Ребекка судорожно сглотнула, будто у нее вот-вот готово было
вырваться восклицание.
Трэгг повернулся к ней.
– Ну? – спросил он спустя некоторое время, так и не
дождавшись ее реакции.
– Я только хотела предположить… – начала было Ребекка.
– Не уверена, что лейтенанту Трэггу интересно узнать твою
версию, Ребекка, – предостерегающе проговорила миссис Джентри.
Трэгг продолжал все так же любезно улыбаться:
– Так о чем же вы все-таки подумали, мисс?
– Да так. Будто ничего… Но… дверь моей фотолаборатории
открывается в подвал. А прямо на входе висит занавеска, так что, когда
открываешь дверь, занавеска загораживает свет.
– Вы имеете в виду, что занавеска достаточно далеко от
двери, так что можно открыть и закрыть ее, прежде чем пройти за занавеску? –
спросил Трэгг.
– Именно так.
– Неплохая у вас фотолаборатория, – ответил Трэгг.
Ребекка так вся и засветилась от гордости.
– В ней отличнейшее оборудование! Причем мы сделали его
сами. У меня увеличитель, работающий при дневном свете, так что можно
использовать рассеянный свет, делая увеличение фотоснимков и…
– Но ведь вы, мисс, хотели что-то сказать о самой
фотолаборатории? – напомнил Трэгг.
– Да, хотела.
– И что же?
– Знаете, – сказала она, – у меня там лежал непроявленный
кусок пленки в коробке на полке с отснятыми кадрами, которая уже была готова к
проявлению. И я хотела вложить этот новый кусок…
– Она считает, – перебила золовку миссис Джентри, обращаясь
к лейтенанту Трэггу, – что ваши люди действовали неосторожно и открыли дверь
фотолаборатории, откинули занавеску и засветили…
– Да нет, я не об этом хотела сказать, – холодно посмотрела
Ребекка. – Спасибо за подсказку, Флоренс, но я сама знаю, что мне говорить.
– Так что же вы хотели сказать, мисс Джентри?
– Что эти пленки, возможно, были засвечены не днем полицией,
а предыдущей ночью кем-то, кто чиркал спичками. Ведь я обнаружила обгоревшую
спичку на полу. Тогда-то я и подумала, что кто-нибудь из ваших людей закуривал
сигарету. Но теперь склоняюсь к мысли, что, может быть, кто-то искал что-то в
темноте и чиркал спичками. Ведь человек не сразу сообразит, что зажечь спичку в
темноте все равно что включить электрический свет.
– Это очень интересно, – заметил Трэгг. – И у вас в
фотолаборатории много разных материалов, мисс Джентри?
– Да нет, не очень. У меня нет денег, чтобы покупать их.
– Это довольно дорогостоящее времяпрепровождение, – уточнила
миссис Джентри.
– Не скажи, Флоренс. Оно окупается.
– Вы работаете на других?
– Случается, – сказала Ребекка.
– Соседи, бывает, просят, – пояснила миссис Джентри.
– Проявляю и печатаю-то я немного, – добавила Ребекка. – На
этом не разбогатеешь. А вот увеличивать фотографии иногда приходится. Хотелось
бы иметь побольше средств, чтобы не думать о расходах. Я могла бы делать
великолепные снимки, если бы у меня было достаточно денег, чтобы приобрести
небольшую автомашину. Чтобы выезжать и…
– У нее отлично получается, – согласилась миссис Джентри. –
Я всегда ей говорю: надо специализироваться на фотографировании детей.
– Детей! – так и вскинулась Ребекка. – Это в тебе говорит
твоя материнская закомплексованность! Ты хочешь, чтобы твоих маленьких
карапузиков снимали без конца – на дни рождения, когда они первый раз надели
длинные штанишки, новые костюмчики… Но это только захламляет дом и ровным
счетом не дает ничего ни уму, ни сердцу.
– Такие фотографии много значат для нас с Артуром, –
деликатно заметила миссис Джентри, не желая, видимо, спорить с золовкой.
– А для меня они ничего не значат! Просто лишний расход
фотоматериалов. Уж эти мне семейные альбомы, заполненные всякой чепухой, – ища
поддержки, обратилась она к лейтенанту Трэггу. – Я же хочу делать снимки такие…
С необычными облаками, деревьями, упирающимися в небо, цветы… Я бы уверенно
завоевывала призы, будь у меня достаточно средств на машину… А то приходится пользоваться
фотоматериалами с истекшими сроками годности.
– Что вы имеете в виду? – спросил Трэгг.
– Да, знаете, лейтенант, пленки годны в течение
определенного срока. Вы, наверное, обращали внимание когда-нибудь, что, покупая
их, все смотрят на срок изготовления эмульсионного слоя.
– Вы имеете в виду проставленную в штампе дату, указывающую,
что она пригодна до определенного числа, месяца, года?
– Совершенно верно, – подтвердила Ребекка.
– Но все же ее можно использовать и после этого срока?
– Конечно. Но это зависит от того, в каких условиях
хранилась пленка, в каком месте. Ее вполне можно использовать еще месяцев шесть
после истечения указанного срока, а если она хранилась в сухом прохладном
месте, то и спустя годы.
– И вы покупаете бумагу и пленку с истекшим сроком годности?
– спросил Трэгг.
– Естественно, ведь ее можно приобрести в некоторых
магазинах с очень большой скидкой.
Трэгг некоторое время обдумывал услышанное, а затем спросил:
– А что же случается, однако, с пленкой, если она становится
слишком старой?
– Ну… разное. Обычно она как бы покрывается налетом,
мутнеет.
– Те пленки, – продолжал свою мысль Трэгг, – которые
находились в коробке, были старые, то есть просроченные?
– Да.
– Тогда, может быть, ваши пленки помутнели от давности
хранения?
– Возможно, – с некоторой неуверенностью подтвердила
Ребекка. – Но ведь до этого случая у меня не было проблем с ними. Человек, у
которого я их покупаю, никогда не подводил.
– А на этот раз оказались покрытыми налетом?
– Да, и явно.
– Очень интересно, – сказал Трэгг. – Но мы несколько
отклонились от темы, а ведь я собирался огорошить миссис Джентри сообщением,
что ее сын оказался в очень опасном положении. Он уличен в попытке запутать показания
по делу об убийстве. Не исключено, конечно, что он стремится выгородить
виновного.
– Не знаю, что заставляет вас так думать, – возмутилась
миссис Джентри. – Артурчик – хороший мальчик. Он…
– Почему я вам это говорю, – прервал ее Трэгг, – так это
потому, что знаю: ваш сын и в самом деле хороший мальчик. Но я знаю также, что
он, однако, очень молод, романтичен и склонен к чрезмерной галантности. Он
пытается кого-то выгородить, а это особенно опасно. Так вот, миссис Джентри,
думаю, ваш сын – хороший парень, но, по-моему, Опал Санли – и постарше его, и
более опытна, и неплохо разбирается в жизни. Мне кажется, их связь никак не
назовешь добропорядочной. А уж после совершения убийства совершенно убежден,
что связь эта вынуждает вашего сына скрывать от нас что-то очень важное и
ставит его самого тем самым в весьма щекотливое положение по отношению к
закону.
