— Ты не должна больше так делать. Опасно ходить ночью по улице. В следующий раз позвони мне, напиши смс, что угодно, но больше не ходи одна, — сурово говорит он, и я киваю головой в знак согласия.
Затем, как ни в чем не бывало, он снова заключает меня в свои объятия, прижимает мою голову к своей груди, одновременно обнимая за спину.
Тепло его тела проникает в мое, и мне хочется прильнуть к нему еще ближе.
Я мечтаю стать одним целым с ним.
— Ты дрожишь, Ди, ты уверена, что это был просто сон? Что-то случилось, пока ты шла сюда?
Я кусаю внутреннюю сторону щеки, желчь поднимается в горле, пока я держу свое признание глубоко внутри.
— Ничего такого, просто плохой сон. Теперь я в порядке.
— Это был сон про…?
Слова прерываются, но я знаю, о чем он спрашивает, даже не прося его уточнить, и на этот раз я не лгу.
— Да, — вздыхаю я, чувствуя некоторое облегчение от того, что произнесла это вслух. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его. Я вижу себя лежащей под ним, умоляющей его остановиться, но он никогда не делает этого… он никогда не останавливается.
Слезы начинают падать без разрешения.
Кирилл крепче прижимает меня к себе.
— Он никогда больше не прикоснется к тебе, никогда. Я убью его на хрен, если он снова попытается причинить тебе боль. И мне плевать, если я попаду в тюрьму до конца жизни. Он никогда больше не сделает с тобой того, что сделал.
И это очередное доказательство того, что мое решение солгать верное, именно поэтому я прячу всю правду под рукавами своей толстовки.
— Я знаю, — говорю тяжело выдыхая. — Я просто хотела оказаться в безопасном месте, там, где кошмары не смогут меня достать.
Губы Кирилла касаются моего лба, а затем он тянет меня на кровать. Он ничего не говорит, но он как будто знает, что мне нужно, как будто знает, что мне нужно биение его сердца под ухом.
Он успокаивает меня, его рука проходится вверх и вниз по моей спине мягкими движениями.
— Я буду делать это каждую ночь, если понадобится. Я уже говорил тебе… Я буду таким, каким ты захочешь меня видеть. Я буду делать все, что нужно. Если тебе нужен кто-то, кто обнимет тебя ночью, то я буду этим человеком. Если я нужен тебе только как друг, я стану твоим другом.
Моя грудь содрогается, когда я набираю в легкие воздух.
Я хочу этого… я хочу всего этого, хочу чтобы он был со мной каждую ночь, чтобы он был моим и только моим.
— Правда? — шепчу я, думая, что он меня не слышит.
— Да. Я сделаю все, чтобы ты снова стала моей. Буду рядом столько, сколько потребуется, я буду ждать. Я разрушу стены между нами, стану тем, кем ты хочешь, чтобы я был. Я сделаю это, потому что ты стоишь того.
После его слов я чувствую уверенность и спокойствие. Кошмары уйдут со временем и все наладится.
— Я люблю тебя.
Я почти уверена, что говорю это в своей голове… мои веки становятся все тяжелее и тяжелее от усталости… и как раз в тот момент, когда я собираюсь заснуть, я слышу, как он говорит в ответ:
— Я тоже тебя люблю.
Глава шестьдесят пять
Кирилл
Сказать ей, что я люблю ее, было легко, а позволить эмоциям охватить себя — еще легче. Находиться с Ди, кажется таким естественным.
Я принадлежу ей, она живет во мне, так же как и я живу в ней.
Я знаю, что то, что произошло с Игорем, разъедает ее. Она напугана, кошмары мучают ее по ночам, черт, даже днем она кажется нервной и напряженной. И хотя я терпеть не могу, когда она так себя чувствует, какая-то эгоистичная часть меня наслаждается тем, как она полагается на меня, дает поеять, что я ее защитник.
Физически и эмоционально, она опирается на меня во всем, в чем только может, и это единственное, чего я хотел последние три года, — чтобы она нуждалась во мне, как я нуждаюсь в ней.
В течение последних трех ночей она ночует у меня, первый раз, она пришла сама, но последние две ночи звонила, и я забирал ее. Если бы это зависело от меня, она бы никогда не уходила, и я бы держал ее в своих объятиях каждую ночь до конца жизни.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, от чего она вздрагивает.
— Да… я в полном порядке.
Ее тело дрожит, и я понимаю, что она лжет. Она лжет давно по поводу своего эмоционального состояния, но наблюдение того, как она подпрыгивает от простого вопроса, ужасно злит меня.
Я не могу больше видеть это. Мне нужно знать, что происходит, знать, только ли сны мучают ее или есть что-то более серьезное.
— Правда? Ты вздрогнула, только потому, что я спросил, все ли у тебя в порядке?
Я говорю мягко садясь рядом с ней.
Она морщит нос.
— Это просто кошмары не дают покоя, вот и все.
— И о чем же они?
Паника наполняет ее глаза, но когда она моргает, все исчезает.
— Я не хочу говорить об этом, хорошо? Я просто хочу забыть о своих плохих снах, — говорит она и повернувшись ко мне, перекидывает свою ногу через меня, оказываюсь сверху.
Я знаю, что она пытается отвлечь меня, и, черт возьми, это отлично работает.
Последние три ночи я только и делал, что держал ее в своих объятиях.
Я снова и снова говорил своему члену, чтобы он успокоился, и пока это срабатывало, но теперь она сидит на мне, крутит бедрами, упираясь своей киской в мой стальной член, от чего рациональное мышление отключается.
— Ди… Нам действительно нужно…
Она обрывает меня, ее губы врезаются в мои, заставляя забыть обо всем, что я только что хотел сказать.
Блять, она точно знает, что делает. Она обхватывает меня руками за шею, притягивая ближе. И я бы солгал, если бы сказал, что не хочу сорвать с нее одежду и трахнуть до потери сознания.
Я чувствую жар ее тела, так близко, но в то же время так далеко. Последние пару дней я безумно хотел ее, но сейчас я не могу этого сделать. То, что она пытается скрыть, больше, чем я думал.
— Черт, — шиплю я, отстраняясь, когда ее зубы впиваются в мою нижнюю губу.
Если я не остановлю ее сейчас, то забуду о том, что хотел спросить. Отцепив ее руки от своей шеи, я слегка отталкиваю ее назад, замечая, как она хмурится.
— Ты не хочешь меня? — обиженно говорит она, ее взгляд убивает.
— Хочу. Я хочу тебя так сильно, что мой член буквально умоляет погрузиться в тебя, но прежде я хочу убедиться, что ты в порядке и все это ты делаешь не чтобы меня отвлечь.
Она качает головой, рассыпая белокурые локоны по лицу. Когда она пытается отстраниться, я хватаю ее за запястья, и она вздрагивает, действительно вздрагивает, как будто я сделал ей больно, хотя я точно знаю, что это не так.
