— Не лезь к нашим парням! — подала голос четвертая девушка. Маленькая на вид, аккуратная брюнетка. Она тоже умела зверствовать?
Женская зависть поистине ужасна, она уродовала безупречные лица прекрасных дев.
Я вроде не лезла больше к их парням.
— Мы пытаемся с тобой говорить, а ты не понимаешь! — я запуталась кто из них говорил. Но было безразлчно, кто: понятно, к чему вел разговор.
— Я понимаю. И ни к кому не лезу! — попыталась охладить ревностное пламя в груди каждой девушки пустыми отговорками.
Одна гостья раздраженно постукивала каблуком по парте, а в остальном — дальше прозвучала идеальная тишина.
Десять секунд длилось стойкое молчания, а я, опустив покорные глаза в пол, ждала решения Роз.
— Хорошо, пойдем! — услышала великодушное приглашение от девушки с узкими глазами. — Это было последнее предупреждение.
И таким образом занятия в университете в четверг закончились возле позорного столба. Люду опустили, ключом отомкнув наручники, при этом одногруппница недовольно поджала губы и мимикой лица изобразила послание: «Я же говорила!».
Взамен первой пленницы, теперь мою правую руку закрепили наручниками. Холодная сталь сжала запястье и не разрешала сдвинуться дальше, чем на метр.
— Посиди ночку! — произнесла та же девушка с узкими глазами.
Последняя Роза — Светлана на секунду обернулась, бросив неловкое:
— Я тебя предупреждала!
И зачем это сказала? Прозвучало будто извинялась за поведение подруг.
Наручник свободно можно было опустить или поднять вверх по железной трубе. Моя куртка, подаренная Люде, продолжала валяться на траве. Подняла ее и с огромным облегчением накинула на плечи, пытаясь согреть замерзшее тело, но бесполезно, от порывов ветра порой задерживала дыхание.
Не представляла, как выжить той ночью?
Последние студенты университета проходили по дороге, провожали удивленными взглядами. Естественно, новое развлечение, попавшее в поле обозрения. Я плечом прислонилась к холодной трубе и смотрела в темное небо. Гадала будет дождь или нет? Интуиция изнутри выкрикивала очевидное «Да».
Я отвернулась от асфальтовой дорожки, чтобы избежать чужого любопытства. Колкого неприятного ощущения насмешки над моей худой персоной возле позорного столба. Новое развлечение для высшего общества университета.
Долго размышляла тем вечером о насущных проблемах, до тех пор пока не позвонила Алина:
— Долго тебя ждать? Не всю доску отмыла? — поинтересовалась с насмешкой. — Ужин с Элькой приготовили, тетушка скоро должна вернуться из ателье, а тебя всё нет и нет.
Я скромно поведала о проблеме, естественно девочки вызвались помочь. Но, по сути, чем помочь — распилить наручник? Даже если у тети Кати есть знакомые способные размягчить металл, но тоже не выход. Весь университет будет знать о нашей сущности Клейменных.
— А может ням-ням принести? — напоследок предложила Алина.
— Нет уж! — гордо отказалась, мысленно представив, как буду употреблять пищу на газоне возле университета. — Лучше сдохнуть от холода и голода!
Несколько раз чихнула в подтверждении сказанных слов и сбросила вызов.
А потом взяла тетрадку и читала под светом от фонаря про 51 счет, ноги правда уставали стоять.
Честно, рассчитывала встретить Карателей, они время от времени патрулировали вокруг университета, но, к сожалению, на территорию за ворота не входили. Улыбнулась удача, когда охранник — старенький Дядя Каратель вышел закрыть входные ворота. Мужчина долго думал подойти или нет. Сначала прошел по тропинке и закрыл стальные ворота на ночь, а потом все-таки по газону ко мне.
— Девочка, ты за что здесь? — дяденька остановился неподалеку, в утепленной шапке и толстой куртке, тяжело дышал от ходьбы, изо рта валил густой пар. Мужчина прятал руки в карманах одежды.
— Не понравилась девочкам, — усмехнулась я, пожав плечами. Скрывая за улыбкой, как на самом обидно и позорно здесь находиться. До слез. Осадок отчаяния ощущался на языке. Оно имело очень неприятный вкус.
— К сожалению, силы в мои немощных руках не те, что были прежде, девочка. Я не смогу разорвать наручники! — старичок поведал от души. Очень приятный, теплый голос у мужчины. Без ноток лицемерия или возможного пренебрежения над глупой девочкой, попавшей в западню. К подобным особям мужского пола сразу проникаешься доверием.
— Что вы. Всё в порядке! — улыбнулась. — Я не тепличный цветочек.
Вру... я — тепличный цветочек и очень мерзлявый. Пальцы прятала в карманах, нос в куртке. Казалось за время проведенное возле трубы дыхание стало ледяным. Дыхну и заморожу, не важно, животное или человека. Навсегда обездвижу, превращу в статую. Ноги в кроссовках сильно остыли от прохладной земли.
— Можно попытаться распилить! — ожил вдруг старичок, палец указательный выставил вверх на грозное, темное небо над нашими головами. — У меня пила есть в подсобке. Сейчас поищу!
Милый дяденька с огромным вдохновением решил заняться моим спасением, даже отец так не заботился. Милая забота на миг согрела и руки в карманах, и ноги, и тело целиком. Его слова, как теплые лучи света, побившиеся сквозь звездный настил над головами.
Но я отказалась:
— Не стоит. Если убегу, потом каждый день на протяжении пяти лет проведу привязанная к столбу. Лучше один день выдержать.
Мужичок понуро согласился с выводом, но принес теплый тулуп и постелил на газон. Ночью благодаря теплой одежде удалось немного полежать. Надеялась заснуть, но адреналин вибрировал в каждой клеточке тела и отключиться от холодного одиночества не удалось. Слепленные ресницы дрожали от назойливого ветра.
Я привыкла много спать и кушать, а без одного и второго, тело не поддавалось контролю. Когда освободят, то самостоятельно вряд ли встану.
В семь утра открыли ворота, тогда же я окончательно подняла спину с остывшего после ночи тулупа и аккуратно присела. Перед глазами плыло от недосыпа или закладывающего носа. После ночи стала шмыгать носом. Не хватало еще подцепить простуду.
А потом очень сильно захотела в туалет, отчаянно. Ноги даже сжала между собой. Не посередине же газона справлять нужду перед окнами университета. К тому же, появлялись студенты.
Отвратительное утро, но сегодня вечером предстояла долгожданная встреча с Артемом и только мысль об этом немного успокаивала и давала сил не заплакать. Опять хотелось заплакать. Надоело терпеть. В туалет хотелось неимоверно, аж живот заболел!
И, когда появилась большая толпа в черных кожаных или пуховых куртках, но главное все в темном, уже не обращала внимания. Чихать на всех! Проигнорировала тот факт, что группа остановилась возле фонтана (неподалеку от позорного столба), а один и вовсе подошел еще ближе. Ближе остальных.
