Ничего. Мы набираем скорость. Он вновь пытается завести мотор на ходу. Ничего.
Повезёт в третий раз?
Нет. Опять не получается. Быть может, у нас закончилось топливо из-за протекающего бензобака. Он готовится попробовать в четвёртый раз. Машина весело катится под горку.
И именно в этот момент я осознал, что мой плащ больше не подоткнут внутри в коляске. Он хлопает на ветру… снаружи. И как только мой мозжечок зафиксировал эту деталь, развевающийся плащ тотчас же намотался на колесо с пассажирской стороны. В долю секунды ось поглотила ткань, подобно голодному монстру. А затем в дело вступили законы физики. Один конец плаща был прикреплён к вращающейся оси, а другой – к моей шее! Именно тогда слово «педаль газа» – throttle – приобрело совершенно новое значение
[156].
Тэм был настроен надавить ногой на педаль ещё раз, чтобы завести мотор.
Мою голову так сильно отхлестнуло влево, что я увидел звёзды перед глазами. Всё произошло так быстро, что я не мог понять, что именно случилось.
В такие моменты всё вокруг действительно словно замедляется. Я помню, как кричал: «СТОП! СТОП! СТОП!», пока мою голову быстро затягивало к оси.
Тэм остановился с ещё занесённой над педалью ногой.
Я уже наполовину вывалился из коляски, как будто пытаясь поцеловать боковое колесо.
Как Тэм метко выразился мгновение спустя, «это было бы чертовски неприятно».
Сэм подбежал со всех ног. Машина со съёмочной командой остановилась. А если бы Тэму удалось завести мотор с той четвёртой попытки?..
Вам, возможно, известна история Айседоры Дункан, известной балерины и танцовщицы, которая погибла, когда её огромный шарф красного шёлка, который был на ней во время поездки в спортивной машине с открытым верхом, намотался на переднее колесо. Её вытащило из машины, и она умерла на месте. Шарф просто снял с неё голову.
Сэм
Я подбегаю к моему другу, который согнулся вдвое, голова его оказалась в опасной близости от переднего колеса, а пончо замотано вокруг его шеи – а теперь ещё и вокруг оси. Смятая куча одежды неподвижна.
«Грэм!» – кричу я. – «Грэм! С тобой всё в порядке?»
В ответ ни звука.
Съёмочная команда бежит к нам, а Большой Тэм старается удержать мотоцикл прямо.
Грэм?!
Однажды он спас мне жизнь от вышедшей из-под управления осветительной машины на съёмочной площадке «Чужестранки», а теперь я убил его (или по меньшей мере причинил вред). Останься со мной…
Внезапно из глубины сточной канавы [Грэм. Какой ещё сточной канавы?!] и из-под слоёв непромокаемого дождевика доносится знакомый ревущий голос.
«Чёрт побери, я же мог умереть!»
Сэм. Он жив!
Грэм
Среди всех наших шуток и притворной театральщины насчёт опасностей, поддразнивания и юмора, когда я взглянул на Сэма, то увидел, что он в совершенно непритворном шоке от того, что только что случилось. Или – почти случилось. Этот момент показал, кто он на самом деле: настоящий друг.
«Вы в порядке? Сможете снять ещё один дубль – без плаща? – спрашивает Мишель. – А то мы упускаем свет».
Сэм. Нет, давайте на сегодня уже хватит. Всё, ребята, съёмки окончены!
Сэм
Серый Пёс в порядке, даже более чем в порядке, а пострадали только его гордость и эго. Я выдыхаю с облегчением и осознаю, что и впрямь привязался к старому паршивцу; он отличный друг, и нет никого другого, с кем я был бы готов разделить эту невероятную историю.
Однако его гостиничный счёт влетит мне в копеечку.
Грэм
Мы возвращаемся к нашей импровизированной вечеринке по случаю завершения съёмок (которая на самом деле могла стать моими поминками), и к нам подходит Дональд МакЛарен. Он только что узнал о произошедшем и интересуется, всё ли у меня хорошо. Это настолько милый спонтанный жест человека, который меня едва знает, что я чуть не прослезился.
Сэм
Мы возвращаемся обратно в бар гостиницы, где оба вождя кланов по-дружески сидят за бутылочкой дорогого французского вина Грэма, и съёмочная команда набрасывается на ужин из высококлассных сэндвичей. Я наливаю всем по небольшой порции и поднимаю тост в последний раз: «За всех вас, за ваш тяжёлый труд, преданность делу и веру в нас, ведь мы не знали, сможем ли мы сделать всё это». Все устало улыбаются, радуясь тёплому и крепкому спиртному. «И – за хороших друзей», – произносит Грэм с полным ртом лосося тартар и укропа, поднимая бокал монраше. Хотя он чуть было не оказался задушен, его боевой дух поднялся с отличной едой и вином.
«За хороших друзей», – отвечаю я. Мы обмениваемся улыбками и вздыхаем с облегчением.
Мы сделали это, и Грэм остался в живых!
Я предлагаю музыку и песни, чтобы немного разрядить обстановку и отпраздновать наше путешествие. И совершенно случайно у меня есть просто превосходная песенка.
Кхм. Представьте, что поёт задушенная кошка…
О! МакТавиш умер,
А его брат не знает об этом.
Его брат умер,
А МакТавиш об этом не знает.
Они оба умерли,
И они лежат в одной и той же постели,
И никто из них не знает,
Что другой умер!
(Песня «Mactavish is dead»
[157], автор M. Ryan Taylor) Глава 15. Путешествие впереди
Старайся быть милым с людьми, избегай жирной пищи, время от времени читай хорошие книжки, выходи на прогулку и старайся жить в гармонии с людьми всех вероисповеданий и национальностей.
Смысл жизни по Монти Пайтону
Грэм
Раз уж наконец у нас нашлось время поразмышлять об этой невероятной поездке по нашей родине, первым делом на ум приходят эти могучие люди – горцы, – с их богатой и непростой племенной культурой, суровой природой, историями, суевериями, виски и песнями, – они настоящие чужестранцы (аутсайдеры) в меняющемся мире. Воины, которые выстояли перед римлянами и викингами и на протяжении многих веков сопротивлялись британской власти, отказываясь стать покорёнными и побеждёнными.
Вне всякого сомнения, в этом есть что-то, что находит отклик у многих людей и в наши дни. Мы все отзываемся на представление о «неудачниках», обиженных, попранных и тех, кто остались не у дел. В нашем глобализованном сообществе все мы по секрету поддерживаем борьбу против культурной уравниловки, наслаждаясь традициями и культурой отдельных обществ. Новая волна интереса к гэльскому – лишь один из поводов этого движения.
