– Не хотела портить. Ты был слишком хорошим, Мирон и короткого романа у нас бы не получилось. Таскался бы за мной потом.
– Так я и так таскался.
Ада нетерпеливо ко мне повернулась и насмешливо усмехнулась:
– Так чего ты себе другую не нашел? Кстати, я тебя ни с одной девушкой вообще не видела. И это за целый год.
– Я был девственником.
– Черт, – она шокировано открыла рот и уставилась на меня.
Ну хоть чем-то я реально удивил.
– И кто же сорвал твой нежный цветочек?
– Аня, твоя лучшая подруга, – медленно надвигаюсь на нее, – Сергей после твоего исчезновения устроил вечеринку по этому поводу, позвал всех, – упираюсь руками в комод по обе стороны от бедер Ады и носом утыкаюсь ей в шею, – была настоящая оргия, мать ее. Я нажрался в сопли и завалился спать в вашей кровати. Аня так хотела залезть ко мне в трусы, что напялила твое платье и надушилась твоими духами, маячила передо мной весь вечер. Проснулся, когда она мне отсасывала, прикинь? Потом подошла Света и эти две суки по очереди трахали меня до утра.
Именно после той ночи я понял несколько важных для меня вещей. Во-первых, Ада была не такой уж и шлюхой, как мне казалось. Она легко заводила романы, бросала мужиков, вертела ими. Но всегда была честной с собой и ими. Плевала на мораль, ни под кого не подстраивалась. А такие как Аня и Света, а потом их таких было еще очень много – это уже совсем другой уровень шлюхачества. С виду приличные, вечно Аду осуждающие, сами занимались тем же, да еще и не таким. Но для окружающих оставались чистенькими. Фальшивые сучки. Всех перетрахал.
– Тройничок, – Ада цокнула своим язычком, – у меня никогда не было. А ты резво начал, Мирон. Запоздало, но резво.
– Хочешь?
– Н-нет, – она покачала головой и положила ладонь мне на пах, – зачем нам лишние люди?
– Согласен, – смахиваю с комода вазу с цветами и усаживаю Аду вместо нее. Спускаю с ее плеч тонкий халат, под которым ничего нет и сразу запускаю пальцы между ног, – мартовская кошка, значит?
– Не представляешь, – она шире разводит ноги, – а я же могла трахнуть тебя первой.
– Упустила свой шанс, – ввожу в нее пальцы и ритмично двигаю, наслаждаюсь ее затуманенными глазами и стонами.
Как я хотел, чтобы это была Ада.
Глупые мечты влюбленного пацана, который еще не понял что такое секс. Фантазировал о чувствах, свиданиях и любви. А всем вокруг интересен только трах.
Аде сейчас тоже, только секс от меня нужен. Бездушная сука.
Она расстегивает ремень и вытаскивает мой член, ведет по нему ладонью. Толкаю ее к стене и резко вхожу, насаживаю на себя. Пальцы сжимают волосы на ее затылке, оттягивают, открывают мне доступ к тонкой шее. Всасываюсь в нее, прикусываю и вылизываю. Беру Аду жестко, давая ей понять, что я уже давно не тот целомудренный мальчик, с которым у нее был шанс поиграть. Но она его упустила.
Глава 18 Ада
Девственник.
Что-то такое я подозревала. По крайней мере думала, что опыт у Мирона до встречи со мной был небольшим. Но чтобы вообще никакого?
В его глазах я, наверное, была последней шлюхой. Но любить меня и хотеть быть рядом это ему не мешало.
Вот только я все сделала правильно. Секс и отношения со мной разрушили бы его жизнь окончательно. Мне бы все равно пришлось уехать, он бы даже финансово не потянул тогда оставаться рядом со мной в Германии. И это я не говорю о моральной стороне вопроса.
Узнай Мирон тогда, что я умираю. Его самая первая большая любовь – он бы не выдержал, сломался. Зато распутную шлюху, которая в один прекрасный день исчезла из его жизни, смог выкинуть из головы на целых четыре года.
Жил себе спокойно, бизнес наладил, девушку завел. А сколько их было за четыре года? Наверняка много. У него была хорошая жизнь, до очередной встречи со мной. Опять те же грабли. Только Мирон уже давно другой. Заматеревший мужик, который решил получить то, в чем ему когда-то было отказано. И он свою «суку» получит такой, какой всегда видел. Я ему это дам.
Каждое утро для меня сейчас подобно благословению. Открываешь глаза и все хорошо. С каждой минутой возвращается желание жить, дышать, что-то делать.
– Хочу покататься на лошади, – оборачиваюсь к Мирону, который уже вышел из душа в одном полотенце.
– С чего вдруг?
– Во-первых, я никогда не каталась. Во-вторых, желания умирающего надо выполнять.
– Ты на умирающую не похожа сейчас даже с большим натягом, – он останавливается рядом с кроватью и смотрит в упор.
– Мирон, вот что ты за человек? У меня совсем мало времени осталось и секс – это, конечно, отличный аттракцион, но хотелось бы и чего-то более разнообразного. А то в последний день думать о том, что я все время только трахалась будет немного глупо.
– Ада, тебя могут взять в очень хорошую программу осенью в германской клинике, я знаю.
– Нет.
– Я могу покупать тебе лечение сколько угодно.
– Нет.
– Ада, блядь.
– Все, Мирон, успокойся, – откидываю одеяло и поднимаюсь на ноги, – больше никак врачей, лекарств и чужих условий. Ты купил себе этот месяц – он твой. А дальше только мои условия.
– И что? Вернешься в свой бомжатник и опять таблеток наглотаешься? – он зло идет следом за мной в ванную.
– Мирон, – оборачиваюсь к нему, – у тебя есть только этот месяц. А я взамен хочу лошадь, – цежу сквозь зубы и хлопаю дверью. Забираюсь в душ.
Как же сложно противиться ему. Но Мирон должен понять, я уже устала от всего. Быть подопытным кроликом для врачей слишком мучительно. Тебя пичкают каждый раз чем-то новым. Побочные действия лекарств, как и сами лекарства выматывают. От одного препарата у меня отказали ноги и я месяц встать не могла. Остальное и вспоминать не хочу.
Он хороший мужчина, щедрый. И действительно может покупать мне лечение, но насколько его хватит. Когда надоест? Каждый раз думать о том, а будет ли еще месяц? Бояться строит планы, зная, что уже скоро все рухнет?
Нет, хватит. Есть только сейчас и я проживу это сейчас ярко, на своих условиях.
– Собирайся, поехали, – Мирон уже натянул на себя черные джинсы и такую же футболку.
– Куда?
– Ну ты же хотела лошадь, будет тебе лошадь.
– Класс, – хлопаю в ладоши и целую Мирона в губы, – спасибо.
– Мне твои спасибо уже складывать некуда, – бурчит он и улыбается. Доволен.
Дорога до конюшни «Аванпост» занимает полтора часа и я с радостью выбегаю из машины.
– Ты только посмотри, – раскидываю руки в стороны и кружусь, – как тут потрясающе.
