Ключевые слова в этом предложении – «ребята» (во множественном числе) и «безопасную». Нет нужды говорить, что ни одно из этих слов не оказало должного влияния. Пришло время решать, кто где сидит на этом велосипеде, и в обоих вариантах есть свои преимущества и недостатки. У сидящего впереди есть доступ к тормозам (правда, в данном случае это было всё равно что иметь доступ к молитвам). Другое преимущество состоит в том, что ты не сидишь в считаных дюймах от задницы того, кто перед тобой. Нет, мне нравится Сэм, правда нравится, но в шестнадцатой серии первого сезона «Чужестранки» я увидел уже достаточно много и не нуждаюсь в зрелище его задницы никогда более. А недостаток сидящего впереди в том, что ему не видно, что делает (или чего не делает) другой. Я выбираю переднее сиденье. Мы взбираемся на велосипед, и, клянусь, я просто слышу, как Сэм ухмыляется словно школьник.
Пора переходить к практике. Я нажимаю на педали, и тотчас останавливаюсь. Я ездил по Великобритании, проехал всю Ирландию, Внешние Гебриды, от Аррана до Мыса Гнева, и через Уэльские горы, но это… это как тащить упирающегося старого пьяницу по переулку. (И, если подумать об этом, Сэм прошлым вечером опять был под градусом.) [Сэм. Э-э… ты и сам был, мистер-бутылочку-шабли-для-меня-одного-и-два-двойных-виски. И, как обычно, за мой счёт.]
Я оглядываюсь назад, чтобы свериться с Сэмом.
Осклабившийся Рыжик изображает невинный взгляд.
«Давай попробуем ещё раз», – говорит он.
Мы пробуем ещё раз.
Руль велосипеда живёт своей собственной жизнью, и я напрягаю мозги не без причины. Откуда-то из глубины времён я припоминаю уроки физики о распределении грузов и веса. Я осознаю, что Сэм – это вес. И он же – груз…
Третья попытка.
На этот раз мы проехали футов двадцать (6 м), прежде чем чуть не сползли в кювет.
К этому моменту Сэм даже не изображает невинность. Паршивец что-то задумал.
Наконец мы смогли проехать достаточно долго для того, чтобы на камеру из автомобиля можно было заснять, как я демонстративно жалуюсь Сэму на очередную попытку причинить мне серьёзную травму. И лишь позже я обнаружил (когда смотрел отснятые материалы), что Сэм вообще ни разу не прикоснулся к педалям! Как какой-то психически неуравновешенный и хмельной дядюшка, расставив ноги в стороны, Сэм буквально висел мёртвым грузом сзади. Он даже руки на груди скрестил. Раздражающий засранец.
А я тем временем упираюсь впереди, как раб на галерах, отчаянно пытаясь крутить педали достаточно быстро, чтобы не опрокинуться вверх тормашками. В конце концов, с четвёртой попытки, мы начинаем набирать хоть какую-то скорость, когда Сэм тоже начинает крутить педали, но и то только потому, что он видит, что нам скоро ехать под горку. Теперь он крутит их быстрее, чем было бы удобно моим ногам, и мы набираем приличную скорость. Мы едем всё быстрее и быстрее, потому что он висит сзади как тяжёлый шар для боулинга, и мы оказываемся всё ближе и ближе к машине со съёмочной командой. А теперь, мистер Демилль
[130], я готов для кадров крупным планом. С твоей «выхлопной трубой».
Я жму на тормоза.
Они работают!
Сэм негодует.
Сэм. Ты тормозишь?
Грэм. Да, торможу, потому что мы едем с горки.
Сэм. Не тормози! Давай! Вперёд!
Он нажимает на педали даже ещё сильнее, как Крис Бордман
[131].
Грэм. Да это всё равно что быть с моей семилетней дочкой! Ты просто балбес!
Он игнорирует меня, и мы едем дальше до тех пор, пока внезапно он ни с того ни с сего решает, что ему наскучил этот тандем. У съёмочной команды есть то, что они отсняли. А он отошёл от этого. И, не предупредив меня, он ставит ноги на землю, из-за чего хвост велосипеда останавливается намертво, а переднее колесо подлетает как выкидной нож, и я чуть не отправляюсь в полёт через руль. Каким-то образом мне удаётся спастись, соскочив со своего цельнометаллического седла, и вместо этого кастрироваться о велосипедную раму. [Сэм. Хм-м… Что-то я такого не припоминаю…]
Ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой!!!
Я спешиваюсь и, ковыляя, отхожу в сторону, гневаясь на небо, природу и бога, если он вообще существует, и убираю свою саднящую задницу и яйца – ощущение такое, как будто я неделю пробыл у Блэк Джека Рэндалла – так далеко от Сэма, как только возможно.
Сэм
Грэм никогда не хотел сидеть на заднем сиденье, потому что он хотел, чтобы я смотрел на его задницу. ФАКТ.
Ах, я никогда не слышал, чтобы взрослый человек так много жаловался. Раз он утверждает, что проехал на велосипеде всю Британию, обогнул земной шар в бочке, управлял целой флотилией кораблей викингов и взобрался на Эверест, будучи одетым в костюм гнома, я думал, что вытащить его на прогулку на тандеме перед его перекусом в середине утра будет относительно несложно. Он примерно насколько же старый, как и обсуждаемый велосипед, и такой же дряхлый. Грэм категорически отказался сидеть позади меня – а второму велосипедисту действительно приходится «иметь дело с задницей», – и я подумал, что по крайней мере мы проедем 18 миль (29 км) до замка Килхурн, прежде чем он потребует устроить перерыв на сон, так что я согласился разрешить ему управлять рулём.
Насчёт мужественности Грэма я не имею ни малейшего соображения, будь то общее состояние или умение (хотя предыдущей ночью я слышал вполне специфические и весьма раздражающие звуки, доносившиеся из его комнаты по соседству. Подружка или еженощный приступ геморроя? Трудно сказать…), но велосипед-тандем, очевидно, близок к тому, чтобы «кастрировать» его. Однако, после изрядной порции стенаний и вздохов, он наконец сумел перекинуть ногу через раму (явно это не было проблемой раньше!), пока я сижу на заднем сиденье, чтобы удержать велосипед. [Грэм. Быть может нам нужен слон, чтобы тот сидел на заднем сиденье и «удерживал» велосипед и дальше. По крайней мере, он мог хотя бы педали крутить.]
Как только его роскошная задница приземляется на древнее кожаное сидение на рессорах, я отталкиваюсь. «Давай!» – кричу я, пока мы вихляемся из стороны в сторону, и вообще манера вождения у Грэма слегка раздражающая. Он, наверное, забыл, по какой стороне дороги нам нужно ехать? Он проводит немало времени, околачиваясь в понтовом «Порше» в Санта-Монике, в Лос-Анджелесе.
«Неет, перестань отталкиваться, тормоза не работают!» – завывает он. На самом деле, я уже сам испытал велосипед чуть ранее, и остановиться на нём – не проблема. «Да всё с ним отлично», – говорю я, подначивая его и надеясь, что съёмочная команда записывает всё происходящее. Виды вокруг великолепные: Лох-О, горы и опять ярко-голубое небо, – так что я решаю оставить МакТавишу всю работу на тандеме и сижу на своём заднем сиденье, болтая ногами по сторонам и наслаждаясь пейзажами. Спустя милю или около того Грэм шумно дышит и совершенно выбивается из сил.
