Я. Как я понимаю, господин Моцарт, это *что-то» означает ваше скорое венчание?
МОЦАРТ. Но иначе я не смогу защитить ее!.. Я пишу отцу письмо за письмом, я прошу благословения, а он молчит... Я пишу: «Ради всего на свете, дайте мне свое соизволение». Молчит! Я пишу: «Я охотно ждал бы еще! Но это непременно необходимо теперь! Ради моей чести! Ради чести моей девушки!» Молчание! Молчание! Молчание! Сердце мое беспокойно, голова в смятении! Как можно при этом сочинить что-то толковое?! Или просто работать?! Ну что мне еще ему написать, дорогой барон?!
ИЗ ДНЕВНИКА 1781-1782 годы
Был у Моцарта впервые после венчания. Все свершилось в соборе Святого Стефана. Баронесса устроила свадебный пир... И только вчера пришло согласие от отца.
Он сидел с письмом в руках, когда я вошел. Вот самое краткое содержание нашего разговора.
МОЦАРТ. Он прислал согласие, барон, но, конечно, он сердится... Бедный, он пишет: «Отныне твой отец не может более рассчитывать на помощь сына, впрочем, и тебе не следует ожидать помощи от своего отца...» Не я уверен, когда он увидит Констанцу... Ее нельзя не полюбить! Ха! Ха! Ха! Дорогой барон, похищение из «Ока» свершилось! Она моя! Ха-ха-ха!
(Замечу: его отец прав. Он, конечно же, не понимает, что похитили его самого... Но понимает ли она интригу матери? Скорее всего, попросту не задумывается. Я приглядывался к ней в эти дни. Моцарта она явно любит, а мать явно боится. И верит, что та делает все ради ее пользы. Она из тех безвольных натур, которые рождены быть зеркалом. Они отражают того, кто рядом. Моцарт беспечен и жизнерадостен, и она беспечна и жизнерадостна... Она недурно поет и неплохо играет на клавире. Моцарт обожает птиц. Что ж, он получил рядом веселую, глупую птицу. Теперь их двое – птиц.)
МОЦАРТ. Клянусь, скоро дражайший из отцов попросту растает. Мы завалили его, барон, совместными письмами с изъявлениями любви.
В этот вечер я стал свидетелем, как писались эти письма: Моцарт сидел с пером в руках, Констанца – у него на коленях. Они сочиняли вслух следующее трогательное письмо.
МОЦАРТ. «Наилучший из всех отцов и свекров. Спешим описать тебе всю церемонию... Когда мы были обвенчаны, я и моя жена начали плакать. И все вокруг тоже заплакали, ибо стали свидетелями растроганности наших сердец».
(При сем оба заливались смехом и беспрестанно целовались.)
МОЦАРТ. «Держу пари, дражайший отец, вы обрадуетесь моему счастью, как только узнаете ее. Ибо в ваших глазах, как и в моих, нет больше счастья, чем разумная, правдивая, добродетельная и услужливая жена! Такова моя Штанци».
(Так он ее называет. Он обожает играть в звуки: «Кон-стан-ца... Штанци...»)
ИЗ ДНЕВНИКА 1782-1784 годы
Теперь целые дни Моцарт просиживает над сочинением музыки, стараясь обеспечить семью. Врач прописал ему прогулку на лошади. Как все дети, он обожает маленьких животных. Лошади он боится, но добросовестно отправляется на ней на прогулку. Я тоже выезжаю по утрам для моциона, и он составляет мне компанию. К сожалению, он все время опаздывает. Вчера у нас произошел следующий разговор (записан мной целиком).
МОЦАРТ. Ради Бога, простите за опоздание, барон. Я тружусь за полночь, оттого трудно встаю, к тому же мне надобно по утрам писать письма жене.
Я. Разве Констанция уехала?
МОЦАРТ. Нет-нет, она спит в доме. Но когда просыпается – она привыкла находить мои письма.
Я. И что же вы ей пишете?
МОЦАРТ. Всегда разное. Сегодня, к примеру: «Доброе утро, милая женушка. Желаю тебе, чтобы ты хорошо выспалась, чтобы не пришлось тебе сразу вставать, чтоб ты не гневалась на прислугу и не упала бы, споткнувшись о порог. Прибереги домашние неприятности до тех пор, пока я не вернусь. Только бы с тобой ничего не случилось».
(О, этот вечный страх молодых влюбленных, что с ней что-то случится!.. Добавлю: при всей этой жаркой любви к Констанце брак развязал его буйный темперамент. Констанца пренебрежительно называет их «горничными»... Нет, нет, он не ищет встреч с «горничными», но, видимо, и не избегает. Впрочем, он всегда раскаивается.)
ИЗ ДНЕВНИКА 1782-1784 годы
Сегодня я застал Констанцу в слезах
Я ни о чем не спрашивал, она начала сама.
КОНСТАНЦА. Это ужасно... И зачем ему эти «горничные»? Но... он кается так мило... нет, нет, на него невозможно сердиться. Нет, нет, я не могу не отнестись к нему снова хорошо.
В это время в соседней комнате Моцарт играл на бильярде, и я слышал его нежный тенор, напевающий мелодию, и стук шаров. Потом он выбежал из комнаты, схватил заплаканную жену и, хохоча, начал с нею танцевать.
МОЦАРТ. Простите нас, дорогой барон! Но мы так любим танцевать, танцевать, танцевать!
Он напевал мелодию. Я понял: он продолжает сочинять. Этот человек сочиняет всюду – в карете, на лошади, играя на бильярде. Даже исполняя чужое сочинение, он вдруг объявляет, что забыл... чтобы начать сочинять за автора. И сейчас, танцуя, он все время напевал своим тонким тенором новые мелодии. Изысканный менуэт сменялся самой площадной пляской. Так, хохоча, он танцевал с обезумевшей Констанцией. И приговаривал:
– Разве блаженство, которое дает истинная, разумная супружеская любовь, не отличается – как небо от земли – от удовольствий непостоянной и капризной страсти?!
(Добавлю: ну что ж, он может танцевать, у него все хорошо, и денежки у него пока водятся... Впрочем, именно пока!.. Я богатый человек, но я умею ценить деньги. Деньги относятся к вам так же, как вы к ним. Вы их любите? Они вас тоже. Бережете? Они сберегут вас. Он не бережет, швыряет пригоршнями. Одалживает всем, кто обращается. При мне настройщик клавиров попросил у него талер – получил горсть дукатов! Все проходимцы Вены обирают его. И хотя пока его доходы возрастают, я уже не сомневаюсь, чем все это кончится.)
ИЗ ДНЕВНИКА 1784 – 1785 годы
В Вене находится старый Моцарт. Его сын по-прежнему в большой моде. И хотя старик Леопольд выглядит очень счастливым, беседу он начал печально.
(Разговор привожу целиком.)
ЛЕОПОЛЬД. И все-таки положение его непрочно. Император так и не взял его на службу. Мальчик написал мне грустное послание.
(Он показал мне его. Оно очень любопытно.
Вот что пишет молодой Моцарт:
«Ни одному монарху в мире я не служил бы с большей охотой, чем нашему императору, но я не собираюсь выклянчивать службу! Я верю, что окажу честь любому двору своей музыкой. И ежели Германия, любимое мое отечество, не хочет принять меня, придется с именем Божьим сделать Англию или Францию богаче на одного искусного немца!..
...Вы не можете поверить, дражайший из отцов, сколько трудов затрачивает барон ван Свитен и другие важные господа, пытаясь удержать меня здесь». Что ж, сие правда!)
ЛЕОПОЛЬД. Я счастлив был прочесть ваше имя, дорогой барон.
