– Прости, любимая… – прошептал ещё раз, поцеловал королеву в холодные губы, и, резко отвернувшись, вышел из покоев.
Фрейлины, пажи и лекарь жались к стенам, не желая попасть под горячую руку монарха. Выхватив взглядом одного из пажей, король отрывисто приказал:
– Малый выезд немедленно.
Ему нужно было вернуть в королевский дворец герцога Милонского. Проблема была лишь в том, что он не знал, в какой из своих трёх замков тот удалился. Что ж, в два из них он отправит гонцов, в ближайший отправится сам. Вчера они оба погорячились. Он всё исправит. На то он и король.
33. Герцог Милонский
Гнев, иссуши мой мозг!
Соль слёз моих,
В семь раз сгустясь,
мне оба глаза выжги!
У. Шекспир
Герцог Милонский пил. Как только прибыл в замок, принялся опустошать свой погреб. Он так и не ложился спать. Он всё ещё был зол. Внутри него всё кипело. Этот мальчишка посмел угрожать ему плахой после того, как обидел Флер! Да, чтоб его! Коронованный говнюк!
Нэвил сидел в своём кабинете, развалившись в кресле, за огромным столом из чёрного дерева. Он запретил слугам открывать тяжёлые тёмные шторы. Его светлость не хотел видеть чёртов дневной свет. Вокруг него тьма. Вот, пусть так и будет!
Когда в кабинет ближе к утру ворвался король, Нэвилу показалось, что он допился до горячки. Махнув рукой в сторону Фернана, он только пробормотал:«Изыди», и опять присосался к бутылке с виски. Но вдруг видение выхватило эту самую бутылку из его рук и зарычало:
– Нэвил, старый ты дурак, а ну, хватит!
Герцог поднял тяжёлый взгляд пьяных глаз на короля и с леденящим спокойствием произнёс:
– Ещё раз так сделаешь, и я сломаю тебе руку, мерзкий ублюдок.
– Нэвил, ты нужен мне…
– Да ты что? – заплетающимся языком попробовал сыронизировать герцог, потом рявкнул, – А ты мне нет! Убирайся в преисподнюю со всем своим дерьмом, – герцог опустил руку, пошарил по полу и, как фокусник, выловил новую бутылку виски.
Король тихо выругался и выпалил:
– Флер умирает…
Его светлость замер, затем вытащил пробку, нервно хохотнул и опять присосался к пойлу.
– Значит, она таки нашла свой выход. Что ж, засранец, наслаждайся, – дядя отсалютовал королю бутылкой.
– Нэвил, я сейчас тебя покалечу… Что значит «она нашла выход»?! – выведенный из себя Фернан рубанул кулаком по столу.
– То и значит! Тебе судьба послала ангела, а ты только и делал, что пачкал её белые одежды дерьмом. В ту ночь она много говорила о смерти и о том, что хочет умереть. Понимаешь, коронованная ты сволочь, она ХОТЕЛА умереть! Она так и сказала: «Смерть – это выход». Это ты заставил её хотеть смерти! И вот она умирает… Поздравляю, племянник, ты всегда добиваешься своего, – Нэвил очередной раз махнул в сторону короля початой бутылкой, – Давай, празднуй! Закати пир! Пригласи ту шлюху, которую усадил в кресло Флер! Кстати, откуда ты её вытащил так быстро? Места знаешь, да?
– Скажем так – я знал, кого она навещала… – машинально оправдался король.
– Вот и коронуй её! Вы прекрасно смотрелись! Прям залюбовались все.
– Нэвил, мне нужно вернуть мою королеву, – не обращая внимания на открытое хамство дяди, продолжил король, – Если она уйдёт, мой мир превратится в ад. Я хочу, чтобы она жила…
– Да-а-а-а? И что ты хочешь, чтобы я сделал? – икнув, мерзко хмыкнул его светлость, – Написал Альберту? Я могу его вернуть. Запросто. Только боюсь, ты не обрадуешься, – очередной взмах бутылкой в сторону короля.
– Давай без него. Пока я хочу, чтобы ты вернулся во дворец. Так что, тащи свою задницу вниз. Я приказал нагреть воды для ванной. Приводи себя в нормальный вид. Мы возвращаемся домой.
– Ты, маленький мерзкий засранец, наверное, забыл, я и так дома. В своём собственном огромном, пустом, – очередной взмах бутылкой вокруг комнаты, – мать его, замке!
– Нэвил, хватит. Флер умирает… Я не хочу проводить время вдали от неё. Я хочу слышать её смех и делать её счастливой, – король устало прикрыл глаза и вцепился в подлокотники кресла побелевшими пальцами, – Прошу, дядя, помоги. Ты нужен мне. Ты нужен ей. Она любит тебя. К тебе она вернётся…
Герцог откинулся в кресле, внимательно изучая измождённое лицо племянника.
– Ты спал?
Фернан безразлично передёрнул плечами:
– Нет. И это неважно. Ты поедешь со мной? – король устало вздохнул, – Или мне самому таки посылать за герцогом Берским?
– Святое дерьмо… – Нэвил пожевал губами, со злостью швырнул бутылку о стенку камина, и она разлетелась на мелкие осколки, – Еду!
Он тяжело поднялся, пошатнулся, стараясь поймать равновесие, и неуверенно пошёл к двери.
– Фернан, если она умрёт, я тебя никогда не прощу. Я уеду отсюда, от тебя так далеко, как смогу. Навсегда, – голос герцога был удивительно твёрд и чист, как будто он и не пил последние сутки.
34. Пробуждение
Надежды нет! — вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и даёт тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на неё взирает боязливо.
У. Шекспир
Двое высокородных мужчин вошли в покои королевы. Герцог слегка кивнул на дверь, и спальню моментально освободили. Нэвил подошёл к широкой постели. Флер казалась совсем маленькой и хрупкой на этом огромном ложе.
– Что же ты наделала, цветочек, – хрипло сказал его светлость, положив мягкую ладонь на холодную щёку королевы.
Повернувшись к королю, буркнул:
– Убирайся, Фернан. Тебя она хотела бы видеть меньше всего. Мы справимся сами. Иди, поспи, потом возвращайся к государственным делам. У нас итак много проблем. Я попытаюсь её вернуть. Как умею. Я приду к тебе, если будут новости.
Его величество хотел возразить, но, подумав, развернулся и, молча, вышел из покоев супруги.
– Мэрдок! – гаркнул герцог, – Иди сюда, сукин ты сын! Какой сранью ты напоил мою королеву, шарлатан!
Лекарь на дрожащих ногах подошёл ко второму человеку королевства.
– Ну! Говори! – интонации герцога не сулили ничего хорошего.
– Ваша светлость, я дал её величеству лишь обычное успокоительное… но она так крепко уснула… – начал мямлить лекарь.
– Черти тебя подери! – герцог резко протянул руку и схватил бледного Мэрдока за горло, медленно сжал пальцы, – Я всё это уже слышал! Скажи мне то, чего я не знаю! Я сейчас отпущу твоё горло, и ты будешь говорить. Если опять начнёшь нести чушь, я сожму пальцы так сильно, что этот день станет для тебя последним! А теперь говори, – Нэвил медленно разжал пальцы.
