольшой семьи и не знаю никого со стороны отца, он, возможно, был самым близким моим родственником. Мне очень нравилось бывать у него. Спокойный и добродушный, он замечательно смеялся, и у него была тёплая улыбка. Мне нравится думать, что я вижу его в своей собственной улыбке. Я сидел в его кухне и ел хлопья, и мы с ним слушали «приёмник». The Goon Show
[118] было просто открытием; это были ужасно смешные радиоэскизы с невероятно забавными персонажами, и у Джинджа была огромная коллекция их на кассете. Написанные Спайком Миллиганом и сыгранные им самим, Гарри Секомбом и Питером Селлерсом, они исполнялись вживую на сцене перед публикой. Моим любимым персонажем был Экклс (весьма медлительный, но всё равно обожаемый герой, у которого был лучший друг – юный бойскаут по имени Блуботтл, который неизменно по случайности взрывался в каждом выпуске!).
Ещё мы слушали Hancock's Half Hour, еженедельное шоу кратких зарисовок, очень похожее на современное «Saturday Night Live» или любое другое аналогичное шоу, что идёт в наши дни. Юмор и комедийные моменты там были из эпохи времени Джинджа, 1950–1960-х годов, они затрагивали и период Второй мировой войны и временами считались бы слегка непристойными в сегодняшней атмосфере. Думаю, их юмор сходен с Монти Пайтоном (ещё одна моя большая любовь), и вполне вероятно, что в этом и заключается основание моей дружбы с Грэмом. Анархичные и глупые, временами непристойные и совершенно точно не подходящие для выпуска в эфир сценарии, мы постоянно создаем в головах, а потом смеёмся над ними целыми днями, доводя сюжет и персонажей до того, пока всё не становится совершенным абсурдом.
Мой дед был призван на войну, но получил ранение во время подготовки и в итоге был комиссован на гражданку. До выхода на пенсию он работал на почте. Он всегда сильно хромал и старался поспеть, чтобы идти со мной в ногу, когда мы отправлялись с ним в магазин за мороженым, а в кармане у него позвякивали монетки сдачи, пока он торопился за мной. Начиная свою актёрскую карьеру, я поучаствовал во многих драматических постановках о Второй мировой, и всегда думал о нём. Как же мне хотелось, чтобы он их увидел. Мне интересно, одобрил бы он их и счёл бы соответствующими? Когда я повстречался с пилотом – участником битвы за Британию Джоффри Веллумом, а позднее и сыграл его в фильме «Первый свет», во многом я видел в нём своего деда, жизнерадостная личность которого и установка на то, что нет ничего невозможного, покрывали ежедневный травматический опыт войны.
«Первый свет» (First Light) – это настоящая история самого молодого пилота «Спитфайра» во Второй мировой, и там я впервые встретился с Гэри «Обнимашкой» Льюисом в 2010 г.; он играл сержанта Мака, моего старшего офицера. Щеголяя ухоженными усами, он представлял собой отеческую фигуру и был печальным свидетелем трагической судьбы этих молодых пилотов-истребителей. Мне выпала честь сыграть Джоффри Веллума, на книге которого и основан фильм, и я встретился с ним несколькими неделями ранее. Полный энергии и уважения к своим сослуживцам-пилотам, он никогда не считал себя героем, но верил, что просто выполнил то, что от него требовалось. У него было множество внутренних шрамов, а потеря друзей стала для него сильным ударом. Он был очень любезен и обходителен, и я внимательно изучал его. Моим самым большим предвкушением был полёт на самолёте и изображение манёвров для уклонения от удара, обучение тому, как завести мотор «Спитфайра», совсем как пришлось ему, пользуясь лишь базовой методичкой и минимумом опыта. Этих молодых ребят оставляли разбираться во всём самостоятельно; если они возвращались живыми, то их повышали до звания пилота. Когда мотор роллс-ройс-мерлин ожил с его безошибочно узнаваемым глубоким гортанным гулом, я ощутил восторг от того, что нахожусь за рулём такой мощной машины. Подобно спорткарам Формулы-1, это был верх технологий и скорости. Было легко поставить себя на место Джоффри в 92-й эскадрилье и ощутить, как его чувство долга рассеивает все страхи. Он принял участие в битве за Британию и совершил множество боевых вылетов, но стресс и потеря друзей ближе к концу привели его почти на грань срыва.
