Шаг. Еще шаг. Я пока что в тени. Сделала последний шаг. А теперь мое лицо озарилось светом от ламп на потолке.
Справа за столом брат Эли с друзьями, а прямо по центру возле бортика — голая спина девушки, мужские руки поглаживали ее обнаженную кожу. Девушка, прижатая к бортику блаженно запрокинула голову назад, позволяя видеть свое лицо. Незнакомое мне лицо, но это не столь важно.
Важно, что ее шею целовали знакомые губы.
Ты не видишь меня, Артем?
Словно услышав, тот отсоединил ядовитые, предательские губы от девушки, но по-прежнему держал руки на ее бедрах.
Озноб сотряс мое тело и заставил вздрогнуть от этого удара по всем окончаниям. Будто пелена проплыла перед глазами: изображение стало серое, (вода прежде была бирюзовая) и люди теперь потеряли цвета.
А в ладонях стало непередаваемо тепло. Подняла руки поближе к лицу, разглядывая, как первый раз в жизни.
Всё серое, а руки кроваво-огненные. Огонь целовал: жег пальцы и ладони.
Какое странное, но приятное ощущение. Огонь ласкал и успокаивал.
Артем смотрел на меня, как на не реальную.
Он не желал меня видеть, да? Не рад моему появлению? Я помеха для него...и его девушки?
Это всё из-за нее...
Горящие руки опустила вниз по джинсам, внимательно изучаю девушку.
Это из-за нее Артем не хотел моего прихода.
Сожгу! Сожгу ее хорошенькое личико!
Медленно сделала шаг, кроссовок скрипнул по скользкому от воды полу, отдаваясь эхом в теле. Удары в груди ускорились. Я же отдала свое сердце Артему тогда, на острове. Что же болело в груди сейчас?
— Дианка! — весело начал Рома, вылезая из-за стола. — Какими судьбами? Ты это...чего это с ума сходишь? Сейчас кто-нибудь пройдет из официантов и нам хана. Ну же, Дианочка... Вообще удивлен — праведный огонь! — хмыкнул Клейменный. — Я думал у тебя будет живительная вода, ну там напоить всех жаждущих. Или на худой конец солнечный свет всех обнимешь и согреешь. А тут...праведный огонь...я бы руку отдал за такую силу. За что столь великие почести от предков?
И он заржал, а потом осекся и отошел нервно назад, когда я руку направила в его сторону, едва не прикасаясь к нему огнем.
— Я и тебя сейчас сожгу, приколист! — поведала Роме, бассейну и всем присутствующим.
Артем отпустил девушку из объятий и спрятал за широкой спиной.
Подожгу ее милое личико, изуродую ее тело, к которому он прикасался сейчас. Обнимал, защищал от меня.
ОН. ЕЁ. От МЕНЯ!
Я вновь взглянула на девушку, на ее лицо, выглядывающее из-за мужского плеча.
Чтобы увидеть соперницу воочию, встретить ее взгляд. Девушка немного старше, кудрявые волосы, маленькая по росту, видно с прекрасными формами. Расширенные зрачки и непонимание происходящего напомнило схожую ситуацию. Страх чувствовался в ее глазах даже с такого расстояния, его запах, вкус, как спелой ягоды, настолько же вкусный.
Серая пленка перед глазами стала медленно рассеиваться, вода в бассейне вновь оказалась бирюзовой, а звуки рок-музыки сильно закричали в ушах.
А глаза у девушки карие и испуганные, как у затравленного, слабого зверька перед хищником. И этот хищник — я?
Я стояла в такой же ситуации под ударами Роз, принимая пощечины только за то, что посмела по их мнению полюбить человека, которого любили они.
Воспоминание заставило опустить руки вниз по бедрам.
А девушка виновата в том, что полюбила того же человека, которого и я?
— Диан! — позвал Рома среди абсолютного молчания от остальных лиц.
В ответ на зов я лишь молча развернулась, избегая смотреть вновь на картину в бассейне. Не спеша направилась прочь по плитке пола, опасаясь поскользнуться на брызгах от воды.
Пошла по коридору, которому недавно радостно бежала в предвкушении встречи с Артемом. Теперь не спешила, спрятав нос в вороте куртки, а похолодевшие пальцы — в карманах джинсов.
Как же холодно.
Шла по коридору подозрительно долго, но поскольку мало смотрела, куда иду, то видимо пропустила поворот, из-за этого вышла из отеля не очень быстро. Спустилась по красивым, широким ступеням, глядя вниз на лед, и не реагировала. Пусто, холодно и безразлично.
От отеля вела широкая алея, по которой направилась, слушая хруст льда под кроссовками. Это хотя бы отвлекало от звенящей пустоты в голове.
— Диаааан! — голос узнала сразу, вздрогнула от слишком громко произнесенного имени.
Скорость прибавила, жутко не хотелось видеть владельца голоса.
Шаги по льду тоже слышала, и они приближались. Вот зачем, зачем?
— Стоять! — с этим приказом Артем схватил за локоть, намертво вцепившись твердыми пальцами. Я шикнула от боли, не ожидая подобного напора, зло развернулась с раздраженным взглядом. Артем руки выставил ладонями вперед и четко произнес:
— Тихо, Диана, успокойся и выслушай меня!
Он говорил хрипло, дышал тяжело, изо рта валил густой пар, а волосы, судя по завиткам на голове, мокрые. Джинсы на бедрах местами сырые и в завершении на нем голубые сланцы на голых ногах.
Стало до слез внезапно холодно и больно. Руки скрестила под грудью, словно этим жестом не давала себе заплакать, сдерживала эмоции внутри.
— Что надо? — спросила у мужской куртки. Артему в глаза больше не смотрела.
— Я... эээ... того...
— Я поняла, что ты того... — перебила и развернулась вновь с огромным желанием убраться отсюда. Моргала не переставая.
Молилась, чтобы дал уйти, наконец. Зачем оставаться? Для кого? Кому здесь нужна?
Опять шикнула от боли, когда руку сдавило, наверное, синяки останутся на коже.
— Да мне больно! — повысила голос. Вырвала плененную руку и с разворота ею же попыталась ударить, прямо Клейменному в глаз, желательно, чтобы тот сразу оплыл. Артем стал бы страшным и не красивым, и я бы навечно забыла о нем.
С удивлением промахнулась, друг успел убрать лицо с линии удара.
— Я знаю каждый твой следующий удар! — выдал четко в лицо.
Я с раздражением вновь занесла боевую руку для удара. Артем опять убрал лицо влево. Как? Как? Он с такой легкостью спасался от моих ударов? Я всегда выигрывала на острове. Да чтоб тебя!
С ноги будет больней!
Я так и сделала, корпус развернула и с ноги очень хотела попасть ему в солнечное сплетение, чтобы Клейменный завалился на лед. И чтобы ему тоже стало очень и очень больно.
— Я и завершающий твой удар знаю! — услышала, а мою стопу в кроссовке перехватили и дернули и...и...таким образом я потонула в снегу.
— Охладись! — часто и громко дыша тихо произнес Артем всего одно слово.
