– Ада, – кричу от злости и безысходности. Обнимаю ее тонкие безжизненные плечики и вглядываюсь в абсолютно белое лицо.
– Пальцы в рот засовывай. Чего скулишь? – Эдик отбросил сигарету и поднял упаковку от таблеток. – Если выпила недавно, то успеешь откачать.
Делаю как он сказал, перекидываю Аду через колено и засовываю пальцы в горло, вызываю рвоту.
– Скорая должна уже приехать, – шепчу ей и с облегчением вижу, как выходят таблетки, – я тебя спасу, глупая.
Поднимаюсь на ноги и беру Аду на руки, как можно быстрее несу ее на выход и спускаю по лестнице. На адреналине не чувствую ни усталости ни тяжесть. Только бы успеть.
Выбегаю на улицу и вижу подъезжающую к нам частную скорую, мигающую своими проблесковыми маячками. Меня замечают и задние двери быстро распахиваются:
– Давай быстрее, – молодой врач помогает мне уложить Аду на носилки и сразу ставит капельницу.
– Она наглоталась таблеток, снотворное.
– Молодец, девочка, – врач приподнимает веки и светит ей в зрачок маленьким фонариком, – хотела умереть, а вместо этого сама нам помогла. Давно?
– Может, минут пятнадцать, но я вызвал рвоту и многое вышло.
– Болевой шок бы ее убил, а таблетки дали нам необходимое ценное время, – врач спокойно смотрит на Аду и вкалывает ей какие-то препараты.
Я просто сижу в углу и молчу, отупело смотрю за происходящим. Настолько гордая, что предпочла умереть, вместо того, чтобы попросить меня о помощи.
– Мы ее откачаем, но для остальных манипуляций потребует разрешение, – врач отвлекается от Ады и переводит на меня свой острый взгляд, – заверенное и подписанное ей самой.
– Все есть, – киваю ему и набираю Андрею, который, скрипя зубами, занимался всеми моими просьбами, – привет, доверенность готова?
– Да, забирай, – он невесело усмехается, – как настоящая.
– Спасибо, – вешаю трубку.
– Будет через пару часов, так что начинаете подготовку.
– Отлично, – парень улыбается и возвращается к пациентке. Рядом с ней суетится еще одна медсестра, которую я почему-то заметил только сейчас. Уже работают приборы, показывая сердцебиение и пульс. В горле трубка, на теле наклеены датчики и электроды.
– Можно? – я подсаживаюсь ближе и дрожащими пальцами глажу Аду по волосам.
– Да, вы же законный опекун теперь, так что имеете право находиться рядом.
Опекун. Провожу тыльной стороной ладони по ее прохладной щеке.
Я тебя вытащу, Ада и даже твое согласие мне больше не нужно. Я дал его себе сам.
Глава 14 Ада
Потягиваюсь с закрытыми глазами и медленно их открываю, промаргиваюсь. Долго изучаю белый потолок надо мной. Сознание возвращается немного путанно и я никак не могу уловить где я и какой сейчас день.
Раньше такое периодически бывало, так что я сама себя успокаиваю. Мозгу просто нужно раскачаться, так сказать запустить биос. Поэтому я расслабляюсь и просто жду, когда последние воспоминания погрузятся из памяти.
Быстро хлопаю глазами, мелькают воспоминания прошлого, целый калейдоскоп, перед ним таблетки и пронизывающая до костей боль. Я решилась, у меня не было выбора. Выпила таблетки и умерла.
Умерла?
Медленно поднимаюсь на локтях и осматриваю комнату в которой нахожусь. Это просторная спальня, вокруг современная светлая мебель. На тумбочке рядом со мной стакан с водой. Сажусь на кровати и подношу воду к губам, пить действительно очень хочется, так что я осушаю стакан до дна. Осторожно поднимаюсь и принимаю вертикальное положение, ступни утонули в мягком ковре и ворс приятно щекочет кожу.
Обращаю внимание на зеркальную дверь шкафа и провожу ладонями по щекам. Ничего не изменилось, только на сгибах локтей следы от уколов. В легкой белой сорочке чувствую себя неуютно и набрасываю на плечи халат, лежащий на краю кровати.
Очень хочется понять, что происходит и где я.
Штора на окне раздувается и я замечаю дверь на балкон за ней, там виднеется силуэт человека.
Спокойно.
Пытаюсь унять дрожь и делаю несколько шагов, чтобы увидеть кто там.
Толкаю дверь и выхожу в большую открытую лоджию, на которой спиной ко мне стоит мужчина и смотрит на панораму города.
Мирон.
– Что происходит? – мой голос все еще немного осип ото сна.
– Проснулась? – Мирон оборачивается и задерживается на моем лице, – как ты?
– Жива, – обнимаю себе ладонями за талию. Сердце начинает нервно трепетать, – как такое возможно?
– Я тебя вытащил, – он говорит тихо и без особого выражения, наблюдает за моей реакцией.
– Вытащил? Ты не мог, у меня отказ от реанимации. Он был подписан и лежал на столе рядом с, – я замолкаю.
– С предсмертной запиской, – губы Мирона трогает легкая улыбка, – «я больше так не могу, простите». Банально.
– Там был отказ, – повышаю голос.
– А у меня доверенность на принятие любых решений, связанных с твоим здоровьем.
– Я ничего не подписывала.
– Не переживай, я все сделал сам.
– В бога решил поиграть? Да, Мирон?
– Да, – от его непрошибаемой наглости меня колотит.
– И сколько? Давай, говори, сколько времени ты купил?
– Месяц.
Меня начинает разбирать нервный смех. Как же тяжело было смириться и решиться покончить со всем. Как мучительно и долго я шла к этому моменту. А теперь все будет заново.
– Себе купил? Да? – меня накрывает отчаянием и злостью, – ты же теперь все можешь себе позволить. Когда ты узнал?
– Почти сразу, – Мирон отталкивается от балкона и делает ко мне шаг, – ты уснула и я нашел документы.
– Ты знал, – не веря, качаю головой, – все это время. Издевался надо мной, смотрел, как я мучаюсь. Предлагал деньги за секс. Да ты больной.
– Тебе просто надо было попросить.
– Много чести, Мирон, – цежу сквозь зубы, – а если бы я согласилась? Трахнул бы и забыл, оставил подыхать? Да что ты за человек такой?
– Ада, меньше трагизма.
– Хватит меня успокаивать, – разворачиваюсь и ухожу обратно в спальню. Мне срочно нужно выбраться отсюда. – Не получилось купить мое время тогда, так ты ради этого меня с того света вытащил. Больной богатенький ублюдок.
– Ты блядь никогда не умела ценить того, что для тебя люди делали, – повышает Мирон голос и идет следом.
– А я просила? Там бумага не зря была. Мне не нужен был это возврат. Я хотела уже покончить со всем, раз и навсегда. На своих условиях.
Дергаю за ручку двери в спальне, но она не поддается.
