– Но ведь уже поздно, – сухо сказал он, – и кроме как по
неотложным вопросам…
– Я задержу вас всего на минуту, доктор, – не дал договорить
ему Мейсон. – И кроме того, я – друг Карра Люсмена. Мы с ним знакомы еще с тех
давних пор, когда были вместе на Востоке. Я просто хотел навестить его. Адрес
его у меня был, и я поехал к нему, как только смог…
– С ним произошел несчастный случай, – объяснил доктор Соди.
– И сейчас он в больнице имени Паркера. К сожалению, к нему нельзя.
На лице Мейсона появилось выражение озабоченности и участия.
– Да, я слышал, что с ним произошло несчастье, и очень хотел
бы его увидеть. Думаю, что и ему этого хочется. Здесь я пробуду еще сутки. Могу
ли я все же надеяться на свидание?
– Боюсь, что нет. У него нервное перенапряжение. Именно об
этом я его и предупреждал. И вот результат: сопротивляемость организма ослабла,
начались осложнения. Ему сейчас, в течение нескольких дней, нужен абсолютный
покой.
– Я бы мог еще немного подождать, – просительно произнес
Мейсон. – Если хотя бы к послезавтрашнему дню…
– Считаю, что ему необходим покой, – решительно возразил
доктор Соди, – по крайней мере в течение трех дней.
– Ах, какая досада! – сожалел Мейсон. – Тогда я пошлю ему
открытку. Жаль, конечно, что не удастся его увидеть. Вы давно знаете Карра,
доктор?
– Я встречался с ним несколько раз, – настороженно ответил
доктор Соди.
– Ну, я надеюсь, доктор, – с жаром произнес Мейсон, – это не
усугубит его состояние в другом отношении. Как сейчас его ноги?
– Для человека его возраста, – мрачно заметил эскулап, –
можно ожидать прогрессирования… однако, думаю, будет лучше, если вы сами
непосредственно свяжетесь с мистером Люсменом. Можете написать ему на
Паркеровскую больницу, и, мне кажется, через сорок восемь часов он уже сможет
читать почту. А теперь извините меня… У меня сегодня был довольно трудный день,
а утром мне предстоит несколько операций.
Мейсон с серьезным лицом откланялся.
– Извините за беспокойство, доктор, – сказал он, – но я
очень волнуюсь. Знаете, ведь мы одно время были очень близки с мистером
Люсменом.
– Пожалуйста, напишите мне свою фамилию, – предложил Соди, –
возможно, я…
Но Мейсон уже спускался по ступенькам вниз.
– Ради бога, простите за беспокойство, – сказал Мейсон почти
у двери. – Понимаю, насколько драгоценно ваше время.
И, не дав доктору опомниться и обратить внимание на то, что
предложение того так и осталось без ответа, Мейсон спросил:
– В какое время у вас утром операция?
– В восемь тридцать, – ответил Соди и закрыл дверь.
– Есть хочешь, Делла? – поинтересовался адвокат, когда они
уже подходили к такси.
– Да можно бы немного перекусить, – призналась девушка.
– Лично я не очень голоден, – сказал Мейсон, – и мне к тому
же надо последить за доктором Соди. Хочу посмотреть, выйдет ли он из дому в
течение ближайших десяти-пятнадцати минут. А что, если ты возьмешь это такси и
съездишь поесть в «Локарноз-грилл» без меня? А я присоединюсь к тебе минут
через двадцать или через полчаса.
Она смотрела на него с тем восхищенным и понимающим
выражением лица, которым женщина одаривает обожаемого мужчину, оказавшегося
довольно неуклюжим в своем стремлении перехитрить ее.
– Что-нибудь не так? – невинно посмотрел на Деллу Мейсон.
– Доктор Соди – врач. И если он выйдет, то это может быть и
вызов к больному. Не так ли?
Мейсон кивнул.
– И к тому же срочный вызов. Поэтому он, скорее всего,
поедет на машине. Вы что же, понесетесь за ним вприпрыжку?
– Нет, – смутился адвокат. – Я просто хочу знать, выйдет ли
он вообще из дому, а куда направится, не важно.
Делла Стрит положила руку на рукав пальто Мейсона.
– Дружище Перри, послушайте меня. Вы что-то задумали. Если
это тайное проникновение в чей-то дом, то я, поверьте, завязну в грязи так же
глубоко, как и вы – в трясине.
– Почему ты думаешь, что я собираюсь проникнуть к кому-то в
дом?
– Не хитрите!
– Это же квалифицируется как уголовное преступление, –
пытался Мейсон отвлечь Деллу. – Это опасно. В случае если нас поймают, мы не
сможем отвертеться.
– Тем более у вас есть все основания взять с собой
сообщника, – настаивала девушка.
– Нет, – уступил он. – Это слишком опасно. Поезжай в
ресторан и…
– К черту! Я остаюсь с вами. Поедем на такси или?..
– Ну тогда мы избавляемся от такси прямо здесь, – решил
Мейсон.
Он подошел к водителю, дал ему банкнот:
– Сдачу оставь себе, приятель. Мы вернемся, наверное, минут
через десять. Доктор должен подготовить рецепт к этому времени. Так что мы
просто погуляем.
– Я мог бы и подождать, – предложил таксист, – всего десять
минут и…
– Нет, спасибо. Мы хотим после этого зайти к друзьям здесь,
поблизости, так что ждать не стоит.
Таксист коснулся рукой козырька и уехал.
– Ну вот, – сказала Делла Стрит. – Мы встаем на преступную
стезю! Если уж я и в самом деле становлюсь сообщницей, то могу запросто освоить
и блатной жаргон, говорить сквозь зубы. Я кто, шеф, наводчица?
– Нет, – засмеялся Мейсон. – Ты будешь стоять на шухере. А
мы вместе – ставить хату на уши.
Она прошлась, демонстративно виляя бедрами, и проговорила
сквозь зубы:
– Слышь, шеф, я на шухере буду. Легавый появится – стукну
тебе. Пойду на него пялить глаза…
– И будешь арестована за приставание на улице к
достопочтенному стражу порядка, – вставил Мейсон.
– Ну и что? Все равно ты – адвокат, сможешь меня прикрыть.
Чего мне бояться, когда у меня самый шикарный пахан. Ты же можешь уломать
любого судью и замять дело. Так чего ж нам волынить, шеф, раз идем на дело…
Она вдруг остановилась, прервав поток собственного
красноречия, отчетливо услышав за собой громкий испуганный вздох. Взглянув в
лицо Мейсона, она увидела, как он широко расплылся в улыбке, и тут же заметила
пожилого джентльмена в башмаках на резиновой подошве, неслышно приближавшегося
к ним сзади. Он смотрел на Деллу вытаращив глаза. Пробурчав свое «извините», он
прошмыгнул мимо с такой поспешностью, что, казалось, ноги его едва касаются
тротуара.
У Деллы Стрит перехватило дыхание.
– Бог ты мой, – едва выговорила она, – он что же,
подслушивал?
