Мейсон задумался:
– Мне следовало бы заподозрить ее раньше, чем у меня это
получилось. Тот, кто изучал криминологию, должен в этом типе личности
распознать самого опасного потенциального убийцу. Эта особа многое подавляла в
себе, находилась в состоянии сексуальной неудовлетворенности, а потому была
разочарована в жизни. Притворившись, что влюбился в нее, Уэнстон не испытывал
никаких затруднений, когда захотел сделать из нее сообщницу. Ради него она
пошла на все… Надо только почаще почитывать добротные, серьезные работы по
криминологии, чтобы понять, что человек такого типа может совершить сколько угодно
убийств.
– А вы знали, что фотография была подделана? – спросила
Делла.
– Да, – сказал Мейсон. – Китаец Гао Лунь подсказал мне это.
Его внимательные глаза различают мельчайшие подробности, которые мы, простые
смертные, не замечаем, вероятно, потому, что только у китайцев такая
великолепная память. Он обратил внимание на то, что на семейном портрете
Уикфордов лицо отца не просто походило на лицо Такера на фотографии, снятой в
Шанхае, а абсолютно совпадало с ним во всех черточках и оттенках. Гао Лунь не
очень разбирался в возможностях фотографии, чтобы понять, что означает такое
совпадение, но, как и все китайцы в мире, столкнувшись с чем-то, чего он не
понимал, он стал подозревать.
– А как насчет Опал Санли?
– Просто хорошая девушка, – сказал Мейсон, – которая
понимала, что вокруг нее творится что-то таинственное. Она сообразила также,
что ей платят, чтобы она держала язык за зубами, и она его держала. Ее работа
заключалась в том, чтобы считывать записи. И она их считывала. Она не задавала
никаких вопросов и не пыталась узнать, что происходит. Артурчик влюбился в нее.
Когда он услышал что-то похожее на выстрел в соседнем доме, он бросился туда,
чтобы узнать, поскольку боялся за Опал: возможно, она вернулась в дом своего
нанимателя. Ее скрытность относительно характера работы у Хоксли наводила его
на мысль, что у нее роман с боссом. Он стал подозрительным, к тому же был
ревнив. Когда он ее там не застал, то позвонил ей. Заметь, ее номер можно было
легко набрать в темноте. Когда она ответила, он сделал вид, что звонит из
своего дома. Потом он и в самом деле пошел домой, устыдившись своей
подозрительности. Он ни в коем случае не хотел, чтобы она знала о его
подозрениях, и тем не менее проник в соседнюю квартиру искать ее. Артурчик
молод и романтичен. Он бы и в тюрьму пошел ради нее, так и не сказав правды…
Делла, – вдруг прервал свои размышления Мейсон, – смотри, мы и в самом деле
приближаемся к пляжу.
– Нет, не похоже, – сделала удивленное лицо девушка. –
Неужели вы думаете, что я что-то перепутала? Хорошо, шеф, а как же насчет
обгорелой одежды, которую Трэгг обнаружил в бунгало, где жила миссис Пэрлин?
– А очень просто, – улыбнулся Мейсон. – Карр отправился в
Сан-Франциско лечить рану. Доктору сказали там, что в него стреляли, когда он
остался один. Оставались вещи, залитые кровью, от которых надо было избавиться:
брюки, нижнее белье, рубашка, возможно, пиджак и уж наверняка – обувь. Когда
Карр вернулся, он отдал эти вещи миссис Пэрлин и сказал ей, чтобы она не показывалась
на глаза, а от этих вещей поскорее избавилась бы. Вот она и сожгла их в печи у
себя в бунгало.
– Почему же они хотели, чтобы она исчезла? – спросила Делла.
– Вероятно, потому, что она была наиболее слабым звеном в их
организации. Она бы не выдержала допроса полиции… Делла, мы же явно движемся по
направлению к пляжу?
– Ну…
– Нам надо обязательно позвонить Герти, – сказал Мейсон. –
Сейчас зароемся в теплый песочек, подремлем, а потом бросимся в соленую воду.
– Угу. Ветчина, яйца и кофе – тоже не плохо.
– С гарниром из гречневой каши? – спросил Мейсон.
– Нет. Это слишком много. А мне надо следить за фигурой.
– Ну, уж не на пляже ведь, в купальнике, – усмехнулся
Мейсон. – Не стоит, дорогая. Пусть за тебя это делают другие.
– Вы просто чудо, Перри, – восхитилась Делла. – Все-таки
неплохо быть напуганной до смерти во время расследования дел об убийствах.
Только бы побольше длились периоды отдыха между ними. Прокатимся на моторке? А?
– На моторке? – эхом отозвался Мейсон. – Обязательно! Как
только отоспимся немного, возьмем моторную лодку и поедем рассекать волны
океана. Скорость, если ты еще этого не заметила, – составная часть наших имен.
И как бы в подтверждение этому нога Мейсона стала выжимать
скорость, пока стрелка спидометра не заметалась где-то между самыми большими
цифрами.
Делла Стрит улыбнулась:
– Да, я заметила. – Затем, поправив зеркальце на
солнцезащитном козырьке и припудрив нос, она добавила ровным голосом: – Если
хотите знать, у вас сзади мотоциклист, который тоже заметил эту черту вашего
характера.
Мейсон снизил скорость, потянулся за бумажником, где у него
лежали водительские права. Взвыла сирена, и полицейский на мотоцикле поравнялся
с машиной.
– Что за шутки? – спросил он, когда Мейсон, виновато глядя
на него, замедлив ход, остановился.
Делла Стрит перегнулась через рулевое колесо.
– Почему вы нас останавливаете? – возмутилась она. – Мы едем
на допрос свидетеля по делу об убийстве Хоксли.
– А, вы занимаетесь этим делом? – спросил полицейский.
– Должна вам сказать, – не смутившись, продолжала Делла
Стрит, – что это брат лейтенанта Трэгга! Вам известен такой?
Полицейский усмехнулся и махнул им рукой.
– Ну давайте, жмите, – сказал он на прощанье. – Нам только
что сообщили, что Трэгг расколол наконец это дело.
Когда Мейсон выжал предельную скорость, Делла Стрит
улыбнулась.
– В конце концов, – засмеялась девушка, – нет смысла иметь
родственников, если этим иногда нельзя воспользоваться.
