Несколькими годами позже Мюррей и Роб, как в пословице, зарыли топор войны и даже подписали документ, обещающий дружественные отношения. Что вызвало столь кардинальные перемены, остаётся неясным; однако интересно отметить, что одним из свидетелей подписания этого документа в 1695 г. был не кто иной как Старый Лис собственной персоной, Саймон Фрейзер – лорд Ловат! Вместе с Александром МакДоннеллом из Гленгарри и Александром (братом МакЙена) из Гленко. Два последних клана выступили в поддержку якобитов, как и Ловат. Весьма вероятно, что Мюррей (чей собственный сын стал главным военным советником у принца Чарли) втайне был якобитом. Роб, зная это, а также и то, как шантажировать людей (это он изобрёл почти наверняка собственноручно), использовал эту информацию в свою пользу.
Отсюда и проистекает соглашение.
Роб, возможно, был гориллой, которая притворялась человеком, но он был хитрой гориллой. А ещё он был легендарным мастером меча, и таким, что МакНил с острова Барра, вовсе не промах в этом деле, оставил свой крошечный родной островок на Гебридах и отправился в Лох-Ломонд, на рынок Киллеан, чтобы вызвать того на дуэль в пабе, тем самым исполняя прирождённое право всякого шотландца на бесплатную пинту, за которой следует потасовка. Но МакНил не сравнился с Робом и его чудовищными выпадами. Он ещё несколько недель оправлялся от полученных ран, прежде чем отправился домой на остров Барра в килте, плотно подоткнутом между ног.
Роб не принимал участия во втором якобитском восстании – он умер за год до него, – но в восстании 1715 г. он был замешан. Участие его окружено противоречивыми сведениями; некоторые (включая сэра Вальтера Скотта) говорят, что битвы при Шерифмюире в ноябре 1715 г. он избежал намеренно. Однако похоже на то, что Робу было приказано ждать подкреплений во Фландерс-Мосс, а затем пересечь опасную реку Форт и атаковать правительственные войска с тыла. Земли вокруг Стерлинга сотни лет принадлежали Грегорам, и те знали каждый дюйм этой опасной территории. Стерлинг был стратегическим пунктом для Нагорья, что Роберт Брюс доказал в битве при Бэннокбёрне, когда завёл армию короля Эдуарда II в болота. Роб ожидал, что к его людям из МакГрегоров присоединится ещё около 250 горцев. Но никто не пришёл. Тем временем войска якобитов решили продвигаться вперёд без него. Когда наш рыжеволосый друг услышал об этом, то направил своих людей к битве, но к тому времени они уже опоздали. Некоторые обвиняли Роба в предательстве, но это больше похоже на некомпетентность среди руководства якобитов, повторившуюся и в 1746 г.
Смерть Роба, как и многое в его жизни, окружена загадками. Говорят, он умер в собственной постели (не то, что можно утверждать о большинстве воинов-горцев). Кто-то, как наш друг МакГрегор в Балквиддере, говорит, что он был ранен на дуэли, и, умирая, позвал священника, чтобы исповедоваться. Тот настоял, чтобы Роб перечислил свои грехи и простил врагов. Роб выполнил это, но за исключением Джона МакЛарена. Священник настаивал, что простить нужно и его. Задыхаясь, Роб произнёс: «Я прощаю своих врагов, особенно Джона МакЛарена». Но после прошептал несколько неразборчивых слов стоящему поблизости сыну. После чего Роб позвал своего волынщика, чтобы тот сыграл мелодию «Я больше не вернусь», и умер ещё до того, как закончилась эта погребальная песнь.
Несколько месяцев спустя младший сын Роба, Робин Ог МакГрегор, тихо подошёл к Джону МакЛарену и застрелил его насмерть на том поле, которое МакЛарены украли у его отца.
Дугал МакКензи одобрил бы это.
Сэм
Будучи огромным поклонником тяжёлой атлетики и соревнований силачей, я узнал о многочисленных древних камнях по всей Шотландии, которые веками использовались в качестве обряда инициации для юношей, становящихся мужчинами, или для подготовки их к тому, чтобы стать бесстрашными воинами. Это не только шотландский вид спорта. Подобные камни можно обнаружить в Исландии, в Стране Басков и даже в такой дали, как Япония.
Это древнее умение используется и в современных соревнованиях силачей, когда те поднимают «атласский камень»
[153]. Многие из этих камней по-прежнему находятся в Шотландии, но большинство было утрачено, использовано в местном строительстве. Камни Динни, названные так по человеку, который перенёс их оба через мост в Абердине, весят около 333 кг (733 фунта), – просто невероятная тяжесть.
Как бы то ни было, я знаю, что камень Путерах весит около 100 кг, что точь-в-точь совпадает с весом МакТавиша после одного из его необычайных кулинарных празднеств! И вот Путерах, старше чем само шотландское государство, непокорно стоит перед нами. Следы мела от предыдущих поднятий испещряют его гладкую поверхность. У нас с собой мела нет, а хипстерские джинсики Грэма слишком узки (и слишком молодёжны!) для него, ну или по крайней мере он так оправдывается. Он притворяется, как будто пытается поднять его, но его новая любимая кепочка почти сваливается, так что он сходит со сцены.
Теперь моя очередь, и давление велико. Я не хочу разочаровывать Питера, который великодушно проехал 200 миль на встречу с нами. Я наклоняюсь и пытаюсь ухватить камень поудобнее. Одевшись в килт для большей гибкости – силачи это очень рекомендуют – я опускаюсь в присед и надеюсь, что смогу распрямиться обратно. Сердце колотится как сумасшедшее от недосыпа, кофеина и дневных возлияний виски. Камень сдвигается, и я приподнимаю его на несколько дюймов от земли. «Он поднял его!» – кричит Питер, провозглашая победу.
Я вызываю в своём воображении могучих воинов прошлого и надеюсь подтвердить своё мужество, или по крайней мере надорвать спину в попытке, а манжеты моей кожаной куртки помогают крепче ухватиться за гладкую поверхность камня. Вспоминая совет моего личного тренера из «Чужестранки», я упираюсь пятками в землю, ногами поднимая камень до высоты коленей, и придерживаю его там. И получается! Но выше я поднять его не могу, и одним последним рывком водружаю камень на древний постамент и отступаю на шаг назад, из всех сил пытаясь не свалиться в обморок. Грэм выглядит удивлённым и подозрительным. Наверное, он подумал, что это был бутафорский камень со съёмочной площадки «Чужестранки», совсем такой же, что был у него на месте нашего лагеря. Питер одобрительно кричит, а Дональд смотрит на всё, стоя в воротах, и аплодирует. (Нам вновь пришлось разделить наших экспертов!)
Грэм
Чтобы поднять камень, мы буквально вошли в чей-то сад. Я ожидаю, как с минуты на минуту сюда ворвётся хозяин, вопя во всё горло: «Ну, вот ещё один желающий поднять этот чёртов камень!» Но никто не появляется. Камень лежит на вершине древней каменной плиты. Сам камень – это недавняя замена. Изначальный вариант насчитывал несколько сотен лет, но какой-то желчный пресвитерианский тип удумал, что это языческий ритуал, так что камень убрали бог знает куда.
Кому поднимать камень? Мы сталкиваем его с постамента. Я наклоняюсь, чтобы обхватить его вокруг, и очень скоро осознаю, что если я попытаюсь его поднять, то всё, что меня ждёт в будущем – это двойная грыжа и, быть может, выпадение прямой кишки. Я выражаю сомнение.
