Потом покорный взгляд вниз, рассматриваемый, как смирение со смертью. После него — пара ударов и...
Последняя стадия — самосожжение...Голова, женское тело вытянулось в одну ровную линию. Глаза первые загорелись праведным гневом — огнем. Они стали не голубыми, а словно гнев Божества, кроваво-оранжевыми, вслед вспыхивали волосы, затем лицо облизывал огонь. И напоследок всё тело.
И это уничтожающее пламя не потушить.
Паренек схватился за лицо, не отрывая взгляда от умирающей Клейменной, медленно осел на холодный пол, кнут выбросил подальше от себя, словно тот ядовитый.
Примерно в этот момент вместе с первым убитым Клейменным умирал и Каратель, как человек.
Смерть Клейменной женщины — это последнее, что я ощущал в своей жизни настолько ярко. Мне было четырнадцать лет, после того экзамена больше не было настолько сильных всплесков эмоций. Были, конечно, эмоции, но они — ничто по сравнению с той болью.
Мы ненавидим Клейменных, а те ненавидят нас.
И конца этому нет, ведь в нашей крови течет ненависть друг к другу.
Глава 16
POV Диана
Происшествие в университете полностью выбило из привычного равновесия. Я шла и терла губы ладонью, пальцами стирала грязные прикосновения. Терла и терла лишь бы не чувствовать языка.
Я не хотела ощущать чужие губы на себе, там были только Артемины.
Терла и терла, но рана на губе покалывала и немного саднила, напоминая о поцелуе.
Нет. Это был не поцелуй! Меня просто лизнули!
Он просто облизал, как...как нечто сладкое...желанное, наверное. Щеки запылали от этого слова.
«Ну и как? Я вкусная показалась?» — невольно пришли мысль, которую захотелось вместе с кроссовками запулить в коридоре в стену.
Зачем так делать? Ему кто-то разрешал облизывать?
На пороге квартиры встретила тетю, которая вышла посмотреть кто прибыл. В халате, с растрепанными волосами, вероятно собиралась спать или только заснула, потому что ночами по выходным постоянно пропадала.
— Ммм…да, — выдавила тетя, когда рассмотрела меня тщательнее, оценив потрепанный вид, джинсы местами мокрые. — Ты моя племянница или ее двойник?
Задала она преглупейший вопрос, на что я промолчала. Только скинула прохладную куртку и стала стягивать на ходу мерзкие, прилипающие к ногам джинсы. Я не очень стеснялась своего тела, уж чем природа одарила, заново не рожусь.
— Давай я тебе … — тетя выставила указательный и средний палец, плотно приставленные друг к другу, а потом развела их. Движение пальцами повторила несколько раз, намекая на ножницы.
Удобно расположившись на туалете, я смотрела на белые пряди, аккуратно падающие на серый кафель. Не удержалась от вопроса:
— Кать, все Розы больные?
— Почему все? Я-то нормальная? — ответила тетушка, на что получила скептический взгляд.
Это она-то нормальная? Если вспомнить нового соседа и соперниц за его любовь? Так вот одной она слабительное подмешала, не знаю подробностей во что, в чай или пирожки, но эффект длился три дня. Я боялась теперь проходить мимо той Розы-соперницы, мало ли отомстит за тетю.
— А как ты стала Розой? — поинтересовалась, продолжая смотреть строго на зеркало в туалете. Над ухом раздавался постоянный звук «чик» «чик», было ощущение, что отрезали мою плоть.
— Связи!
В очередной раз родственница показала запястье правой руки, на голубых венах была нарисована небольшая роза.
— Хочешь могу подсобить, сделать Розой? Никто тебя больше не тронет? — предложила неожиданно Катя.
Я изучила тетю, как нового человека. Правильно ли я поняла — она предложила мне стать общественной «давалкой»? Какая продвинутая тетя, однако! А папа за поцелуй с Артемом чуть не казнил.
После длительного молчания я очень вдохновенно ответила:
— Упаси святая земля Клейменных от твоего предложения! Я как-нибудь своими силами, хорошо?
— Глупая ты, — подвела итог тетя. — Знаешь сколько привилегий дает эта тату, — Катя опять постучала по руке ножницами. — Я имею дополнительные баллы автоматически при поступлении на работу, пустят на любую вечеринку, на любую выставку, собрание. Мужчины более благосклонны к таким, как мы.
— Секс правит миром! — сделала я свой вывод о людском мире.
— А что еще правит миром, любовь моя? — как у тупой спросила тетя. — Деньги, власть?
Я вдруг рассмотрела в ней неизвестные раньше черты.
Она стала колючей, но с придыханием и долей гнева продолжала рассказывать:
— У наместника есть и деньги, и власть и всё это он дарит мне за секс и лестное слово на ушко! Ну и кто кого трахает, Диана? Наместник меня или я его, когда на ушко шепчу, какой указ мне больше по нраву?
***
Потом я пропустила несколько занятий из-за работы, уже подумывала, что скоро начнут выгонять. Эля сообщила новость, что с Артемом всё в порядке, как только будет поспокойнее, тот обещал связаться.
Терпение, Диана, терпение. Этим и занималась — терпела. Я половину жизни терпела, поэтому несколько дней роли не сыграет. Лишь бы с ним было всё в порядке.
Как-то раз Алина за вечерним чаепитием ввела меня в состояние прострации всего лишь одной фразой. Я замерла с печеньем возле открытого рта, услышав странные слова:
— Я хочу пригласить Гектора на свидание...
Хорошо рядом сидела Эля, и она отвлекла Алину:
— И что тебе мешает?
Я прокашлялась от чая и дожевала, наконец, печенье.
А мне что сказать? Беги от него, Алина? Он плохой? Хоть бы никто не видел, как Гектор меня лизал на лестнице. Что за манера? Как какая-то псина, обслюнявил, как будто обозначил территорию, смею предположить, если бы не телефон, дальше бы облизал нижнюю губу, а потом и вовсе в рот засунул свой мерзкий язык....
Стоп...стоп…разыгралось воображение. Это не поцелуй, это...это не поцелуй.
Почему Алина до сих пор помнит о Гекторе, тайно наблюдает за его фотографиями? Что в нем такого?
В детстве я как-то раз оторвала голову кукле Алины и не сказала ей об этом. Когда она узнала о трагедии, постигшей любимую игрушку, то был единственный раз, когда подруга обиделась и не разговаривала три дня. Пришлось подлизываться. Только бы Алина не узнала о Гекторе и его предложении пойти на свидание и уж тем более о поцелуе. Досада... я все-таки обозвала ЭТО поцелуем.
Не хочу, чтобы Алине было плохо. Но Гектора я вроде не ломала, как игрушку, и не отбирала, поэтому все воспоминания торжественно подожгу в голове и закопаю в могилу. Было и прошло!
Я очнулась от мыслей, когда услышала подругу:
