Мой голос ломается в конце, моя сломанная душа разрывается еще сильнее, и я даже не понимаю, что плачу, пока Елена не протягивает мне салфетку.
Я протираю глаза и продолжаю.
— Кирилл вошел в комнату и оттащил Игоря от меня, а потом была драка.
Я решаю не говорить полиции, насколько сильно Кирилл избил Игоря, потому что уже не знаю, как это может обернуться.
— Потом он помог мне одеться и вывел меня оттуда. Вот и все, что произошло той ночью.
— Кто такой Игорь? — спрашивает Кострова, и я содрогаюсь, просто услышав его мерзкое имя.
Мне кажется, я не могу говорить или думать о нем, но потом я вспоминаю, что Елена сказала в самом начале. Это может помочь другим девочкам в будущем. Если я не выскажусь сейчас, то Игорь уйдет от ответственности и сделает это снова.
— Игорь Нестеров, бывший друг Кирилла, они снимали дом вместе, он учится с нами. У него была какая-то странная одержимость мной. Это он накачал меня наркотиками и пытался…
Я даже не могу произнести это слово вслух.
— Через несколько дней после этого он зажал меня в углу и пытался заставить сказать Кириллу, что в ту ночь я хочу всего этого. Он угрожал, сказал что будет хуже, если я этого не сделаю. Мне было страшно, но я не сделала, как он говорил, потому что это ложь, я не хотела этого.
Слезы полились по моим щекам.
— Я не хотела его, — шепчу я больше для себя, чем для кого-то еще в этой комнате.
Неожиданно в разговор вступает следователь
— Надеюсь, все что вы сейчас сказали вы повторите под протокол. Потому что мне кажется, что вы выгораживаете Цепова и помните, что вводить следствия в заблуждение это тоже преступление.
Глава восемьдесят семь
— Это был не Кирилл. Это был Игорь. Кирилл спас меня, и я молчала до сих пор только потому, что хотела забыть.
— Тебе не нужно объясняться, это совершенно нормально, — уверяет меня Елена, и почему-то мне становится легче.
Не знаю почему, но я была уверена, что люди осудят меня за то, что произошло, но теперь, глядя на нее, вижу, что в ее взгляде нет никакого осуждения, а только понимание, она понимает, что я ошибалась.
Позади нас раздается звук открывающейся двери, который заставляет меня повернуться, и тут я замечаю, что в комнату входит Марк.
— Теперь у нас появилась информация, которую нужно проверить. У меня остался только один вопрос, — обращается ко мне следователь.
— Да? — лепечу я, моргая сквозь слезы.
— Когда вы в последний раз видели Нестерова или слышали о нем?.
— В тот день, когда он загнал меня в угол после занятий. Я могу посмотреть расписание занятий и сказать вам точную дату.
— Это было бы замечательно. Позвоните мне как только уточните дату.
Он встает и протягивает мне визитку, которую я беру своей липкой от пота рукой, но он не спешит ее отпустить. Вместо этого он наклоняется и добавляет, глядя мне прямо в глаза:
— Или надумаете дать правдивые показания.
— Вот возьми и мой номер, — Елена тоже протягивает мне визитку. — Если вспомнишь что-то важное, то сразу звони, вот мой рабочий номер сверху и мой личный снизу. В любое время.
— Спасибо, — говорю я исключительно ей, стараясь даже не смотреть на неприятного следователя.
Они направляются к выходу а Марк провожает их. Как только я слышу, звук закрывающейся входная дверь, я опускаюсь на диван. Это был не приятный разговор, но мне почему-то стало легче, наверное это из-за того что я хоть с кем-то об этом поговорила.
Марк возвращается в комнату, на его лице грустное выражение.
— Я не хотел подслушивать, но я слышал все, что ты сказала, в основном потому, что ты часто переходила на крик, и я рад, что ты это сделала. Ты даже не представляешь, как я рад видеть, что ты злишься и кричишь.
Я грустно улыбаюсь ему.
— Я в долгу перед тобой. Я многим тебе обязана.
Он ухмыляется, подходит к тому месту, где я сижу на диване. Без предупреждения он притягивает меня к своей груди, его руки крепко обхватывают меня.
— Молодец Ди, я рад тому, что ты хотя бы заговорила, а то я боялся, что этого никогда не случится.
Пугать Марка не было моим намерением.
— Мне жаль, я не хотела заставлять тебя беспокоится, — признаю я, чувствуя, как его руки еще крепче сжимают меня.
— Не стоит. Единственный человек, который должен сожалеть, это тот ублюдок, который все это затеял, и я клянусь, Ди… полиции лучше найти его раньше меня.
Сейчас я чувствую, что сделала правильный выбор, рассказав им все, как было. Теперь это должно направить полицию в правильном направлении и помочь Кириллу. Потому что события развиваются непредсказуемо. Я не могу стоять в стороне и позволить им обвинить его в том, чего, как я знаю, он не делал.
— Как ты думаешь, что будет дальше? — спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает холод, когда он отпускает меня.
Его глаза сверкают тьмой.
— Теперь мы найдем этого ублюдка.
Теперь, когда я начала потихоньку оправляться от шока, мне нужно решить, что делать с Кириллом, либо найти способ простить его, либо найти способ жить дальше.
Ни тот, ни другой путь не будет легким, но все как обычно, жизнь никогда не бывает легкой.
Глава восемьдесят восемь
Кирилл
Я решил не являться по повестке, которую нашел в почтовом ящике потому что в моем деле и так все ясно. А сейчас собираюсь закрыть дверь на ключ, так как вижу следователя, который стоит по другую сторону.
Единственное, что останавливает меня от этого, — это то, что сегодня на его лице проявляются, как мне кажется, положительные эмоции. В его темных глазах читается извинение, и мне очень нравится этот взгляд.
— Вы пришли, чтобы извиниться и сказать мне, что в деле произошли изменения?
Мои пальцы вгрызаются в деревянную дверную коробку, пока я говорю.
— Не против, если я войду?.
Не против ли я…?
— Конечно, входите, — неохотно бормочу я и делаю шаг назад, чтобы он мог войти. Он проходит в дверь, а после неспешно и самоуверенно идет в гостиную.
— Не желаете присесть? — любезно спрашиваю я, несмотря на то, что уверен — он завалился бы на диван даже без моего предложения.
— Конечно, спасибо.
Он садится, а я смотрю на него, ожидая, пока он начнет говорить.
— И так, несмотря на то, что выяснилось, что ты не насиловал Марию Мальцеву, не делал никаких снимков и ничего не подсыпал Диане Журавлевой, я не стану перед тобой извиняться. Ведь ты сделал запись и показал ее своим друзьям, что, может, и не запрещено законом, но все равно это отвратительный поступок и к тому же именно эта запись послужила началом всего. Кроме того, я просто выполнял свою работу, а все указывало на тебя, поэтому я не буду извиняться.
