Следуя инструкциям, данным миссис Пэрлин, он оставил машину
в квартале от ее дома, у номера 500 по Хиллгрэйд-авеню, и стал подниматься по
крутому склону к дому номер 604. Он стоял первым справа, едва Мейсон миновал
перекресток. Это было типично южнокалифорнийское бунгало, аккуратное, очевидно
прохладное летом, хорошо спланированное и без всяких архитектурных излишеств,
которые отличали бы его от подобных ему строений. Дом выглядел темным и
необитаемым. Мейсон, однако, предвидел это. Если мисс Пэрлин решила следовать
за ним, чтобы убедиться, что он не ведет за собой полицию, ей, естественно,
потребуется некоторое время, после того как она удовлетворится увиденным, чтобы
войти в дом и включить свет. Вполне возможно, она намеренно заставит его ждать.
То, что она сказала ему подождать, пока он увидит свет, и только потом входить
через заднюю дверь, убеждало его в том, что сама она проскользнет в переднюю
дверь, снимет пальто и шляпу, а потом будет уверять, что все время находилась в
доме.
Придерживаясь тени, Мейсон пробрался к гаражу позади дома.
Месяц на небе излучал слабый желтоватый свет, позволявший ему пробираться вдоль
обочины и выйти к автомобильному выезду, ведущему к гаражу. В тени большого,
раскидистого перцового дерева адвокат обнаружил пустой ящик, который он тотчас
приспособил себе под сиденье, и стал ждать.
Он следил, когда появится в доме свет. Светящиеся стрелки
часов Мейсона томительно отсчитывали минуты, но ничего не происходило. Ровным
счетом ничего. Пятнадцать минут… двадцать – отсчитывали часы.
Мейсон беспокойно задвигался. Наверное, придется вызвать
Пола Дрейка раньше, чем они уговорились, иначе возможны всякие осложнения.
Мейсон встал с импровизированного сиденья и на цыпочках
подошел к дому. Смутная, беспокойная мысль прокралась в его сознание: если это
намеренно подстроенная ловушка, с помощью которой адвокат был вызван сюда, что
может быть более неловкого, чем ситуация, при которой кто угодно застигнет его
рыскающим на заднем дворе дома почти в два часа ночи?.. Все-таки нельзя быть
таким необычайно доверчивым, слишком доверчивым! Наверное, на него
подействовали тон голоса по телефону и то обстоятельство, что он был поднят с
постели посреди крепкого сна. В ее голосе звучали нотки хорошо
отрепетированного волнения, что также не могло не тронуть Мейсона.
Он взглянул на часы снова и уже решил было для себя, что
пора звонить Полу Дрейку и нарушить его ночное бдение. Вполне очевидно, что
коварная дама предугадала его действия и решила держать его в состоянии
ожидания, пока…
Мейсон едва успел додумать только до этого места, как в доме
включился свет. Луч света пробивался сквозь незанавешенное окно, пересекал
лужайку и выхватывал кусочек узорчатой изгороди.
Свет зажегся, как и было обещано. Но тем не менее Мейсон все
еще ощущал, что все равно это может оказаться умно расставленной ловушкой.
Голос по телефону… Мейсона посреди ночи вызывают во двор какого-то незнакомого
дома. И ему с Дрейком достаточно было лишь перезвонить, чтобы убедиться… А
когда был бы включен свет, что являлось ответом на вызов, Мейсон подошел бы и
попытался войти в заднюю дверь… А что, если?.. И тут адвоката посетила еще
одна, не менее безотрадная мысль: ведь любой проходимец был бы оправдан, если
бы стрелял в него как в грабителя!..
Да, велика дистанция между назначением встречи по телефону
доверительно-спокойным голосом и реальным рискованным ожиданием в ночной
прохладе незнакомого двора.
Мейсон решил положиться на волю случая: пусть исход решится
сам собой. Если окажется, что задняя дверь не заперта, он, что бы там ни было,
войдет. В противном случае… если ничего не помешает, вернется домой. Он сделал
несколько шагов на цыпочках по тропинке, ведущей к дому, постоял некоторое
время, нашел в здании заднее крыльцо и, на ощупь добравшись до него, невольно
вздрогнув от скрипа ржавых петель, осторожно ступил на покрытый линолеумом
подход и взялся за ручку задней двери. Она поддалась довольно легко.
Осторожно толкнув дверь, он увидел краешек отраженного
света, дошедший досюда из какой-то комнаты в коридоре. Он сделал осторожный шаг
вперед – и свет тут же выключился, внезапно погрузив все вокруг в темноту.
Когда глаза его привыкли к ней, Мейсон никак не мог угадать, из какой комнаты
шел, а потом исчез свет.
Стоя в кромешной темноте, которая вдруг оказалась
непреодолимым препятствием дальнейшего передвижения, принюхиваясь к царившим
тут своеобразным домашним запахам, которые доносились, несомненно, из кухни,
Мейсон стал ждать, что же будет, чтобы решить, как поступать дальше.
И вот в этой непонятной для него ситуации вдруг наступила
интуитивно ожидавшаяся им перемена. Он услышал всхлипывающие звуки негромких
рыданий, потом звук легких шагов кого-то, пробирающегося на ощупь по коридору.
Шаги приближались. В кухне могла быть, судя по всему, дверь…
И в самом деле: едва он так подумал, как услышал осторожный
скрип дверных петель. Дверь отворилась, и на какое-то мгновение он ощутил, что
кто-то стоит на пороге, очевидно прислушиваясь. Затем дверь отпустили, и Мейсон
почувствовал, как кто-то ощупью пробирается по направлению к нему, ища либо его
самого, либо… заднюю дверь.
Мейсон сделал осторожный шаг назад и левой рукой стал
нащупывать выключатель, который, по его представлению, должен был быть где-то
на стене возле задней двери. Он услышал, как невидимый человек натолкнулся на
стол, и решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы при неизбежном
ответном движении обернуться к задней двери и лучше сориентироваться
относительно объекта своего поиска. Так и случилось: Мейсон задел ногой за стул
и тут же услышал осторожный вздох, а за ним отрывистый женский голос:
– Кто здесь? Кто это? Говорите, или я буду стрелять!
– Я пришел, – спокойно возвестил Мейсон, – на… встречу.
Тут Мейсон понял, что она уже не двигается к нему, а отходит
назад, под покров темноты, делая это осторожно, стараясь не создавать лишнего
шума, однако он явственно услышал звуки какого-то движения, совершаемого на
ощупь. Его пальцы скользнули по стене, нащупали кнопку выключателя, и он нажал
ее.
Свет зажегся в тамбуре крыльца, но пробивался через открытую
дверь и достигал кухни, позволяя им обоим видеть друг друга. Даже при таком
освещении угадывалась стройность ее фигуры, гибкие линии молодого упругого
тела. Выражения лица он не разобрал, зато тотчас увидел направленную на него
руку, в которой зловеще блеснул металл револьвера.
– Без глупостей, – предупредил Мейсон. – Уберите оружие!
Положение руки не изменилось.
– Кто вы и что вы хотите? – спросил женский голос из
полумрака.
– Мне была здесь назначена встреча.
– С кем?
– С женщиной, которая о ней просила! Вы, очевидно, и есть та
самая женщина?
– Скорее всего, нет. Отойдите в сторону и дайте мне пройти!
