Если бы на острове знал, что как только окажусь в людском мире, познаю эмоции людей, в моем случае «грусть», и что больше никогда не смогу вернуться назад, я бы не вышел за пределы острова никогда!
Это как наркотическое средство. Грусть лилась по крови, насыщала организм, подпитывала его. Едва терял связь с грустью начиналась ломка: голова болела, тело ломило, мышцы выкручивало, суставы болели. Я терпел, скрипя зубами.
И это состояние с каждым днем становилось только хуже.
Захарий — урод специально не говорил молодым Клейменным, что их ждет в этом мире. Кто добровольно согласится сесть на иглу, на наркотическую зависимость? Не каждый...отнюдь не каждый. Может, кто-то и согласится, но не все.
А так, без эмоций у молодых Клейменных есть возможность прожить на острове до тридцати-тридцати пяти лет.
Но Захарию надо, чтобы мы размножались среди людей, наша раса вымирала, поэтому он тщательно скрывал эти подробности.
Я ненавижу папашу Дианы с каждым днем все больше и больше...
POV Гектор
Когда выбежал из университета оценил свою «машину», если ее так можно назвать. Это корыто, а не машина. И Андрея, как назло, не было, лучше с ним. Он на нормальной ездил, а на мою для конспирации взглянуть страшно. На ней я на бедняка смахивал, пожалуй, даже у бомжа лучше машина, эта белая... ржавая...скрипучая. Не могу, нет, это выше моих сил. Это Андрюха посмеялся, подарил на День Рождения, когда по пьяни продумывали мой облик. Конспирация конспирацией, но лучше пешком.
Легкая корка льда мешала бежать быстро, но минут за двадцать должен добраться до Темного Дома. К сожалению, необходимое здание было построено в другом конце округа.
Бесшумно передвигаясь сквозь вереницу людей, было время подумать.
Лена должна опознать Клейменного, которого поймали.
А пока было время проанализировать мелкую соплячку. Признаюсь, я немного удивлен. А удивить меня очень сложно. А где сопли по колено, где просьбы понять и простить, и защитить? Выйти, можно сказать, победительницей из столкновения с Розами. Уж я в курсе, как эффектно ревнивые женщины умеют запугивать.
За четыре года в университете много раз наблюдал травлю какой-нибудь симпатичной цыпы, которая не пришлась по душе Розам. В результате пять суицидов, около десяти девушек меняли университет, остальные ломались и покорно уродовали внешность, становились половичками для Роз. Я, может быть, и не был уверен, что Абрамова побежит просить помощи у меня, но то, что она опрокинула Роз... я удивлен. Розы были, как драные кошки, злые, понурые, громко орали на весь коридор. Там я их и встретил.
Это единственный случай, когда Розы были остановлены.
Семеро против одной. Я прекрасно понимаю, что физически у нее ни одного шанса. Даже у меня с цепью не было бы шанса остановить семерых нападающих. За один удар цепью максимум вырубал четверых, остальные бы успели нанести ранение. Я не супермен, кровь красная, и от ее потери способен умереть.
Поэтому в физическом плане у Абрамовой тоже не было шанса. Но она нашла один единственный способ, как охладить, «остудить» Роз, притом сделать, так, чтобы ее там же в туалете не запинали каблуками на смерть. Она ухитрилась не разозлить, а заставить отступить тех на время для передышки. Внешность для Роз — это святое.
Это...холодный...мать твою...расчет...причем в критической ситуации. Откуда мелкая соплячка... вообще умеет думать? Не то, что в критической ситуации? Семеро с ножом против одной? Она совсем не боялась?
Грубая сила не всегда решает проблемы и девчонка это знает.
Я отлично помнил историю Франкенштейна, год назад, ох, как она валялась в ногах Роз! Слезно молила на глазах у всего университета, просила помощи и у меня, и у Виктора Михайловича. Готова была прям там раздеться и дать каждому по несколько раз.
А Абрамова спокойна, как удав, ухитрилась еще рот на меня раззявить. Если бы только Абрамова сегодня не дала отпор Розам, или если бы прибежала просить о помощи, клянусь, позволил бы Розам загнобить ее. Не люблю ничтожеств.
Либо Абрамова слишком бесстрашная и умеет думать! Нет, Гектор, ты переработал немного, анализируешь не там, где надо.
У нее просто отсутствует часть головного мозга. Кричать на меня удумала!
Девочка…
Я невольно улыбнулся, пока огибал прохожих.
Ты страх потеряла, девочка, ты понятия не имеешь с кем связалась. Но общаться со мной, я тебя научу...
***
По дороге забежал домой и переоделся в форму, в капюшоне сразу становилось комфортнее. Остановился напротив Темного Дома, ощутив морозный воздух, который колол лицо. Начал медленно взбираться по широкой лестнице, держась за перила, а то ступени покрылись тонкой корочкой льда и я рисковал разбить голову.
Конечно, никаких надписей «Темный Дом» на здании не существовало. Оно не имело официального названия. Окна отсутствовали. Перед входом в здание имелось квадратное углубление, слева — окно, где проверяли документы, прямо — стальная дверь, не пробиваемая, огнеупорная: одним словом, просто так не пройдешь.
Я остановился напротив контроля, заметил охранника, смотрящего на рабочем месте фильм по ноутбуку. При виде моей корочки Каратель резко придвинулся на стуле к окошку, начал щелкать раздраженно по кнопкам техники, но та не слушалась и не желала выключаться.
А я ждал, ладонями опираясь о приступочек перед окном.
Ну и долго ждать? Вздохнул раздраженно и не отвечал, пока охранник извинялся.
— Прошу прощения! Секундочку! — произнес тот, когда, наконец, прислонил мою корочку к сканеру, фиксируя что я внутри и занял место в Темном Доме.
Мне вернули документ, и позволили пройти через стальную дверь.
Темный Дом снаружи состоял из бетона, без огромных окон и балконов. Основное пространство здания находилось под землей, это пыточные Клейменных. На верхних этажах решались дела людей.
В подвале — один коридор, который вел в десятки камер.
В то место, куда мне надо было, свет уже горел, а напарники-коллеги без капюшонов покорно ожидали моего прибытия.
Я вошел в помещение и первым делом взглядом зацепился за свежий труп Клейменного на холодном камне возле стены. От неожиданности не знал, как отреагировать, долго смотрел на валявшегося мужчину, потом на Андрея с неизвестным Карателем.
— Вы охренели? — указал на труп. Мой голос эхом разнесся по камере и должно быть по коридору. — Я! — указал на себя пальцем — должен был его мозги по полу размазать! Я вообще под Новый Год собирался ему гортань перерезать! А ты! А вы! — аж задыхался от удивления!
— Угомонись! — дерзко ответил Андрей.
— Я тебе сейчас угомонюсь! — высказал, при этом сделал два резких шага, переходящих в бег, готовился ударить с локтя по хребту за нарушенный приказ.
