Доля среднестатистического шотландского горца не обязательно оказалась бы более завидной (хотя, надо признать, у них тогда сохранилось бы сожжённое жильё). Случились бы огораживания? Возможно. Как нам было показано, вожди кланов вовсе не обязательно были известны своей любовью к простым людям. Зато многие питали огромную любовь к богатству. «Чужестранка» в сердце своём – романтический вымысел. Приятный и популярный, но тем не менее драматический вымысел, и будучи таковым, он нуждается в своих злодеях и героях; он не может обязательно касаться нюансов или пристально рассматривать историю, которая отражает то, что случилось на самом деле.
Без сомнения, одним из самых интересных конфликтов сериала был конфликт между Колумом и Дугалом. Дугал – своевольный романтический якобит; Колум – вождь, которому приходилось делать трудный выбор. Он был персонажем, который отражал то, как настоящим вождям кланов приходилось мыслить, опираясь на разные ветви одного и того же клана, покрывающие обе стороны, и якобитов, и официальных властей, чтобы выжить.
Сэм
А что же случилось с Красавчиком принцем? Ну, это как раз и правда будто сошло со страниц романтической повести: он прячется в болотах и горах, избегая плена с помощью многих кланов, ни один из которых не предал его, несмотря на щедрую награду в 30 тысяч фунтов за его голову (что в переводе на сегодняшние деньги составило бы около 5,5 миллионов!). И ему, как известно, помогла Флора МакДональд, которая отвозит его в маленькой лодке на остров Скай, переодев его в свою ирландскую служанку Бетти Бёрк. Чарльз возвращается в Париж, а затем в Рим, продолжая вести одиозную жизнь среди вина, женщин и музыки (каким его и изобразил Эндрю Гауэр во втором сезоне), заводя множество интрижек, одну – даже с собственной двоюродной сестрой (на что вообще похожи эти высшие слои общества?) до своей смерти в безвестности в 1788 г.
После бодрящего дня на болоте Грэм обнимает меня. «Спасибо тебе за сегодняшнее и за помощь в осуществлении этой поездки». Я обнимаю его в ответ. Этот человек столь страстно увлечён Шотландией и так хорошо осведомлён о её истории, что для меня стало удовольствием разделить эту поездку с ним.
Мы поднимаем наши фляжки за все те души, что погибли в тот холодный апрельский день на болоте Каллоден. Грэм поднимает тост за своего предка, Джона Тови, рядового 367-го пешего полка Мунро, которому было пятьдесят девять лет (столько же, сколько и Грэму), когда его челюсть была отстрелена в тот день в апреле 1746 г.
День угасает, и в очередной раз на поле битвы опускается ночь. Но у нас есть ещё один сюрприз в честь погибших. Piobaireachd, что буквально означает «игра волынки», – это классическая музыка большой горской волынки. После запрета волынок была изобретена горловая музыка, чтобы передавать музыку с помощью голоса, и Йен, молодой вождь клана и умелый волынщик, исполняет нам медленный плач.
Это завораживающе прекрасная песня Moladh air Piob-Mhor Mhic Cruimein («В честь волынок МакКриммона»), которую написал поэт из Кланранальда Аласдер мак Магстир Аласдер (ок. 1695–1770).
Голос твоего певца доставляет удовольствие,
Вздыхая смелые вариации
Каждой живой своей нотой;
Передавая воззвание о начале войны,
Белые пальцы ловко играют,
Добираясь до мышц и мозга костей
Громким пронзительным криком;
[…] Ты пристыдил арфу
Как тон ненастроенной скрипки.
Скучные звуки – для дев
И мужчин, что состарились и устали.
Лучше слышать твой пронзительный взрыв
Из гаммы звуков весёлых и смелых,
Что поднимает мужчин к разрушительной схватке.
Глава 14. Большой побег
Жизнь должна быть не таким путешествием, чтобы прибыть к могиле в целости и сохранности и в красивом, хорошо сохранившемся теле, а скорее въехать туда с заносом, в клубах дыма, полностью вымотанным и изношенным, громко провозглашая:
«Чёрт побери, вот это поездка!»
Хантер С. Томпсон. «Автострада гордости: Сага отчаянного южного джентльмена»
Сэм
Этим утром Грэм на удивление жизнерадостен и даже ни разу не пожаловался ни на мою манеру вождения, ни на свои коленки, припёртые к приборной панели. Он развлекает меня, рассказывая тоненьким писклявым голосом о впечатлениях крошечной горской коровы, фигурка которой висит на верёвочке за шею на зеркале заднего обзора. Думаю, может быть, он и в самом деле расслабился. Он даже сказал, что попозже подумает насчёт сегодняшней поездки на мотоцикле.
Это не то что прогресс – это просто чудо какое-то, учитывая тот истерический припадок, что он устроил по поводу катания на каяке. О, и давайте не будем забывать велосипед-тандем!
Я вхожу в поворот на большей скорости, чем было бы нужно, отправляя Мерлина в полёт с дивана в туалет – ох, прости! Грэм не моргает даже глазом, теперь он погрузился в беседу с коровой и изо всех сил пытается передать голос Арнольда Шварценеггера.
Арни. Ты такая сильная, дорогая коровка. Могучая и волосатая. Ты напоминаешь мне меня самого.
Коровка (фальцетом). О, мистер Шварценеггер, да вы дразнитесь!
Арни. И мы оба веганы.
Коровка. А ты не из здешних краёв будешь, а, дружище?
Впереди у нас плотный график, который включает поднятие камней силачами и посещение могилы Роб Роя МакГрегора – того, что сыграл Лиам Нисон в фильме «Роб Рой», и конечно же, запечатлел в одноимённом романе сэр Вальтер Скотт. Честно сказать, замок Финлариг был слегка запоздалой мыслью, – нам понравилось, как он выглядит, потому что это были развалины, связанные со знаменитыми МакГрегорами, многие из которых окончили здесь свои жизни в тюремной яме, как мы скоро об этом узнаем. После недлинной поездки мы паркуемся в соседнем фермерском дворе рядом с какой-то ржавеющей сельхозтехникой. Ожидая увидеть фермера в спецовке и джинсах, который бы поприветствовал нас в таком сельском окружении, вместо этого мы наталкиваемся на небольшую частную армию, одетую в полевую форму, вооружённую портативными рациями. Грэма это застаёт врасплох, и тут я сообщаю ему, что, по легенде клана МакГрегоров и словам нынешнего владельца замка Монса Болина, Финлариг обладает «самой мрачной в Шотландии историей».
«Добро пожаловать в Финлариг», – произносит один из похожих друг на друга военных, в то время как другой, что несколько успокаивает, начинает исполнять для нас унылую пьесу на гитаре и губной гармошке (которые он извлёк ниоткуда). Это похоже на сцену из Джеймса Бонда, когда «плохие парни» обманным путём выманивают «хороших парней» каким-то странным поведением перед тем, как разворачивается драка. Мы неловко стоим и смотрим, как «Дункан» играет; остальные молча холодно рассматривают нас взглядами, пронзающими за тысячу миль. Я с дрожью представляю себе, что они могут сделать с двумя актёрами-тюфяками, приехавшими в холодильнике-переростке, одетыми в шерстяной твид и что-то, что можно описать как платье, и килт мой весь перекосился и помялся после того, как Грэм промочил его вчера на Каллодене. Грэм пришёл как егерь, одетый в «охотничью куртку» и твидовую кепку, но он сочетает это с джинсами в обтяжку и винтажными полуботинками в нижней части, которые раскрывают его милые личные качества. Мы чувствуем себя слабыми и совсем не мужественными.
