– То мы не знаем, что будет ни с ней, ни с этим существом, – подхватывает Азамат.
– Так, – говорю я. – А по легендам ребёнок рождается в срок?
Я снова слышу тыканье в экран, потом Азамат неуверенно говорит:
– Вроде бы да… Во всяком случае, тут не отмечено, чтобы… А, вот, да, “в положенный срок”, да.
– Ага, – я поднимаю палец вверх. – Тогда надо поговорить с Чачей и выяснить, когда ему взбрело, что он непременно хочет девочку.
Азамат хмыкает.
– Это я могу предположить. Помнишь, когда он впервые Алёнку увидел?
Я припоминаю Чачино искажённое непривычной улыбкой лицо.
– Да-а… Блин.
Мне становится неловко. Не знаю уж, чем его Алёнка так впечатлила, но, с другой стороны, где бы он ещё увидел маленькую девочку? Они с матерями по домам сидят.
– Лиз, я думаю… – Азамат как будто слышит мои мысли, – что у речных дочерей такая судьба. Что это обязательно бы произошло.
– Попробуй убедить в этом Чачу, – вздыхаю я. – Ладно, спасибо за информацию. Пойду обсужу… с пациентами. Попробуй дозвониться Ирлику.
Я кладу трубку и иду добывать Камышинку из сканера, надеясь, что у меня не вообще всё на лице написано.
22. Арай
Хотон-хон пошла к пациентке, оставив Арай с кучкой таких же перепуганных, как она, людей. Во всяком случае, она надеялась, что людей. После того, что Ахмад-хон рассказал о Камышинке, Арай готова была подозревать всех и каждого.
Яна-хон опомнилась первой и выключила экраны, чтобы Камышинка, выходя из сканерной, ничего не увидела. Князь отвернулся и отвернул Чикира – у того на лице застыл такой ужас, что Камышинка бы всё поняла. Арай на нетвёрдых ногах отступила за спину Задиры.
– Ты как, живая? – тихо спросила та.
Арай кивнула, хотя и не была уверена в ответе. Казалось, она существовала отдельно от своего тела, как будто страхом её выбросило наружу, и теперь она парила, неспособная двинуться, в то время как её физическая оболочка дрожала и холодела.
Камышинка исчезла за поворотом коридора, и остальные тоже начали покидать пультовую. Князь что-то сказал Чикиру, и они вместе двинулись на выход. В голове Арай как молнией прострелило: Чикир – предупредить – Исар – в фойе.
Мгновенно влетев обратно в своё тело, Арай аж покачнулась вперёд по инерции, вырвалась из рук Задиры, которая пыталась её поддержать, дотянулась до Чикира и ухватила его за воротник.
– Надо поговорить, – с трудом произнесла она непослушными губами.
Князь недоумённо взглянул на них обоих, но приставать с расспросами не стал. Насколько Арай знала, с Чикиром он пересекался не чаще, чем она, и дружбы не водил.
Арай оттащила Чикира в другую сторону по коридору, где были незанятые палаты, и запихнула в одну из них.
– Ты чего? – Он таращился на неё всё с тем же выражением ужаса на лице.
– Угадай, – бросила Арай всё ещё дрожащим от шока голосом. – Я тебе сказала, что подумаю.
Прошла пара секунд пока Чикир осознал, о чём она. Этот момент она видела отчётливо: он вдруг подобрался, выпрямился и открыл рот, подвигав челюстью, прежде чем решил, что говорить.
– Это насчёт денег?
– Угу, – Арай закрыла дверь от греха подальше и изложила ему свою идею.
– Они у меня не списывают, – возразил Чикир, когда она закончила.
– Ну нет так нет, – пожала плечами Арай. – Муж уже согласился, так что просто молчи и кивай.
– А сколько он будет мне платить?
Арай нетерпеливо вздохнула. Страх всё ещё маячил в уголках поля зрения, в каждой бесформенной тени ей мерещились патлы и крылья маленького чудища. Она хотела как можно скорее вернуться к Исару, чтобы он её обхватил своими большими руками и ото всех спрятал, а тут этот балбес с вопросами!
– Вот сам его и спросишь. Пошли, – она решительно открыла дверь.
– Подожди! – прошипел Чикир. – В смысле – сам спрошу? Ты хочешь, чтобы я с ним встретился?! Он же меня прибьёт!
– С чего вдруг? – Арай начинала злиться. Она хотела к мужу и побояться всласть. Долго ещё Чикир будет упираться?
– Ну, я же деньги получил… С кражи…
– Ну и что? – огрызнулась Арай. – Не ты же украл. Ты и не знал ничего. Я тебе говорю, он уже согласился. Как ты собрался работать на него, если даже на глаза показаться боишься?
– Да твоего мужа кто угодно испугается! Ты его рожу видела?! – воскликнул Чикир.
Арай решила, что с неё довольно.
– Ну вот что, можешь тут сидеть дрожать сколько хочешь. Тебе деньги нужны, не мне.
С этими словами она вышла и поспешила в фойе. Чикир, впрочем, тут же её нагнал.
– Да подожди ты! А что если он решит, что у меня с тобой шашни?
– С этим я как-нибудь разберусь. Ты, главное, повода не давай.
– Ты разберёшься?! – шёпотом взвыл Чикир. – Если что, бить он придёт меня!
– Боги, да кому придёт в голову, что я могу заинтересоваться таким трусом! – громко сказала Арай, выходя в фойе. Исар, сидевший на диванчике у стены, тут же повернулся к ней и встал. Арай бросилась к нему и прижалась щекой к мягкой ткани его рубашки. – Ты у меня такой добрый, сильный и бесстрашный! – прохныкала она. – Я таких ужасов насмотрелась, ты себе даже не представляешь! Хорошо, что ты со мной зашёл, а то не знаю, как бы я домой вернулась! Никто, кроме тебя, меня не защитит!
Исар, как она и думала, тут же обнял её покрепче. В кольце его тёплых рук страх отступил, и Арай позволила себе закрыть глаза. Пусть там в тенях по углам хоть что шевелится, у неё есть муж, который не даст её в обиду. Она облегчённо вздохнула и прильнула ближе. Исар погладил её по волосам и проворчал, видимо, Чикиру:
– Вызвался присматривать за ней, так присматривай. Чего она так испугалась?
– Там… В общем… – прозапинался Чикир. – Пациентка – демоница или что-то вроде. Я от такого защищать не нанимался, там все перестремались.
– Ого, – тихо сказал Исар и погладил Арай по плечам. – Ну ладно, это… привыкнет, наверное… Ты сколько денег-то должен?
Чикир со второй попытки выговорил сумму.
Исар отпустил одну руку, порылся в поясной сумке и извлёк увесистый кошель. Арай приоткрыла один глаз и пронаблюдала, как кошель, описав дугу по воздуху, со звоном шмякнулся в ладони Чикира.
– Это за три месяца будет, – пояснил Исар. – Осенью напомнишь, как срок подойдёт. И смотри в оба, чтобы ей ничего не подсунули и обидного не сказали. Решение Хотон-хон ты слышал: если кто ещё раз её обидит, вылетит из программы. Вот ты и следи. А то она же как ребёнок, всего боится и на чужих людей даже глаз поднять не может, не пожалуется сама.
