– Ваше величество… – подскакивая, пролопотала испуганно девушка.
Король с брезгливостью и отвращением смотрел на бывшую фаворитку. Сейчас он искренне удивлялся, как она могла нравиться ему?
– Скажи, Лаура, зачем? Разве я обидел тебя? Разве не дарил тебе подарки? Разве я давал тебе обещания? Клялся в вечной любви? Зачем, Лаура?
– Это не я! Я люблю тебя! Я бы никогда не навредила тебе… – девушка забилась в истерике.
– Замолчи! Любовь не убивает! – зашипел король. Он закрыл глаза, заставляя свою ярость отступить, – Я уничтожу весь ваш род!... – проговорил почти спокойно.
– Фернан… – в ужасе Лаура назвала короля по имени. Она схватилась за прутья крепкой решетки длинными пальцами с обломанными ногтями, стараясь рассмотреть в глазах мужчины хоть каплю жалости.
– У тебя было всё! Я дал тебе право называть себя по имени и говорить мне «ты», подпустил слишком близко… Знаешь, что я сделаю? – король наслаждался ужасом, разлившимся в глазах девушки, – Я казню тебя так же, как всех твоих родных. Ты увидишь их смерть – всех до одного. Когда закроются твои глаза, ты будешь знать, что никого больше нет. Никого! От твоего, когда-то столь влиятельного рода, останется лишь кровь под ногами… А сейчас я пообщаюсь с твоим горячо любимым отцом. Его уже приготовили в пыточной для разговора. Я буду наслаждаться, истязая его. Каждый его крик будет ложиться бальзамом на мою душу. Если мне будет мало, я приду за тобой. Думай об этом, предвкушай…
Король отвернулся и пошёл в пыточную, оставаясь глухим к истеричным крикам своей бывшей фаворитки.
20. Казнь
И вот — любовь! Чем хороша она,
Когда из рая сделать ад вольна?
У. Шекспир
Незадолго до назначенного дня казни король с Флер и свитой переехали в резиденцию в Эбенроде – столицу Эборна. Альберт предпочёл остановиться в посольстве Лирании. Однако навещал кузину каждый день. Её настроение внушало лекарю опасения. Флер стала замкнутой, почти не улыбалась и проводила дни в отведенных ей покоях, стоя у окна и разглядывая унылый городской пейзаж.
– Что беспокоит тебя, дорогая? – навестив невесту в очередной раз, спросил король.
– Всё. Фернан, я не переношу казни… Я и присутствовала-то всего на одной. Но и этого было достаточно, чтобы я навсегда возненавидела их.
– Я не могу поступить иначе и показать слабость врагам короны. Они покушались на мою будущую королеву, на мой дом. Что обо мне скажут, прости я Вельских?
– Я понимаю, Фернан… Я всё понимаю и считаю, ты прав. И все же моя душа замирает в ужасе от того, что мне предстоит смотреть на то, как их будут убивать…
Король обнял хрупкие плечи, прижимая Флер спиной к себе.
– Я буду рядом. Не бойся… Мы пройдем через это вместе…
Флер шумно вздохнула, содрогнувшись всем телом.
– Фернан, прошу, помилуй женщин…
– Нет… – король чуть сильнее сжал плечи девушки.
– Прошу… – прошептала чуть слышно Флер, – В качестве свадебного подарка. Помилуй их… Пусть уйдут в монастырь. Я не смогу смотреть, как их будут убивать. Это ужасно…
Фернан молчал. Ему хотелось крови… Он уже чувствовал её запах. Ещё больше ему хотелось сделать что-то для Флер. Но так просто он не собирался сдаваться.
– Я подумаю, – наконец, с трудом выдавил он.
– Спасибо… – откликнулась Флер.
– Твой кузен больше меня жаждал крови. Мою милость тебе придется самой объяснить герцогу Берскому, – усмехнулся король.
– Я смогу, – поспешила заверить принцесса.
Она развернулась в руках короля, положила ему руки на плечи и, встав на носочки, потянулась губами к щеке мужчины. Но Фернан опередил и накрыл её губы своими. Поцелуй вышел нежным и спокойным.
– Вряд ли я смогу отказать тебе хоть в чём-то, если ты будешь ТАК просить, – усмехнулся король, с неохотой отрываясь от принцессы, а Флер стыдливо спрятала лицо на его груди.
– Все будет хорошо, Флер, не переживай, – уговаривал король, ласково поглаживая спину будущей королевы.
И принцесса верила ему, млея от прикосновений сильных рук. Её король услышал её, понял и сделает, как она просила. Возможно, у них, и правда, всё будет хорошо… ну, или хотя бы сносно.
*****
День казни выдался на удивление солнечным. На главной площади перед резиденцией короля установили огромный эшафот. Его сделали специально высоким, чтобы всей толпе было прекрасно видно, как головы членов одной из самых влиятельных семей Эборна полетят с плеч. Без пощады.
Ближе к полудню эшафот окружили вооруженные стражники в полном боевом облачении, оттеснив люд, и на него медленно поднялся палач, укрытый до пят черным плащом. Его могучие плечи выдавали недюжинную силу. Вальтер по-хозяйски прошелся по деревянной площадке, зачем-то потрогал руками плаху, удовлетворенно чему-то кивнул и застыл мрачным изваянием.
Площадь ещё с утра начали заполнять праздные зеваки, стараясь расположиться ближе к месту казни, чтобы не пропустить и мгновения этого увлекательного зрелища… Ближе ко времени казни придворная знать заняла отведенное место ближе к эшафоту, отделённое от толпы простолюдинов еще одним рядом стражников.
Постепенно вся площадь заполнилась людьми, и толпа возбужденно гудела, ожидая представления. Наконец, дверь на огромный балкон королевской резиденции открылась, и наружу шагнули король, принцесса, герцоги Берский и Нэвил, лекарь Мэрдок. Альберт тут же тенью занял место за правым плечом Флер.
Вальтер обернулся и низко поклонился его величеству. Фернан ответил почти невидимым кивком. Тут же поднялся невообразимый гвалт – люди увидели повозку, на которой везли осужденных. Страже с трудом удавалось пробивать дорогу – настолько плотно люди стояли друг к другу.
Флер впилась глазами в истерзанных пленников, и увидела среди них трёх женщин… Её лицо стало совсем белым. Фернан не помиловал их. Их везли на эшафот… Силы изменили принцессе и она пошатнулась, тут же упершись спиной в крепкое родное плечо. Король ревниво положил руку на её талию и притянул к себе. Принцесса хотела отстраниться, но король не позволил.
Преступников подняли на эшафот. Флер удивилась – на них были не лохмотья, а красивая чистая одежда, соответствующая их высокому положению. Она вопросительно посмотрела на короля, но к её уху склонился Альберт.
– Перед казнью преступников переодевают в нормальную чистую одежду, оказывая им последнюю милость. Женщинам позволяют надеть собственные украшения. Это традиция, – тихо сказал он.
На деревянной площадке стояли четверо мужчин и три женщины. На эшафот поднялся обвинитель, и на площади воцарилась тишина – каждому хотелось услышать, в чём обвиняют этих хозяев жизни. Хорошо поставленным голосом обвинитель громко зачитал длинный список преступлений и передал его палачу. Вальтер разорвал его пополам и бросил под ноги.
